Дочь друга - Кристина Майер

- Между нами ничего не изменится, Милада, но ты получишь свободу, между тем продолжает друг. - Сможешь сама принимать любые решения. Составлю на тебя завещание, на безбедную жизнь…

Резкая сильная тошнота подкатила к горлу. Последнее предложение настолько является перебором, что я вскакиваю из-за стола не дослушав. Чашка падает на пол и бьется, а я бегу к унитазу.

- Прости, - Ванька падает со мной рядом на кафельный пол, удерживает волосы, пока я выплевываю в унитаз желчь. – Прости. Я ведь ничего плохого не хотел…

- Мы прямо сейчас едем в клинику, - утирая губы, щеки. Мы продолжает сидеть на полу, но мне все равно, что пол холодный и мы чуть ли не в обнимку с сортиром. – И не спорь! – кричу я, по щекам бегут слезы. Ванька напуган моей реакцией, поэтому не спорит. – Ты будешь лечиться! Будешь бороться за свою жизнь! Ты будешь жить, слышишь? Будешь жить!

Глава 53

Милада

Я впервые была зла на Ваньку, впервые позволяла себе на него кричать. Проникаясь моей болью, он молча обнимал. Успокаивая своим ровным дыханием, нежными руками, гладящими меня по спине, родным запахом. Так младенцы перестают рыдать на груди матерей, вдыхая тот самый любимый аромат.

— Ванька, ты пойдешь лечиться, — упрямо продолжала я настаивать. Сейчас это стало настолько важно, что все остальное отошло на задний план.

— Зачем, Милада? — в его голосе слышалось лишь умиротворение, никаких других эмоций, способных меня пронять, всколыхнуть и без того неутихающую панику.

С моей стороны было эгоистично требовать бороться за жизнь. Взрослый мужчина се для себя решил. Но я не сдамся.

— Мне это нужно. Считай меня избалованной эгоистичной девчонкой, но другого я не приму. Выкинь меня сейчас из своей жизни, потому что я не сдамся. Мы будем бороться, Вань! — утирая слезы его футболкой. Ее все равно уже нужно кидать в стирку.

— В четверг пойдем. Приезжает один крутой хирург в клинику, где я проходил обследование. Они мне вчера звонили, приглашали на консультацию, — совершенно понятно было, что это решение Ванька принял только что. Наверняка ведь вчера им отказал, но я хватаюсь за эту возможную надежду. Внутри меня болезненно раскручивается напряжение последних месяцев. Неужели мы сдвинулись с мертвой точки? — Но если ничего не получится, и прогноз будет неутешительным, мы не вернемся больше к этому разговору, — немного отстранившись от меня, заглядывает в глаза.

Ванька сделал огромный шаг мне навстречу, перешагнул через свои принципы и убеждения. Остается только молиться о втором шансе для друга, потому что второй раз уговорить его не удастся.

— Хорошо…

*** ***

Вечер неумолимо приближается. Эйфория, что полдня грела мое сердце, исчезает, в грудь заползает холод. Смотрю на часы и мысленно отмечаю, где в эту минуту может быть Глеб.

Ваньке я не сказала, что к нам в гости собирается заехать его брат. Не хотела волновать раньше времени. Ванька старался не показывать, но я видела, что чувствует он себя плохо. Он практически не ел, запах приготовленного мною супа раздражал его обоняние, он старался скрыть, но я замечала, как Ванька морщится, а ведь раньше ел с удовольствием. Обезболивающих таблеток в блистерах стало заметно меньше. Ванька сегодня не работал, почти весь день пролежал в полутемной комнате, плотные шторы практически не пропускали свет.

На часах почти восемь, и я готова пойти на кухню и выпить полстакана коньяка. Машина Глеба стоит внизу. Все мои посылы во Вселенную с просьбой задержать его в офисе по какому-нибудь форс-мажору – провалились.

— Вань, — стучу в открытую дверь. Друг лежит на кровати, прикрыв локтем глаза. — Там Глеб в гости приехал, видела его машину во дворе, — Ванька медленно убирает руку от лица. — Я бы хотела, чтобы вы помирились, — не стала вилять и делать вид, что не знала о приезде Глеба. — Я могу уйти, чтобы вам не мешать.

Ванька не спешит отвечать. Проходят секунды, я успеваю пройтись взглядом по всем предметам в комнате, отметить, что на темной поверхности рабочего стола за день осел легкий слой пыли.

— Не надо никуда уходить. Уверен, что речь пойдет о тебе, — в тоне друга я не улавливаю горечи, но хуже всего то, что я вообще не улавливаю его эмоций, Ванька закрыт, и мне это не нравится. — Мы с Глебом не впервые ругаемся, но раньше он не бежал ко мне с разговорами, — слова Ваньки только подтверждали, что у Тихомирова-старшего сложный непреклонный характер. Привык, что все должны склонять перед ним головы.

Звонок. Я молча открываю дверь, а Ванька идет в душ. Не хочет, чтобы Глеб заметил бледность на его лице.

— Привет, — переступая порог, протягивает мне букет алых роз. Неожиданно. Не ожидала от Глеба ничего подобного.

На нем нет костюма, рукава рубашки закатаны. Вид уставший, тени под глазами, будто он не спал всю ночь.

— Привет, проходи, — отступаю в сторону. Прихожая у нас большая, есть где развернуться.

— Где твой брат? — бьет сарказмом.

— Ванька в душе, — без задней мысли, а лицо Глеба от моих слов вытягивается, глаза опасно сужаются. Делает резкий шаг ко мне, отступаю, но упираюсь плечами в стену. Его рука ложится на шею, фиксирует так, что не дернешься.

— Какие между вами отношения?..

Глава 54

Милада

— Ты делаешь мне больно, — даю ощутить холод в голосе.

На самом деле Глеб не причиняет боли, он просто фиксирует шею, чтобы я не дергалась, но мне не нравится чувствовать себя уязвимой. Он напряжен и давит своей энергетикой. Ревнует, хоть никогда и не признается. Тяжело ощущать его близость и держать дистанцию. Тело откликается, тянется к мужчине, которого признало своим. Так хочется вдохнуть его запах, прижаться к груди, закрыв глаза.

Опускаю руки, цветы падают на пол, рассыпаясь у наших ног. В Глебе что-то меняется, ослабляет хватку на шее. Большим пальцем заглаживает место удушья, будто извиняется.

— Что ты со мной делаешь? — утыкается лицом в волосы. — Выворачиваешь всего наизнанку. Поднимаешь наружу такое дерьмо, которое я давно в себе похоронил. Бля, я ревную, — неожиданно звучит признание, и это не слуховая галлюцинация. — Ревную тебя к собственному брату, к любому мужику, который к тебе прикасается. Убить тебя