Дочь друга - Кристина Майер

в другом измерении. Любовался ведь ее профилем. Украдкой, будто воровал эти мгновения. Задумчивый взгляд пленял. На нее хотелось постоянно смотреть. Залезть в голову и прочитать мысли.

— Милада, Вероника не скоро еще сможет вернуться на работу. Твоя практика закончится, но я бы хотел, чтобы ты осталась до тех пор, пока она не вернется, — это не сиюминутное желание, я думал об этом в Сочи.

Хочу ее удержать? Возможно. Она вернется в свой студенческий мир, и наша связь станет ей неинтересна. Пока не решил, что могу ей предложить, но отпускать не готов.

— Я подумаю, — поворачивается ко мне лицом.

Я не продолжаю тему, не настаиваю. Милада не позволит на себя давить. Тут же захочет поступить по-другому.

Мы подъезжаем к элитному комплексу. Охрана открывает ворота. Оказавшись в лифте, я притягиваю ее к себе. Костюм выпадает из рук, но никто из нас не спешит его поднять.

Зарываюсь в длинные волосы пальцами, перебираю на затылке шелк прядей. От нее всегда вкусно пахнет. Вроде капля духов, какие-то нотки всего лишь, но аромат настолько располагает, что я вдыхаю полной грудью. Нужно выкинуть из машины «вонючку», кто-то из охраны опять пихнул в бардачок. Хочу, чтобы пахло Миладой.

— Скажи, что скучала, — продолжая перебирать волосы, жду ответа. Не обманет. Не в ее характере.

— Я думала о тебе, — согревая своим дыханием грудь.

Лифт останавливается, освобождает меня от продолжения разговора. Наверное, я просто не готов услышать, что она обо мне думала. Правду ведь скажет.

— Ты голодная? — интересуюсь, когда закрываю дверь. Мотает головой.

Не хочу больше ждать. Притягиваю к себе, впиваюсь в пухлые губы. Наблюдаю за ее реакцией. Ресницы дрожат, веки смыкаются. Милада кайфует от поцелуя.

Хочется ее до вспышек перед глазами. У меня уже несколько часов стоит так, хоть орехи коли. Прямо здесь готов нагнуть, заставить упереться руками в стену, задрать юбку, одним толчком оказаться в ней. Я знаком с этими сумасшедшими ощущениям. Ее теснота до безумия приятна. Толкался бы, пока она два раз не кончила бы на мне.

Но я помню, как ей стало плохо в кабинете. До истинной причины все равно докопаюсь, но долбаное слово «психосоматика» плотно засело в голове. Если ей будет плохо, тело может дать сбой.

Со мной ей не должно быть плохо. Никаких сбоев, болей и температуры. Подо мной она будет кричать и плакать от удовольствия. Поэтому сегодня нежно. А дальше – прощупаю границы. Несмотря на всю ее взрослость и серьезность, там, глубоко внутри, она ранимая девочка. И я буду конченым мудилой, если об этом забуду. Хотя Милада мастер отключать мне мозг и пробуждать темное, порочное нутро, вытаскивать наружу мои плохие качества.

— Глеб, твой телефон звонит, — прерывает поцелуй. Стараюсь погасить вспыхнувшее раздражение. Прибью, кто бы там ни был! — Это может быть важно. Так поздно обычно кто попало не звонит…

Глава 48

Глеб

Мне поздно звонили не только по делу. Бывало, бывшие любовницы, перебрав спиртного, звонили, не глядя на часы, чтобы поведать о своей искренней большой любви, со слезами и соплями пробовали уговорить встретиться. Не слушая этот бред до конца, я просто отправлял контакт в черный список. С годами таких звонков становилось все меньше, в выборе любовниц все реже ошибался, но случалось всякое.

Когда я ждал Миладу, сидя в клубе, звонила Алена. Узнала, что вернулся в Москву. Предлагала встретиться, посидеть, чтобы разбавить скучный домашний вечер нашим общением. Обычно она не казалась навязчивой, но сегодня ее звонок раздражал. Раньше я мог находиться в постели с другой, но выйти из спальни и обсудить с ней какие-то дела. Но в случае с Миладой я был против ее теневого присутствия – даже в качестве помощницы своего отца.

Ромашка взбрыкнет, как молодая необъезженная кобыла, и помашет мне хвостом. Не факт, что после этого позволит к себе приблизиться. И дело не в том, что я боялся ее ревности, просто никого не хотел между нами.

Милада настойчиво упиралась и смотрела на мой карман, где продолжал играть телефон. Надо было звук отрубить!

На дисплее имя брата. Да, он обычно не звонит мне в час ночи, но сегодня Милада у меня, и это могло быть единственной причиной, что Ванька обо мне вспомнил в такой час. Мысленно выругавшись, вслух произнес:

— Я в кабинете поговорю. Подожди меня, — каждая мышца в теле напряглась.

Делить бабу с братом – да ну на хрен! Гнал от себя мысли, что между ними что-то есть, но в голове фейерверками вставали образы, как они вместе спят в одной постели. Хорошо, что я этого не видел!

Совместное проживание подразумевает совместные завтраки, ужины, просмотры фильмов... а у них еще совместная ночевка! Черная неконтролируемая злость запускала щупальца в тело, ползла холодом по спине, проникала в душу. Готов был прямо сейчас поднять риелторов на ноги и купить ей отдельную квартиру, но Милада не примет, не переедет!..

Пригласить к себе?

Не согласится.

Хочу делить с ней одну территорию?

Скорее нет, чем да.

— Привет, — принимаю вызов, закрываю плотно за собой дверь.

— Она у тебя? — зло цедит слова, отмечаю, что даже не поздоровался. Чья ярость опаснее? Моя точно плохо поддается контролю. Трубка в руке трещит.

— У меня, — не собираюсь скрывать. Сам хотел встретиться и все ему рассказать. Если между ними действительно только дружба, откуда столько бешенства в его голосе? — Ты откуда узнал?

— За ней в клуб приехал, подруги просветили. Глеб, ты охренел? Забыл, чья она дочь? — не делая пауз между предложениями. — Забыл, кто тебе помог на ноги подняться? Забыл, как за нас впрягались старшаки на районе? А ты дочь Степана в постель уложил?! Она ведь малолетка!

Каждое слово било наотмашь. Я понимал, что по всем людским законам поступил, как мудак. Взрослый мужик не смог член в штанах удержать.

Хрен бы кто удержал, когда он постоянно на нее стоит.

— Она совершеннолетняя! — слабое оправдание. — Ее, если ты не забыл, Ромашов сам под нас пытался подложить, прекрасно зная мое отношение к женитьбе.

— Он под меня ее хотел подложить, но заметь: живя с ней в одной квартире, я Миладу не тронул, — выплевывает каждое слово, пробуждает не только гнев, но и чувство вины.

— Молодец, что не