Прикосновение холода - Дженнифер Эстеп

– Но я уже знаю, как работает моя психометрическая магия. Я всегда знала это. Я просто не понимаю, что может изменить Академия.

Она снова покачала головой, на этот раз отрицая.

– Я знаю, что в настоящий момент это не имеет никакого смысла, но однажды он появится.

Поверь мне, сладкая. Хорошо?

Я доверяла ей больше чем любому другому, но я хотела еще получить ответы на мои вопросы – почему в моей жизни должно было так многое измениться. Почему все в Академии верят в то, во что я не верю. И особенно, почему профессор Метис и бабушка Фрост думали, что я там вообще часть всего этого.

Одно мгновение я обдумывала, надо ли настойчиво потребовать ответы, но она выглядела настолько усталой, грустной и старой, как будто она израсходовала все жизненные силы и была просто пустым сосудом. Или может быть, часть меня просто боялась, какими будут эти ответы. Знать тайны других людей придает чувство, что ты умна. Знать, что есть также тайны, Чтобы понять, что были также секреты, которые крутились вокруг меня, нервировали меня. Да, я могла бы быть довольно лицемерна иногда.

Я не знала, почему бабушка хранила секреты от меня, но она любила меня, а я любила ее.

Всегда были только я, моя мама и бабушка Фрост. Я знала, что мой папа умер, так что я даже не помню его, и у нас больше не было других членов семьи, насколько я знала. Теперь, когда моя мама была мертва, у меня осталась только бабушка. Мне никогда не хотелось с ней спорить, особенно о такой глупости как Мифическая Академия.

– Ну, в любом случае я думаю, что тебе не нужно беспокоиться, – сказала я, стараясь сменить тему и успокоить ее. – Профессор Метис и другие усилили магическую защиту на территории кампуса. Кроме того, тот, кто убил Жасмин, исчез, наверное, надолго. Насколько я знаю, никто больше не пострадал, и в любом случае в библиотеке ничего не крали кроме Чаши Слез.

Я не упоминала о том, что случилось вчера возле библиотеки. Это же не было так, будто целью падающей статуи была я. Также нельзя точно утверждать, что жертвой Немейского Охотника должна была стать я. Но он был мертв, превратился в облако дыма, в то время как я все еще была жива. И это единственное, что имело значение.

Бабушка Фрост казалось, хотела продолжить разговор, но затем покачала головой, момент был упущен. – Я уверена, что ты права, сладкая.

– Меры безопасности в общежитиях усилили, – сказала я, все еще пытаясь успокоить ее. – И там я проведу вечер.

– Так ты пойдешь на эти танцы? В информационном листе это звучало как что-то грандиозное.

Я подняла плечи и снова опустила их.

– Это только ежегодный бал. Они коронуют принца и принцессу в каждом классе, а затем будет музыка, люди будут танцевать и так далее. Так же, как и в моей старой школе.

Я ничего не рассказала бабушке про ритуал, о котором говорили другие, об обильном урожае или что там было на самом деле.

– Почему тогда ты не идешь туда? – спрашивает бабушка. – Раньше ты охотно посещала подобные мероприятия, до того...

Она замолчала, но мы обе знали, что она хотела сказать. До того, как мама умерла.

Я снова пожала плечами.

– С одной стороны, меня никто не пригласил. У меня нет пары. Я просто не могу пойти туда и выглядеть как полный лузер.

– Почему нет? – спросила бабушка Фрост. – Ты же практически всегда предпочитаешь быть одной. Как всегда.

– Да, но дело не в этом, – сказала я. – Ничего...

На этот раз замолчала я, но я не могла обвести бабушку вокруг пальца. Она точно знала, что я хотела сказать.

– Ничего не доставляет удовольствие, – тихим голосом она закончила за меня предложение.

Бабушка посмотрела на меня печальными, нежными глазами.

– Все в порядке, если ты начнешь веселиться снова, Гвен. Твоя мама не хотела бы, чтобы ты каждый вечер дома сидела и плакала из-за нее. Она хотела бы, чтобы ты сходила на бал и посмеялась. Она хотела бы, чтобы ты получила столько удовольствия, сколько возможно, так часто как можешь. Прежде чем...

Она проглотила слова, и на мгновение ее тело напряглось. Ее кольца хрустнули, когда она сжала кулаки, а монеты по краям ее платков диссонантно ударялись друг о друга. Затем бабушка Фрост заметила, что я пристально смотрю на нее, заставила себя снова расслабиться. Она раскрыла руки, и монеты снова сыграли новую мелодию.

– До того как ты повзрослеешь, – говорила она дальше. – Это то, чего желала бы твоя мама.

Что ты пойдешь на вечер танцев и получишь массу удовольствия.

Я знала, что это так. Грейс Фрост попросила бы меня, чтобы я это сделала. Я покусывала губу и опустила взгляд, чтобы не видеть понимающих глаз бабушки.

– Просто это кажется... неправильным, – сказала я. – Так как я еще жива, а она мертва. То, что она никогда больше не будет делать того, что доставляет удовольствия. То, что я никогда больше не увижу ее и не услышу ее смех.

Бабушка обошла стол и положила свою руку на мою. Я чувствовала, как мягкое тепло ее любви охватило меня, как всегда, если бабушка меня трогала. Но на этот раз я чувствовала даже ее горе, боль, было что-то острое, глубокое и дикое, что она чувствовала, как будто кто-

то разрубает мое сердце пополам. Бабушка тоже потеряла дочь. Смерть моей матери причиняла ей такую же боль, как и мне.

– Я знаю, что это кажется неправильным, сладкая. Но смерть твоей матери – не твоя ошибка.

Жизнь продолжается, хочешь ты того или нет. Я верю, что время все расставит по местам, и ты сможешь начать заново, использовать это, хочешь ты того или нет? Даже если это кажется совсем нереальным.

Я вздохнула и почувствовала, что вся энергия собирается оставить мое тело.

– Скорее всего. Но это так тяжело, ты знаешь? Я была так... так сердита, что должна идти в Академию... Я не подходила к ней. Я не понимаю, почему я не могу вернуться в свою старую школу. Я не особенная, не такая как все.

– Есть хорошие основания для того, чтобы ты пошла в Академию, – ответила бабушка Фрост, и в ее голосе проскользнула пророческая интонация. – Ты найдешь свое место рано или поздно. И то, что касается твоей мамы, она больше не с нами, но она не хотела бы, что бы ты испытывал печаль. Она хотела бы, чтобы ты выходила в свет, жила и делала все, что должны делать подростки.

Я подняла брови.

– Ты имеешь в виду, пить и приходить пьяной домой, после того как позанимаюсь незащищенным сексом с парнем под трибуной?

Бабушка прищурила глаза, но по-прежнему улыбалась.

– Ну, нет, не стоит этого делать. Ты ведь знаешь, что я имею в виду. Поэтому я хочу, чтобы ты пообещала мне, что пойдешь и повеселишься на балу. Или, по крайней мере, пообещай мне, что подумаешь об этом.