Наставление в христианской вере, т.3 - Жан Кальвин

Однако мы ещё не показали достаточно ясно, сколько препятствий мешают человеку посвятить себя служению добру, если он не отвергся самого себя. Верно говорили в старину, что в душе человека таится целая вселенная пороков. И мы не найдём от них никакого другого лекарства, кроме самоотречения, кроме отказа от того, что нравится нам, и устремления ума к поиску тех вещей, которых требует от нас Бог, — поиску только по той причине, что они Ему угодны.

3. Св. Павел, хотя и кратко, чётко излагает все правила должного устроения нашей жизни. «Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнувши нечестие и мирские похоти, в воздержании, справедливости и благочестии* жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам» (Тит 2:11-14). Бог, явив свою милость, чтобы придать нам мужества, и желая расчистить нам путь для служения Ему, устраняет два препятствия, которые могли бы нам помешать: нечестие, к которому мы весьма склонны по природе, и мирские похоти. О них и пойдёт речь ниже.

Слово «нечестие» (impiйtй) означает не только суеверия, но и всё то, что противно истинному страху Божьему. Выражение «мирские похоти» (cupiditez mondaines) имеет тот же смысл, что и «вожделения плоти». Таким образом, в соответствии с обеими частями Закона апостол предписывает нам очистить наше естество и отбросить то, к чему более всего толкают нас наши разум и воля.

Затем он сводит все наши деяния к трём составляющим: воздержание (sobriйtй), справедливость (iustice) и благочестие (piйtй). Первое — воздержание — вне всякого сомнения означает как целомудрие и кротость, так и чистое, воздержанное пользование благами, данными нам Богом, а также терпение в бедности. Слово «справедливость» означает честность и прямоту, которых мы должны держаться в отношениях с ближними, чтобы каждому воздавать должное. Благочестие, которое апостол ставит на третье место, очищает нас от скверны мира, дабы соединить с Богом в святости.

Когда эти три добродетели слиты воедино, они образуют полное совершенство. Но нет ничего труднее, нежели отказаться от собственных умствований, обуздать свои похоти — то есть отказаться от всего, чтобы посвятить себя Богу и своим братьям, и размышлять среди земной грязи об ангельской жизни. Поэтому св. Павел, желая освободить наши души от цепей, призывает нас к упованию на блаженное бессмертие и говорит, что мы не тщетно боремся, ибо Иисус Христос, став однажды нашим Искупителем, явит при своём втором пришествии плод спасения, приобретённого Им для нас. Тем самым апостол отодвигает (retire) нас от соблазнов, которыми обычно мы настолько ослеплены, что не стремимся должным образом к небесной славе, и в то же время учит быть странниками в этом мире59, дабы не потерять небесного наследия.

4. Из этих слов мы видим, что отречение от самих себя отчасти зависит от человека, отчасти — и главным образом — от Бога. Ведь когда Писание велит нам относиться к ближним так, чтобы почитать других выше себя (Рим 12:10; Флп 2:3), то оно даёт нам повеление, исполнить которое наше сердце не в силах, если прежде не избавится от своих природных наклонностей. Все мы настолько ослеплены и охвачены любовью к себе, что нет никого, кто бы не считал себя вправе возвыситься над другими и пренебречь всеми ради себя. Если Бог дарует нам какую-либо милость, благодаря которой мы получаем уважение людей, то мы тотчас превозносимся — и при этом не только переполняемся гордостью, но прямо-таки лопаемся от неё.

Мы тщательно скрываем от других людей переполняющие нас пороки, стараемся уверить их и себя, что пороки эти немногочисленны и незначительны, а иногда даже принимаем их за добродетели. Зато данные нам милости мы ценим вплоть до самолюбования. Когда же эти милости проявляются у других — даже самые великие, — то, чтобы не признавать их по достоинству, мы набрасываем на них тень и стараемся принизить, насколько только возможно. Напротив, какие бы пороки ни обнаруживались у нашего ближнего, мы не довольствуемся их строгим осуждением, а чудовищно преувеличиваем их. Отсюда проистекает высокомерие, с которым каждый из нас, словно он избавлен от общей участи, жаждет воз-

выситься над всеми прочими людьми и всех без исключения почитает ниже себя.

Конечно, бедные явно уступают богатым, простолюдины — знатным, слуги — господам, малограмотные — учёным. Но нет никого, кто бы в глубине души не воображал, что он возвышается над другими людьми. Так каждый, в каком бы положении он ни находился, тщеславясь, растит в своём сердце некое собственное царство60. Приписывая себе то, чем он любуется, человек порицает дух и нравы других. Если же дело доходит до споров, то наружу выступает яд.

Есть, конечно, немало людей, которые выказывают благодушие и сдержанность, когда не видят вокруг ничего, что было бы им не по душе. Но много ли таких, кто сохраняет мягкость и смирение, когда их задевают за живое и раздражают? И в самом деле, это возможно только тогда, когда из сердца вырван смертельный недуг самовлюблённости и самопревозношения. А вырывает его из нас Святое Писание.

Ибо, когда мы слышим его учение, нам следует помнить, что все данные нам Богом милости суть не наше собственное достояние, а дары от его щедрот. Поэтому всякий гордящийся ими обнаруживает свою неблагодарность. «Чем ты хвалишься? — спрашивает св. Павел. — Если ты получил, то почему хвалишься, будто это тебе не было дано?» (1 Кор 4:7)*

С другой стороны, скрупулёзно исследуя свои пороки, мы должны прийти к смирению. И тогда у нас не останется ничего, чем мы могли бы гордиться, но зато будет множество поводов, чтобы отречься от самих себя и унизиться. В то же время Писание убеждает нас, что все Божьи дары, которые мы видим у своих ближних, служат основанием для того, чтобы мы воздавали честь людям, ими обладающим. Лишать человека чести, которой одарил его Бог, — крайняя дерзость и бесстыдство.

Далее, нам велено не разглядывать пороки других, а закрывать на них глаза: не для того, чтобы поощрять их лестью, но чтобы не оскорблять согрешившего, ибо мы должны любить и почитать его. Тогда, с кем бы мы ни имели дело, мы будем вести себя с ним не только сдержанно и скромно, но также мягкосердечно и дружелюбно. Однако никогда не будет истинного благодушия, если душа не склонится к тому, чтобы принижать себя и чтить других.

5. Насколько же трудно исполнить долг, обязывающий заботиться о пользе ближнего? Если мы не отбросим заботу о самих себе и не очистимся от плотских похотей, то ничего в этом не достигнем. Ибо кто способен нести служение любви, которого требует св. Павел, если он не отвергается себя, чтобы отдать все свои силы на благо ближних? «Любовь, говорит апостол, долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего...» (1 Кор 13:4 сл.).

Если бы у нас было только одно это повеление — не искать собственной выгоды, — наша природа воспротивилась бы и этому. Ибо она настолько склоняет нас к любви к самим себе, что не даёт возможности пренебречь собственным благом и думать о пользе других или отказаться от своего права, уступив его ближним. Поэтому Писание, чтобы нас вразумить, открывает нам, что всё, что мы получили по милости Господа, дано нам при условии, что мы передадим это на общее благо Церкви. Следовательно, законное пользование Божьими милостями заключается в дружелюбном и щедром отношении к нашим ближним. Чтобы сохранить подобное отношение, нет лучшего и более надёжного руководства, нежели слова о том, что все наши дары суть имущество Бога, доверенное нам при условии, что мы отдадим его на пользу другим (1 Кор 12).

Однако Писание идёт дальше, сравнивая дары, которые имеет каждый из нас, со свойствами отдельного члена человеческого тела. Ни один член не способен действовать сам по себе и только для собственных нужд, но действует на пользу других членов и не получает никакой пользы, кроме той, которая распространяется на всё тело [1 Кор 12:12 сл.]. Так и верующий должен все свои силы отдавать своим братьям и заботиться о себе только через постоянное стремление к общей пользе Церкви. Поэтому, делая добро и проявляя человечность, не будем забывать об этом правиле: мы — распорядители (dispensateurs) всего, что Господь дал нам, чтобы мы могли помогать нашим ближним, и что однажды нам придётся дать отчёт, как мы выполнили это поручение.