Сотвори себе удачу - Ольга Островская

Люда никак не готовилась к предстоящим событиям. Ну и ладно… Как будет, так и будет. И все-таки некоторые дела она обязана сделать. Первое – это гостиница. Второе – Татьяна с ее звукоизоляцией.

Люда начала по порядку. Она встала и по привычке пошла к общественному телефону в прихожей.

– Никола, привет! Как там наши дела?

– Куда ты пропала? – накинулся на нее Никола. – Я звоню тебе вторые сутки. Мобильник отключен, дома ты не ночевала. Я чуть с ума не сошел.

– Я не пропала. Я просто отдыхала.

– Ты соображаешь, что ты говоришь? Или ты мне просто врала про похищение?

– Ничего я тебе не врала.

– Ну так что же тогда не слушаешься меня, почему ушла из дома! – Такого тона, такого голоса Люда никогда не знала у тихого Николы.

– Никол, ты успокойся! У меня все в порядке. Меня охраняли…

– Кто тебя охранял?

– Мой заказчик… – Она снова взялась кокетничать.

– Что это еще за заказчик? – вдруг строго спросил Никола.

«А ведь ты еще самого главного не знаешь», – подумала она со злорадством. Но говорить почему-то страшно не хотелось.

– Никол! – все же начала она как можно мягче. – Я должна тебе кое-что сказать… – И она замолчала.

– Что сказать? – У Николы дрогнул голос, но он взял себя в руки и проговорил бойко: – Не томи!

– Я выхожу замуж за американца и уезжаю в Америку, – протараторила она на одном дыхании.

Теперь замолчал Никола.

– Никол, ну ты же рад за меня? – виновато прошептала Люда. – Ну рад или не рад? Говори быстро!

– Не рад! – вдруг твердо ответил он.

– Почему?

– А сама-то ты рада?

– Не знаю, – вдруг честно призналась она.

– Вот видишь! А хочешь, чтобы я радовался.

– Никола, ну я же не насовсем…

– Не как Эрик…

– Ты считаешь, что ему не надо было уезжать?

– Я считаю, что тебе не надо никуда уезжать! И я постараюсь, чтобы этого не случилось, – сказал он уж совсем как-то грозно.

– Ну теперь я уже не могу… Я обещала… – залепетала Люда.

– Ты что? Дура? – вдруг резко оборвал он ее. На него это было непохоже.

– Никол, я должна послезавтра встретить его в аэропорту, мы собираемся пожениться. Человек бросил все свои дела и едет из-за океана – я же не могу отказаться.

– Что ты несешь?

– Не ори на меня! – вдруг обиделась Люда. – Это не твое дело! Я его люблю и хочу замуж! А ты!.. А ты!.. Отвяжись ты от меня! – И она отключилась.

«Господи, чего это я? – думала Люда, лежа на диване и уставившись в люстру. – Он не имеет никакого отношения к моей жизни… – Она старалась успокоиться, но на самом деле только все больше распалялась. – Что? Может, ты гостиницу у меня отнимешь? Пожалуйста! Я там, в Америке, и не такое буду строить! Там же просто другая цивилизация! Ты даже представить себе не можешь! Это двадцать первый век, нет, двадцать второй уже… Это – как на другую планету попасть! Там я смогу реализоваться! Там меня оценят!» – она вдруг поймала себя на том, что говорит словами Эрика.

«Больше об этом не думать! – приказала себе Людмила. – А то я совсем свихнусь!» Она достала мобильник. Что это? А ведь Никола был прав, мобильник-то отключен! Стала вспоминать, когда последний раз разговаривала по нему. Оказалось, с тем же Николой еще прошлой ночью… и больше ни с кем… Нет, вытаскивала его у Дмитрия. Это точно. Он его еще брал, разглядывал… Так и есть! Он и отключил! Это специально, чтобы его не потревожили. Этот Дмитрий чересчур много на себя берет… Ну погоди же!

Но набрала она номер Татьяны. Трубку взял Гена и усталым голосом сообщил, что у Татьяны срыв, она запила. Людмила решила поехать к ним.

Она отказалась от предложения охранника вызвать машину, и они поехали на маршрутке, и причем каждый платил за себя сам. А что же делать: у охранника не было казенных денег на оплату ее расходов, еще неизвестно, как он за свой-то проезд будет отчитываться. А Люда его не нанимала, не приглашала с собой – чего же ей на него тратиться? Они ехали молча, потом так же молча дошли до Татьяниного дома.

– Постойте здесь! – приказал ей охранник перед входом в Татьянино парадное.

Он открыл дверь, с опаской вошел и буквально через мгновение вышел, кивнув Люде: путь свободен. Пока она протискивалась в дверь вместе с какой-то теткой, увешанной мешками с продуктами, охранник вызвал лифт, подозрительно оглядел тетку, проверил кабину лифта на наличие злоумышленников и помчался вверх по лестнице пешком. В лифте Люда стояла нос к носу с теткой, которая вошла вместе с ней. Что-то было знакомое в ее чертах. Люда украдкой разглядывала ее. «Какая толстуха, а ведь ей нет и сорока, – размышляла Люда. – Она даже, может быть, моя ровесница…» Серое лицо, мешки под глазами, не накрашена, из-под платка торчит прядь грязных волос…

Люда вышла из лифта. Охранник уже ждал ее на лестничной площадке. Тетка поехала дальше. И этажом выше вышла. Загремели ключи. Она вошла в квартиру над Татьяниной. А Гена все не открывал.

Наконец за дверью послышались шаги. Охранник прижался к стене, держа руку в кармане, пока не открылась дверь. Люда сразу предупредила, чтобы в квартиру он не заходил.

– Привет! Заходи!

– Здравствуй. – Люда в нерешительности остановилась в прихожей. – Как она?

– Ничего! Я ее уговорил пообщаться с тобой. – Гена искал гостевые тапочки. Одну он нашел быстро, а другая куда-то запропастилась. – Не найду другую! Слушай, надевай мои… – Он вылез из своих роскошных кожаных, на меху бахил.

– Да не надо! Я так, в носках…

– Надевай, надевай. Я себе найду другие. – И он выволок из шкафа обрезанные валенки. – Я эти больше люблю. Иди на кухню. Она сейчас выползет.

На кухне был бардак. Кругом стояла грязная посуда. Какие-то сухие корки валялись на столе. Люда встала у окна рядом с засыхающими на подоконнике цветами.

– Вот и мы! – бодренько говорил Гена, вводя, почти неся жену.

Татьяна была ужасна. Опухшая физиономия, затекшие глаза делали ее просто неузнаваемой.

– Что, хороша? – прохрипела она.

– Таня! Что? Что случилось? – вырвалось у Люды.

– А! – махнула Татьяна рукой и рухнула на стул.

– Вы тут, девочки, пообщайтесь, а я – на репетицию… – засуетился Гена.

– Давай, давай, вали отсюда! – забурчало то, что осталось от Татьяны.

– Людочка, там кофе, чай… Я не успею. Ты уж сама там… – И он исчез.

После его ухода Таня долго трясла головой, делала какие-то странные движения руками. Люде стало не по себе, и она уже подумывала, не уйти ли ей отсюда.

– Сиди! – вдруг, словно прочтя ее мысли, сказала Таня. – Посиди! Я сейчас приду в себя, – начала она уже совсем другим, просительным тоном. – Налей-ка мне рюмаху! Там на подоконнике…

За цветочным горшком стояло полбутылки «Гжелки». Тут же стоял и стакан, обычный, граненый. Люда протянула Тане полстакана водки: