В плену их желаний - Лика Мираж

плечами в стену от боли. Далеко вместе с Алексом уйти не удалось. Кожа жжётся, будто бы её опрыснули какой-то кислотой, слезятся глаза, трудно дышать, голова покруживается и ужасно хочется пить, словно она несколько ночей не спала. Горлом идёт кровь.

Дурацкий побег, по всей видимости, не удался.

– Что… Что со мной происходит?!

Алекс присаживается напротив неё, он тоже не в лучшей форме, но держится.

– Послушай, милая, – произносит медленно и чётко, – нам нужно торопиться. Совсем скоро здесь будет Френк. Ты должна подняться, хорошо?

Он берёт её лицо в свои ладони.

– Зачем прячешься за чужой шкурой? Это только отнимает силы… Какая же ты не подготовленная… Ханна, сливаться с обстановкой ты должна была уметь в первую очередь, а не вот это всё.

Она, кривясь, пытается выбраться.

– Почему мне так плохо? Не получается… Не получается это прекратить.

– Ты что, никогда ещё не доводила себя до такого состояния? – он усмехается и за руку тянет её на себя. – Святая простота… Тяжело тебе будет.

– Простата?

– Идём…

Сквозь боль Ханна понимает, что сейчас лучше слушать Алекса и убираться отсюда подальше. Она только что выпустила дракона Френка, и вместе с ним ушла ещё и женщина Жана. Не хотелось бы за всё это отвечать.

Приходится опереться на хамелеона, с которым они теперь… связаны?

Но разве в таком случае она не должна была стать сильнее?

Эти мужчины только в минус уводят, чёрт возьми.

Вокруг всё мельтешит, она понимает, что «Магнолию» наводняет суета. Возможно, они снова передвигаются под маскировкой, трудно сказать. Кости ломит нещадно, на языке звенит металлический привкус.

– Ещё немного, детка.

– Я тебе не… – Ханна путается в словах, словно пьяный клиент в нижнем белье. – Думаешь, Френк будет… скучать? Он многое сделал ради меня.

– Не больше, чем я.

– Ч-что?

Он выносит её из «Магнолии» на руках. Ханна никогда не чувствовала себя настолько… странно. Первое время Френк мог перегибать с ней палку, ей было не просто часто перевоплощаться, непросто заставить себя отдаваться и абстрагироваться за другим телом.

Френк избивал её, но вскоре понял, что это не работает. Она получила высокий по меркам «Магнолии» статус и с тех пор редко когда испытывала серьёзную боль. Её жизнь была праздной, понятной, ядовито-весёлой и размеренной.

Она не тешила себя надеждами, что когда-нибудь станет чем-то бо́льшим, чем переходник от мужика к его сокровенным фантазиям, воплощённым наяву.

Развлекалась сплетнями, испытывала таких гостей, как Жан, смеялась над собственным хозяином, спрашивала клиентов о том, что меняется в городе, просила подарки больше, чем деньги, но почти ничего не хранила, всё быстро надоедало и раздавалось другим девушкам.

Они говорили на одном языке, но Ханна знала, что ей завидуют. Впрочем, зависть эта была притупленной и капала по капле, словно морфий, никому не мешая. Её не любили и не ненавидели.

По сути, кем она вообще была?

Никто в «Магнолии» так и не увидел её настоящего лица.

А теперь…

Они садятся в машину, звук захлопнувшийся дверцы бьёт по макушке обухом, кривятся полные губы. Едва-едва пахнет бензином, дорогим мужским одеколоном и сигаретным дымом. За тонированным стеклом блекнет неоновая вывеска «Магнолии». Машина отъезжает. Здание отдаляется. Дом Ханны отдаляется.

Ей уже лучше, слюна не мешается с кровью. Бутылка малиновой минералки утоляет жажду.

– Куда мы едим?

– Ко мне. Пока что. Потом… увидишь.

Алекс обнимает её. Ханна не против, объятия – это всегда приятно. В отличие от секса.

Там как повезёт.

Ей очень хочется спать.

Так странно смазано покидать «Магнолию», ничего никому не сказав. Не завещав Лисоньке ящик с украшениями или шёлковые платья. Не плюнув в лицо Френка и не кинувшись ему на руки, прижав всем телом, словно к отцу.

Не так уж и плохо было.

Тогда почему внутри звенит пустота?

Она утыкается носом в шею Алекса, поддаваясь соблазну закрыть тяжёлые, будто у Вия, веки.

– Ты. Меня… Похитил.

А что выходит в ответ?

Невнятный, как и весь этот вечер, поцелуй в волосы.

Тёплый и мягкий, словно парное молоко.

– Хорошо.

***

Когда Лейла валится на пол, Френк поднимается, чтобы выйти из зала и спуститься в подвал. Но на полпути останавливается. И возвращается. Как раз вовремя, потому что большинству абсолютно плевать, в отключке девушка или нет, если она шлюха и так или иначе валяется задницей кверху.

Первым делом он подходит к Жану, что болтает с какой-то темноволосой девицей, которой одна из проституток лижет пальцы ног.

– Я думаю, Ханна своё отработала, сам понимаешь, штучка она дорогая, и если тебе нужно ещё – плати за каждого, кто к ней притронется.

Жан усмехается:

– Я думал, она будет куда выносливее.

– Обычная молодая девушка, опытная и красивая, безусловно, но мужчин было слишком много. Выходной я ей давать завтра не собираюсь, так что пусть лучше выспится.

Жан машет рукой, мол, если надо, забирай.

– Куда пошла моя невеста?

– Я не видел, наверное, домой.

Жан приподнимает бровь.

– Наверняка просто приводит себя в порядок. Хочу, чтобы она вернулась к гостям.

Френк уже не обращает на него внимания. Чёрта-с-два он ещё кому-нибудь разрешит праздновать здесь свадьбы! Такого разврата «Магнолия» за один вечер не видала с момента основания! Чёртова аристократия…

***

Ханна окончательно восстанавливается в дороге. Хамелеоны не только спецы в маскировке, они ещё и, должно быть, самые живучие существа из всех магических тварей. Почему-то она раньше никогда не думала о себе в таком ключе. Френк убеждал, что всё, на что она способна в этом жестоком мире – это ублажать клиентов. А если перейдёт черту, привлечёт к себе внимание и навлечёт на себя такую беду, что по сравнению с ней будни в «Магнолии» покажутся раем.

Звучало логично, а теперь…

Теперь она свободна.

Водитель довозит её и Алекса до загородного дома в современном стиле. Он стоит посреди высоких сосен, за которыми поблёскивает синева то ли реки, то ли озера. Красиво. Воздух свежий настолько, что с непривычки в носу начинает свербеть.

– Идём? – Алекс улыбается. У него снова хамелеоньи жёлто-оранжевые глаза. Должно быть, успел снять линзы или что-то в этом роде.

Странное чувство, когда на тебя смотрит вот так прямо и открыто – сородич.

Ханна впервые по-настоящему осознаёт свою связь с Алексом, по телу разливается тепло, по венам течёт родство.

И как после этого затаскивать его в постель?!

Жесть.

– И почему, говоришь, я не должна сбегать от тебя? – идёт она за ним, покачивая бёдрами.

– Физически не сможешь. Ты зависишь от меня, во мне сосредоточие твоей силы. Ведь