Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Тотчас после завтрака мы отправились дальше. Скоро попали в рыхлый снег и на ровную поверхность. Можно надеяться, что трещин больше не встретится. Мы с трудом плелись, потому что собаки очень измучены. Да и мы тоже порядочно умаялись. К счастью, погода нам благоприятствует, палатка, в которой я пишу, залита солнечным светом. Такого тихого, теплого дня еще не было с тех пор, как мы выступили в поход. Находимся всего в каких‑нибудь 12 милях от Безопасного лагеря. Надеюсь завтра добраться туда без дальнейших приключений, но меня беспокоят некоторые собаки. Будет счастьем, если они все поправятся.

Сегодня мои товарищи оказались на высоте; Уилсон и Черри‑Гаррард проявили сметливости и сноровки больше других.

Я начинаю думать, что нам не избежать зоны трещин, тянущихся от Блэффа до мыса Крозье. Свою надежду я возлагаю на то, что опасность простирается не далее как на милю или две и что самые трещины становятся более узкими по пути к Угловому лагерю. Если восьми лошадям удастся перебраться через них без несчастных случайностей, то не думаю, чтобы дальше грозила большая опасность. Во всех будущих походах, разумеется, мы должны твердо придерживаться этого курса.

Я начинаю беспокоиться о возвращающихся лошадях.

Сдается мне также, что мы мало кормим собак. За последние дни они потеряли больше сил, чем следовало бы. Животные и теперь голодны до изнеможения.

У Мирза чрезвычайно сухая кожа на ногах. В то время как мы обильно потеем и наша кожа остается розовой и мягкой, его кожа становится шершавой и как бы роговеет. Сегодня он нас очень насмешил, начав скрести свои ноги. Звук при этом был такой, будто строгали чурбан твердого дерева, а сама операция выглядела так, словно он пытался подстругать ноги, чтобы на них можно было натянуть меховые сапоги!

Суммарная таблица переходов, сделанных экспедицией по устройству складов

Склонение 152Е

Расстояние в географических милях

Среда, 22 февраля. Безопасный лагерь. Вышли в 10 ч. С собаками плохо. Они страшно голодны, исхудали как щепки и очень устали. Я уверен, что этого не должно бы быть, просто мы их мало кормим. В будущем году необходимо увеличить им паек и придумать для них какой‑нибудь разумный режим. Одних сухарей мало. Мирз прекрасно знает свое дело, но недостаточно знаком со здешними условиями. Одно верно: никогда собаками не свезти тяжелых грузов, если на санях будут сидеть люди. Мы все должны научиться бежать у саней; русский обычай надо бросить. Мирз, кажется, собирался прокатиться к полюсу на собаках, но эта экспедиция на многое открыла ему глаза. [56]

Мы прибыли в Безопасный лагерь в 4 ч 30 м утра. Квартирмейстера Эдгара Эванса и бывших с ним нашли в наилучшем здравии, но, увы, с одной только лошадью. Насколько я мог понять, лошадь Форда прошла всего четыре мили на обратном пути от лагеря № 11 (Блэфф); тут налетела пурга, и бедная лошадка, несмотря на самый старательный уход, не вынесла ее. Эванс говорит, что Форд часами возился с нею — прикармливал, водил, но, наконец, вернулся в палатку и донес, что лошадь упала. Пробовали поднять ее на ноги, но усилия оказались тщетными; она не могла стоять и вскоре издохла.

Они прошли еще миль десять, но пурга доконала и вторую лошадь — Блоссом. Она вся как‑то съежилась и страшно исхудала. После этого перехода животное уже еле двигалось. Эванс рассказывает, что трогательно было глядеть на ее усилия: пройдет метров сто и станет, упершись передними ногами, носом ко льду. Дали ей отдохнуть, кормили, кутали в одеяла — ничто не помогло. Пришлось и Блоссом оставить на пути, ведущем к Южному полюсу.

Зато конь Джемс Пигг удивительно поправился. За ним, конечно, очень ухаживали, и теперь ему дается корма вволю при легкой работе. Почему бы ему и не поправиться? Потеря чувствительная, хотя погибшие лошади были старше всех и Отс больших надежд на них никогда не возлагал.

Аткинсон и Крин ушли, не оставив следа, хотя бы записку. Крином привезено порядочное количество фуража, и мы нашли зарытым запас тюленьего мяса.

После нескольких часов сна мы двинулись дальше по направлению к мысу Хижины.

Ночные переходы имеют много хорошего: одни чудные световые эффекты при наступлении ночи чего стоят!

Среда, 22 февраля, 10 ч вечера. Безопасный лагерь. Поднялись в 11 ч утра, проспав четыре часа.

Уилсон, Мирз, лейтенант Эванс, Черри‑Гаррард и я отправились к мысу Хижины. Там нас ожидала загадка. Аткинсон с Крином очистили дом от снега, подготовили его для жилья, но сами куда‑то ушли. На стене карандашом было написано, что в доме лежит мешок с почтой. Поиски мешка остались безрезультатны. Наконец мы догадались, что Аткинсон с Крином отправились в Безопасный лагерь нам навстречу как раз в то время, когда мы шли к мысу Хижины. (Потом мы видели след их саней.) Ничего не оставалось делать, как направиться опять к Безопасному лагерю. По прибытии туда мы встревожились, «увидя только две конусообразных палатки и не заметив третьей, куполообразной. И лишь когда нашли ее благополучно установленной, вздохнули с облегчением. Лед вокруг мыса Армитедж, очевидно, очень ослаб; около него такие огромные полыньи, каких я на этом месте никогда не видал».

Но все, что случилось в этот день, бледнеет перед удивительным содержанием почты, врученной мне Аткинсоном. В своем письме Кэмпбел сообщал обо всем, что он сделал, и о том, как нашел Амундсена, поселившегося в Китовой бухте. Это сообщение вызвало одну только мысль в моем уме, а именно: всего разумнее и корректнее будет и далее поступать так, как намечено мною, — будто и не было вовсе этого сообщения; идти своим путем и трудиться по мере сил, не выказывая ни страха, ни смущения.

Не подлежит сомнению, что план Амундсена является серьезной угрозой нашему. Амундсен находится на 60 миль ближе к полюсу, чем мы. Никогда я не думал, чтоб он мог благополучно доставить на Барьер столько собак. Его план идти на собаках великолепен. Главное, он может выступить в путь в начале года, с лошадьми же это невозможно.

У Ледникового языка еще стоит лед — так поздно! Можно подумать, что в этом году он не вскроется вовсе. У мыса Армитедж лед так тонок, что я сильно сомневаюсь, безопасен ли он для лошадей.

Четверг, 23 февраля. День провели в приготовлениях; приводили в порядок сани и пр. для встречи Боуэрса в Угловом лагере. Сильно дуло и носило снег, вообще было скверно. Уилсон и Мирз убили трех тюленей на корм собакам.

Пятница, 24 февраля. Поднялись в 6 ч. Выступили в 9 ч. Я, Крин и Черри‑Гаррард с одной палаткой и санями; лейтенант Э. Эванс, Аткинсон и Форд с другими санями и палаткой; Кэохэйн вел свою лошадь. До полудня мы шли на лыжах. Вторые сани не поспевали за нами. После полудня мы уже шли без лыж, что гораздо утомительнее. Физически сильным людям, как мы, можно на лыжах делать очень большие переходы.