Скриптер - Сергей Соболев

Николай осмотрелся. Стены служебной рубки, обработанные спецсоставом Ultra Black, обычно гладкие, матовые, теперь покрыты сплошной паутиной трещин. Эти повреждения сильнее выражены в той части помещения, что ближе к «экрану», ближе к противоположной от входной двери стене. Сама же она, эта ранее белоснежная – блистающая! – стена помутнела. Нечто подобное происходит с поврежденными, вышедшими из строя кинескопами или настенными ЖДК панелями ранних модификаций. Местами видны пятна грязно-желтого и пепельно-серого цвета. Поверхность «экрана» расслоилась, покрылась трещинами. Некоторые из них так глубоки, что в разлом свободно помещается палец. Местами она оплавилась; хотя сама эта деформация является отнюдь не результатом разогрева, но следствием каких-то иных процессов.

Пол, как и потолок, примерно в таком же состоянии, что и боковые черные «панели». Судя по звукам, включилась на полную мощность система принудительной вентиляции. Сразу после выхода из канала, температура в рубке скачком поднялась от рабочих десяти градусов до примерно тридцати пяти по Цельсию. Пыхнуло жаром, пахнуло в разгоряченные лица запахами электричества, оплавленными контактами, окалиной, остывающей стекловидной массой… Но вентиляторы быстро закачали в сравнительно небольшой объем рубки холодный чистый воздух; так что дышать уже вскоре стало легче, да и температура понизилась до комнатной.

– Все до единой панели – накрылись, – поделился впечатлениями от увиденного Николай. – А вот фундамент и компенсационные механизмы, полагаю, выдержали нагрузки…

– Если бы было иначе, – озабоченно сказал Редактор, – мы с вами сейчас не разговаривали.

– Технарям тут будет работы не на один день…

Редактор достал носовой платок. Промокнул влажный лоб, вытер липкие руки; пальцы, ладони, кисти рук горят, как будто их ошпарило кипятком.

Увидев его красные набрякшие руки, охранник охнул.

– Павел Алексеевич, надо бы срочно мазью обработать! А то кожа слезет.

– Потом… сейчас недосуг. Лучше помогите Часовщику собрать оборудование и донести его до «такси»!

– Уже собираем! – Охранник принялся отвинчивать струбцины, которыми крепилась к столу «пирамида». – Я мигом!

– Нам с вами, Николай, тоже не стоит здесь долго задерживаться, – сказал Павел Алексеевич. – Не забываем про «наблюдателей»!

Небеса, озаряемые феерическими всполохами зарниц, продолжали щедро низвергать на город водопадные струи ливня.

Сотник укрылся от непогоды под аркой одного из строений, расположенного на другой стороне Петровского переулка. Отсюда, из этого временного НП, ему хорошо видна северо-западная сторона переулка – до проезда на Большую Дмитровку включительно. Противоположная же сторона Петровского полностью закрыта для обзора из-за всё той же знакомой уже ему по одному из прошлых дежурств преграды.

По его собственным субъективным ощущениям, прошло уже не менее двух часов с того момента, как они дружно – два транспорта и он, Сотник, верхом на поднятой одним из «стритрейсеров» волне – стартовали из горловины Вознесенского.

По меньшей мере, час времени он проторчал здесь, в этом пустынном переулке, находясь всего в нескольких шагах от «ограды». Эта выросшая внезапно высоченная металлическая стена, верхний край которой сливается с нависшим над городом пепельно-черным небом с зеленоватыми и фиолетовыми прожилками грозовых разрядов, тянется в обе стороны вдоль всего Петровского. Ее внешняя грань, если его не обманывает зрение, проходит не по центру переулка, не по некоей условной осевой линии, но ближе к юго-восточной – с нечетными домами – стороне, оставляя проезжую часть свободной, открытой для передвижения.

Сотник попытался прикурить сигарету. Тщетно… зажигалка в этом странном пространстве отказывалась работать по назначению.

Он выбросил намокшую сигарету. Что именно ему следует дальше делать, какие еще действия он должен предпринять помимо того, чтобы просто торчать у «стены» – этого он не знал. Приподнял рукав пропитанного дождевой влагой плаща, посмотрел на фосфоресцирующий циферблат наручных часов. Стрелки застыли в одном положении – старый день уже закончился, а новый еще не настал.

Валерий вновь стал разглядывать высящуюся перед ним – до нее полтора десятка шагов – стену. Она, эта преграда, не выглядит столь же монолитной и непреодолимой как та, которую Сотнику довелось видеть – и даже испытать на себе ее воздействие – минувшей ночью, когда он вслед за «фольксвагеном» свернул к некоему объекту в районе улицы Лобачевского. Время от времени стена становилась почти полностью прозрачной; и одновременно – как бы призрачной. В эти моменты довольно хорошо видны расположенные по «четной стороне» Петровского строения. Включая тот пятиэтажный дом напротив укрытия Сотника, во внутренний двор которого некоторое время назад въехал через оборудованную шлагбаумом арку синий фургон с аббревиатурой ВГРТК…

Где-то в глубине переулка послышался шум автомобильного движка. Сотник повернул голову на звук. Еще прежде, чем он увидел свет включенных фар, послышался визг тормозов!..

Некоторое время машину несло юзом по проезжей части; так, словно под колесами был не асфальт, – пусть и мокрый – но гладкий ледяной каток.

Остановилась она всего в нескольких шагах от того места, где укрывался от ливня и грозы – а заодно и пытался наблюдать за тем объектом, к которому свернул синий фургон – сотрудник Спецотдела. Сотник механическим, рефлекторным жестом расстегнул плащ. Ладонь легла на ребристую холодную рукоять «глока». Потянул из-подмышечной кобуры ствол…

Так, так… Знакомая, однако, тачка! Это ведь тот самый джип Nissan Pathfinder цвета коричневый металлик, который он не так давно видел в Вознесенском! И который едва не врезался – лоб в лоб! – в спецслужбистскую машину…

Вот так встреча! Сейчас уже Сотник имел все основания полагать, что это тот самый транспорт, что у него на глазах минувшей ночью влетел в защитную преграду, выросшую перед каким-то объектом, расположенным на Лобачевского!..

Из салона джипа – одновременно – выскочили двое!

Тот, что выбрался через правую переднюю дверь, оказался дюжим, ражым – и рыжим! – детиной под два метра ростом! На нем темные брюки и кожаная куртка. Она расстегнута; левая пола крутки заметно оттопырена – наверняка у него там наплечная кобура…

Сотник вышел – выскользнул – из-под арки. Наставил «глок» на ближнего к нему субъекта в кожанке.

Перекрывая шум ливня, гаркнул:

– Эй вы!! А ну на землю!!! Мордой вниз!! Быстро!!!!

Детина, заметив его, чуть присел от неожиданности. Затем, чего не ожидал уже Сотник, истошно завопил:

– Ахмед! Ахмед!! Ахмед!!!!

– А ну оба на землю!!! – крикнул спецслужбист (хотя второго пока он не видел). – В случае неподчинения – стреляю на поражение!!

Сотник поднял «Glok-20» к грозовому небу; нажал на спусковой крючок! Но вместо выстрела – предупредительного! – прозвучал сухой, едва слышимый на фоне дождя, щелчок.

Он еще раз нажал на тугой спуск… И еще! Но результат был тот же!

Проверенный в деле, надежнейший «глок» – без предохранителя, по принципу «выхватил и стреляй» – почему-то, по неведомой Сотнику причине – отказал.

Детина, получив столь неожиданный подарок в виде нескольких драгоценных секунд, судорожно полез рукой под полу своей куртки. Сотник мгновенно сблизился с ним – а что еще ему оставалось делать?! Когда тот вырвал из кобуры ствол, пятясь к джипу, спецслужбист левой рукой, не ребром, а самой ладонью с растопыренными пальцами, эдак по-кошачьи, ударил по широкому запястью, по клешне, в которой был зажат пистолет.

А затем, не медля ни секунды, врезал рыжему верзиле по бычьей шее рукоятью «глока»!..

Сотник скорее угадал, нежели увидел опасность. Остро отточенный клинок рассек воздух там, в том месте, где еще мгновение назад находился спецслужбист!

Валерий уклонился и от повторного выпада; он вынужденно попятился, не спуская глаз с того, кто почти бесшумно подкрался к нему сзади, с тыла. С того субъекта, кто только что едва не проткнул его своим почти полуметровой длины клинком…

Это был тот самый бородатый гоблин, с которым Сотнику уже довелось однажды пересечься.

Явно нерядовой субъект с внешностью и повадками матерого моджахеда.

Мощный, сильный, хорошо сложенный зверь с зеленой повязкой на длинных черных волосах. Экипирован он почти так же, как и во время их первого – весьма непродолжительного – свидания. Одет в «комок», из поясной кобуры торчит рукоять «стечкина». Поверх камуфлированной куртки – «разгрузка» (в прошлый раз лифчика на нем, кажется, не было). В кармашках спаренные – перевернутые на 180 и перемотанные изолентой – автоматные рожки, а также гранаты с ввинченными запалами.