Мы вернёмся (Фронт без флангов) - Семён Цвигун

Почти на каждом перекрестке стоял солдатский патруль. Как заметили капитан и Аня, солдаты скрупулезно проверяли документы только у гражданских лиц. В качестве документа местные жители предъявляли удостоверение – аусвайс или специальный пропуск. Невольно обращало внимание, что жители предпочитали одежду темных цветов и прежде всего черную. Проходили они молча, и на улицах была слышна лишь немецкая речь.

Когда вышли на городскую площадь, Аня тихо вскрикнула, повисла на руке Афанасьева.

– Анечка! – умоляюще сказал капитан.

– Не буду, – тихо ответила Аня, не в силах отвести глаза от виселицы, на которой ветер покачивал три трупа – двух мужчин и девушки. На груди каждого фанерная доска с одним крупным словом: "Партизан".

– Идем! – строго сказал Афанасьев.

Никаких записей не делали. Разведчики понимали, что тот же Шене мог дать указание наблюдать за ними. Неизвестно, поверил ли им гестаповец или только вид делает, что поверил. Да и нельзя разведчикам записывать что-либо на улице.

Подкралась усталость. Первой ее почувствовала Аня. Хотелось есть, а они все ходили, запоминали. Это была их работа.

Напротив военной комендатуры Аня увидела вывеску: "Кафе. Только для немцев". Умоляюще взглянула на капитана.

В небольшом прокуренном зале сидели офицеры. Они повернули головы, бесцеремонно уставились на Аню.

– Два кофе! – бросил Афанасьев подскочившему официанту.

Пили кофе маленькими глотками, не торопясь. Свободные два места за их столиком заняли уже немолодые армейские офицеры. Завязалась беседа. Узнав, что Радль и его спутница в городе впервые, посоветовали обязательно послушать берлинский джаз, выступающий в ресторане. Старательно объяснили, как пройти. Назвали заметный ориентир – рядом с русской церковью.

– Получите истинное удовольствие! Услышите новейшие шлягеры!

Ресторан нашли быстро. Прогулялись, проверяясь, нет ли слежки. Не обнаружив ее, вошли в церковь. Перед алтарем на коленях стояли пожилые люди. Были девушки, подростки. Посреди церкви свисала люстра, сверкавшая хрусталем, – немцы почему-то до нее еще не добрались.

Постепенно, чтобы не очень бросалось в глаза, Афанасьев и Аня, разглядывая церковь, прошли в левый угол. Там действительно, как сообщил Центр, была большая икона Божией Матери. Она опиралась на деревянную подставку в виде прямоугольного узкого ящика. Как условились, Афанасьев встал перед иконой, загородив собой правый угол подставки. Аня зашла за Афанасьева, наклонилась, будто рассматривая низ иконы, нащупала с боковой стороны подставки отверстие, сунула в него руку и обнаружила небольшой сверток. Все так, как и должно быть. И хотя Аня отчетливо слышала, как бьется ее сердце, а руки чуть-чуть дрожат, она ловко, словно делала это тысячи раз, извлекла сверточек, а на его место положила свой, который был в сумочке.

Афанасьев взял Аню под руку, вывел на паперть.

В гостиницу возвращались кружным путем, опять проверяясь, нет ли слежки. Ничего подозрительного не заметили. Афанасьев подошел к киоску купить газет. Аня наблюдала за входом в здание напротив, в котором находился штаб армии. К ней подошел патруль.

– Барышня, просим пройти с нами!

Аня побледнела. С возмущением и громко, чтобы услыхал Афанасьев, ответила:

– Вы с ума сошли! Я жена гауптмана!

– В комендатуре разберемся.

Вокруг стали собираться прохожие. Торопливо подошел Афанасьев. Обращаясь к солдатам, решительно и громко произнес:

– Болваны, это моя жена! Объявляю вам по два наряда вне очереди!

Афанасьев, взяв Аню под руку, зашел с нею в бюро пропусков штаба армии. Получив разрешение, позвонил Шене.

– Прошу соединить меня с оберштурмфюрером Шене, – отчетливо и громко произнес он специально для немцев, присутствовавших здесь.

Услыхав его голос, спокойно, с оттенком дружелюбия продолжил:

– Добрый день, господин Шене. Могу ли я рассчитывать на машину, чтобы добраться до гостиницы?

И после короткой паузы:

– Благодарю вас. К штабу армии, пожалуйста… Вечером, конечно, ужинаем вместе? Прекрасно! При одном условии: угощение за нами… До вечера.

Афанасьев понимал, что если кто и проявлял к нему интерес в эту минуту, разговор с гестаповцем должен отвести опасность, по крайней мере, на сегодня. Что будет завтра? О, этого он не знал!

Пауль приехал через несколько минут. Садясь в машину, Афанасьев заметил, что среди любопытных, наблюдавших за отъездом, были три верзилы. Они проводили машину с гестаповским номером взглядом профессиональных шпиков.

Войдя в номер гостиницы, Афанасьев закрыл дверь на ключ, взглянул на часы: до встречи с Шене оставалось три часа с минутами.

– Ты, Анна, отдыхай, а я попарю ноги. Что-то знобит, – нарочито громко сказал капитан.

– Хорошо, – понимающе отозвалась Аня. Достала из сумочки сверточек, изъятый из тайника, отдала ему.

Афанасьев со свертком, одеялом и электрическим фонариком вошел в ванную комнату, закрыл дверь на щеколду, сильной струей пустил в ванну воду. Накрылся с головой одеялом и с помощью электрического фонарика, выдвинув красное стекло, стал рассматривать содержимое свертка. В нем оказались фотокопии совершенно секретных приказов верховного главнокомандования (ОКВ), фотографии и краткие сведения на несколько шпионов и диверсантов, переброшенных в тыл Красной Армии, два чистых бланка новых пропусков на право хождения по городу после комендантского часа. На изучение материалов ушло больше двух часов. Самое главное капитан постарался выучить наизусть. На непредвиденный случай.

Вышел из ванной комнаты довольный, протянул Ане сверточек с запиской: "Спрячь понадежнее в нательном белье". Прочитав, Аня кивнула. Афанасьев сжег записку. На безмолвный вопрос Ани поднял большой палец, что означало: "Прекрасно!"

– Пора готовиться к встрече с оберштурмфюрером Шене, – опять нарочито громко сказал он.

Шене приехал ровно в восемь. Довольный, раскрасневшийся. Преподнес Ане большой букет алых роз, торжественно воскликнул:

– Фрау Анна! Эти розы сегодня доставили из фатерлянда. Пусть они напомнят вам нашу берлинскую весну!

– О, по весне я очень соскучилась! – искренне ответила Аня, наслаждаясь тонким ароматом роз. – Чудесные цветы!

– В кабаре? – предложил Шене.

– А может, в ресторан при гостинице? – внес свое предложение Афанасьев. – Ночным поездом мне необходимо выехать в часть.

– А жена?

– Она у меня герой: решила еще побыть со мной.

– Есть ли необходимость и фрау Анне находиться на передовой? Вы могли бы встречаться здесь – я берусь устроить вашу супругу, скажем, в военную цензуру.

– Очень привлекательное предложение. Благодарю. Видимо, мы воспользуемся вашей любезностью, но позже, не сейчас.

– Рад делать вам, гауптман, только приятное, – заверил Шене. – Можете не сомневаться в моей искренности.

В веселом настроении спустились в ресторан.

До боли в ушах гремел джаз. Было шумно, душно.

Аня дважды станцевала с Шене, один раз с "мужем". Когда ее приглашали офицеры, отказывалась. Это начало вызывать раздражение. Похоже было на то, что назревал скандал.

– Нам пора, – сказал Афанасьев Шене.

– Вы соберите вещи, а я с фрау Анной подожду вас здесь. Можно так?

Афанасьев возражать не стал. Рассчитался за пользование гостиницей, отнес чемодан в машину – Пауль уже поджидал. Когда возвратился, Шене и Аня танцевали танго.

Вопреки возражениям Шене, Афанасьев расплатился за всех.

– По праву хозяина я провожаю вас, – заявил Шене.

– Тронут вашей любезностью, – охотно согласился Афанасьев – присутствие гестаповца избавляло от возможной проверки документов.

Шене стоял на перроне до отправления поезда, послал Ане воздушный поцелуй. Ой как хотелось Ане послать его к черту, да нельзя. Улыбнулась. Радушно помахала.

В купе они были одни. Аня обессиленно прислонилась к Афанасьеву, прошептала:

– О как я устала!

– Я тоже, – тихо ответил капитан.

Сидели молча, понимая, что каждая минута удаляет их от опасности, приближает встречу с друзьями. Если, конечно, ничего не случится…

Стояла уже глубокая темная ночь. Капитан выглянул в коридор: никого. Вышли в тамбур и на крутом подъеме, когда поезд значительно снизил ход, спрыгнули. Сначала Аня, за ней Афанасьев. Друг друга нашли быстро, а затем долго искали чемодан. Пришлось поволноваться: его снесло в кусты.

На базе их встретили ликованием. Возвращение товарищей положило конец томительному ожиданию.

Капитан Афанасьев подробно рассказал комиссару о вылазке в город. Оба сошлись на том, что она прошла удачно: установили связь с разведчиком "Отто", получили от него ценные разведывательные сведения, выяснили многое, так необходимое разведгруппе "Пламя" для дальнейшей работы. От души порадовались за разведчика, сумевшего проникнуть в штаб армии фон Хорна.