Живой щит - Дмитрий Воронин

Жан сбежал со стены и бросился к башне. В прошлый раз он, казалось, потерял все силы, пока преодолел бесчисленные ступени винтовой лестницы, сейчас же парень летел, как на крыльях, не чувствуя усталости.

Маркизу он нашел у самого выхода на площадку. То, что выходить туда не стоит, он понял, увидев в дверном проеме здоровенную лапу с острыми кривыми когтями, которая как раз пыталась содрать панцирь с того, что еще совсем недавно было живым человеком, а теперь больше напоминало головешку.

Парень поднял девушку на руки и понес вниз, радуясь, что спускаться, особенно с грузом, куда легче, чем подыматься.

Алия слабо застонала, однако в себя так и не пришла. Что ж, это было парню на руку, по крайней мере ему не пришлось терять время на пустые препирательства со своенравной маркизой.

Когда он, шатаясь под тяжестью безвольного тела, вышел во двор крепости, то понял, что положение защитников в корне изменилось. Не в их пользу.

- Смотрите, это огры! - в ужасе завопил кто-то из солдат, когда из-за поворота вынырнули четыре здоровенные туши. Казалось, эти создания не имеют права на жизнь - массивные, выше, чем сидящий на лошади всадник, заплывшие огромными складками жира двухголовые чудовища волокли с корнем выдранный ствол дерева, верхушка которого была грубо обтесана. Для чего предназначалось бревно, сразу всем стало ясно.

- Эй, на башне! - пронзительно заорал Беннет. - Жгите этих уродов, они ж на ворота прут!

- Нечем жечь, сотник, все уж вылили! - прокричал в ответ боец, в упор всаживая стрелу в наступающего монстра. Тот, похоже, не слишком-то заметил стрелу, ушедшую в жировые складки почти на всю свою длину. - Поищите, может, хоть один горшок где завалялся.

Спустя несколько секунд ворота затряслись от мерных, страшной силы ударов. Монстры, раскачивая огромное бревно, методически били по створкам ворот, в стороны летели щепки, дерево постепенно поддавалось.

Беннет, задыхаясь, взбежал на стену, выплеснул неизвестно где найденный горшок с каменной кровью на левую голову ближайшего к воротам исполина и швырнул вниз факел. Тот, кувыркаясь и оставляя за собой след искр, полетел вниз и, коснувшись залитой черной жидкостью грубой кожи, зажег ее.

Раздавшийся дикий вопль был способен оглушить человека до потери сознания - огр выпустил бревно и принялся хлопать себя по голове и плечам, стараясь сбить огонь. Координация у него была плохая - спустя несколько секунд его когти пробороздили по его же голове, выдирая глаз. От нанесенной самому себе травмы огр вообще сошел с ума, а когда сосед попытался его оттолкнуть, сцепился с ним, стараясь ухватить огром-ными лапищами за горло. Тот, впрочем, в долгу не остался. Сцепившись в клубок, гиганты катались по земле, давя неосторожных орков, которые даже были вынуждены на время приостановить атаку. Наконец переплетенные туши замерли на краю обрыва, качнулись было в обратную сторону, но все же не удержались и сорвались вниз, в пропасть. Со стен раздались восторженные крики.

И тем не менее таран продолжал бить в ворота. С каждым ударом все больше и больше прогибались толстые доски, все ближе и ближе был тот момент, когда не выдержат и слетят с петель могучие створки и толпа орков хлынет во двор крепости. Один из огров, время от времени ревя от боли, бросал бревно и выдирал стрелы, засевшие у него в шкуре, но затем снова брался за свой инструмент.

- Эй, Меченый, ты жив еще?! - заорал, срывая голос, Жан, перекидывая маркизу через плечо. - Давай сюда, скорее!

- Иду! - проревел тот, в три прыжка преодолевая лестницу. - О черт, что с маркизой? Жива?

- Жива, голову ушибла, - пояснил Жан. - Уходим, они вот-вот ворвутся. Давай живо, веди ее лошадь. Да и свою не забудь.

Лошади уже стояли оседланные, и даже в переметных сумах лежала кое-какая провизия - Жан заранее об этом позаботился.

Возле парня уже собралось шестеро бойцов - кое-кого он знал, двое были почти ему не знакомы. Но кони были на конюшне - было бы слишком подозрительно выводить их во двор перед боем. Поэтому сейчас они тратили драгоценные секунды в ожидании, пока не подбежал наконец Меченый, ведя за собой четырех лошадей.

- Уходим! - выдохнул он. - Быстрее, ворота сейчас падут. А ворота уже действительно держались на честном слове - одна из массивных створок треснула, в нескольких местах таран пробил ее почти насквозь. Огромные огры без устали махали бревном, нанося по истерзанному дереву удар за ударом. Один из колоссов бросил взгляд на стену, и он стал для него последним тяжелая стрела из баллисты, выпущенная практически в упор, пробила правую голову огра, вышибив из него те немногие мозги, которые там находились. Левая голова пронзительно заверещала, а толстые лапищи, бросив таран, принялись было вытаскивать стрелу с массивным зазубренным наконечником, но удар был смертелен, постепенно колени великана подогнулись, и тяжелая туша с шумом рухнула в пыль.

Оставшийся в живых огр был, видимо, слишком глуп, чтобы помышлять об отступлении. Он, выронив таран, который теперь был тяжеловат даже для него, принялся изо всех сил колотить по остаткам ворот тяжеленной булавой, время от времени пиная поддающиеся створки своими здоровенными ногами. И наконец преграда рухнула.

Внезапно навстречу огру вылетел Шенкенберг на боевом, закованном в латы коне. Несколько метательных топоров бессильно отскочили от брони, а рыцарь, наставив тяжелое копье, пустил благородное животное в галоп. Огр тупо смотрел на приближающегося всадника, на левой башке толстые губы растянулись в дурацкую улыбку, правая оскалила желтые, неровные зубы. Булава медленно поднялась над головой и нацелилась на удар.

Орки, прорывавшиеся сквозь разбитые ворота замка, в упор лупили по коню из арбалетов, вслед стрелам летели топоры троллей, однако эту стальную махину остановить было уже невозможно - они столкнулись.

Копье глубоко ушло в жирное брюхо огра, выставив окровавленный наконечник из его спины. Одновременно с этим тяжелая булава обрушилась на рыцаря, смяла подставленный щит, расплющила смельчака и размозжила хребет коню. Но и сам огр, получив смертельную рану, пошатнулся и тяжело завалился назад, раздавив нескольких зазевавшихся троллей.

И все же замок, можно сказать, пал. Уже сплошным потоком лезли через перегородившую чуть ли не половину прохода тушу орки, потрясая ятаганами, уже схлестнулись с ними последние оставшиеся в живых мечники и взявшиеся за оружие ополченцы. Уже взмах кривого клинка оборвал жизнь Беннета, пробив добрую кольчугу. И брат Тавиус, оказавшийся во дворе в недоброе время, теперь тупо сидел, прислонясь к стене, и преувеличенно внимательно разглядывал торчащий из его живота арбалетный болт. Губы священника что-то шептали, однако с каждым мгновением шепот становился все неразборчивей, пока не утих совсем.