Живой щит - Дмитрий Воронин

- Откуда... ты знаешь... об этом... ходе?

- Я ходил по Пещере. Заблудился. Искал выход, очень долго, потом нашел. Там, на стенах, остались знаки, что я делал. Я смогу снова найти этот путь.

- Хорошо... - прошептал рыцарь. - Вот и уводи... ее. Сил удивляться у него уже не осталось. Мелькнула мысль, что, может быть, появление этого юноши там, в лесу, было продиктовано какими-то высшими, неподвластными человеческому разуму силами.

Если бы знать, что из замка есть выход, то он мог бы... хотя нет, пока стены были прочны и у защитников оставалась надежда, леди Алия не покинула бы замок. А вывести всех через ход наверняка невозможно, если орки заметят беглецов, они уничтожат крошечный отряд.

Погруженный в свои мысли, Айдахо не сразу заметил, что парень что-то обеспокоенно говорит.

- Что?.. Я не... расслышал...

- Леди Алия, говорю, не пойдет. Она нипочем мужа не бросит.

- Оглуши... свяжи... увези силой... не пойдет, знаю, хотя и... обещала мне... Кто-то, может... сочтет тебя... трусом... или предателем... это не важно... лишь бы ее спасти... Сделаешь?

- Да, милорд, - серьезно кивнул Жан. - Я сделаю это.

- Кони... пройдут там... этим твоим... ходом?

Жан попытался вспомнить все туннели, по которым ему довелось бродить. Получалось, что узкие и тесные переходы вели, как правило, в тупики, а вот те дороги, которые в конечном счете вывели его к свету, были, в целом, довольно просторными. Ну, насчет коня говорить сложно, хотя...

- Попробовать можно... - ответил он. - Может, и пройдут.

- Хорошо... теперь иди... делай свое дело, парень... помни... служить и... защищать...

Жан встал. На глаза навернулись слезы. Рыцарь лежал неподвижно, и кровь уже не текла из уголка рта, кашель не сотрясал могучее тело. Сэр Берн Айдахо, Черный рыцарь, первый меч Брекланда, командир гарнизона замка Форш, был мертв. Еще несколько мгновений постояв возле смертного одра благородного воина, Жан вышел, тихо притворив за собой дверь.

Он шел, и в душе зрела решимость. Да, то, что он задумал, кто-то сочтет трусливым бегством. Кто-то, может, расценит как подлое предательство, однако это было необходимо. Сейчас, после смерти Кирка и Клада, не осталось никого, кому он мог бы доверять, как самому себе. Оставалось надеяться, что те, к кому он сейчас намеревался обратиться за помощью, не скрутят ему тут же руки и не потащат на суд маркиза.

Этих двоих он приметил давно, хотя пока успел лишь переброситься с ними несколькими словами. Близнецы были похожи, как две капли воды, пока в каком-то малозначительном бою по лицу одного из них не скользнула шальная стрела, оставившая тонкий, но отчетливо заметный шрам. С тех пор его звали не иначе как Меченым - без насмешки, а просто в знак того, что раньше близнецов путали все, кроме разве что матери. Оба были незлобивы, отменно сильны и к тому же оказались отличными рубаками, благодаря чему вскоре их заприметил и Айдахо, который отбирал в гвардию лучших из лучших. Они вошли в это число и чудом уцелели, до последнего защищая тело своего командира на привратной башне. Оба были легко ранены, не настолько, впрочем, чтобы от этих ран ослабнуть.

Жан нашел Меченого в трапезной, где тот цедил пиво в полном одиночестве. Жан даже улыбнулся про себя этому подарку судьбы - он и не рассчитывал, что так легко удастся поговорить с гвардейцем наедине.

- Привет, Меченый.

- Привет, Жан. Садись вон, бери кружку да наливай. Слышал, Берн тебя видеть хотел?

- Нет больше Берна, - вздохнул парень. - Умер.

- Умер? Вот черт... хотя я в общем-то подозревал, что он долго не протянет. Его сильно изрубили, да и нам всем досталось, кому больше, кому меньше. Он шел впереди, поэтому и перепало ему больше всех. Давай, Жан, выпьем в его память, лучше командира нам, пожалуй, не сыскать.

- Да уж... знаешь, Меченый, ты мне нужен.

- Для чего?

- Есть дело, - сказал Жан, с опаской думая о том, как со стороны будет звучать излагаемая им чистая правда. Как бред сумасшедшего или как речь предателя. Во всяком случае, если бы ему предложили что-нибудь вроде того, что он сам сейчас намеревался предложить гвардейцу, он бы сначала пырнул наглеца мечом, а потом стал бы разбираться, что к чему. Оставалось только надеяться, что гвардеец лучше умеет держать себя в руках. - Знаешь, зачем меня Берн к себе позвал? Перед самой-то смертью?

- Думаю, не для того, чтобы тебя облобызать и в рыцари посвятить, верно, парень?

- Верно. Он отдал приказ. Последний приказ, Меченый, понимаешь?

- Давай, не тяни. Я ж вижу, тебя распирает. Правда, если приказ этот секретный, тогда уж лучше молчи, мне чужие тайны не нужны, своих хватает.

- Какие тут тайны... Айдахо сказал, что крепость падет. Неизбежно.

- Это и так всем ясно, - флегматично пожал плечами Меченый, делая очередной глоток. - Может, еще один штурм и переживем, а может, и нет. Знаешь, что каменной крови уже почти не осталось?

- Да ты что? - опешил Жан. - Ее ж много было. Все говорили, что...

- Много было, да много и истратили, - кивнул гвардеец. - Когда в первый раз она орков почитай что и не остановила, то уж во второй-то раз ее и вовсе не жалели. А вот теперь остались крохи, горшков тридцать всего или сорок. Ладно, ты давай, рассказывай, что Берн сделать велел...

Жан путано и сбивчиво передал свой разговор с Айдахо. Для ясности пришлось помянуть и то, как он сам попал в замок, чтобы объяснить столь странный выбор рыцарем себе преемника.

- Она не уйдет, - покачал головой Меченый. - Я ее достаточно хорошо знаю, почитай, год охранял, много чего видел. Она упряма и своевольна, да что с нее взять, девчонка еще. Нет, добром она не пойдет...

- В этом-то и дело, Меченый. Поэтому... ты не думай, я правду говорю, грех шутить с памятью покойника... в общем, он так и сказал, мол, хоть силой увезти, но чтоб жива осталась.

- Силой? - задумался гвардеец. - Силой, это можно. Только тут не двое надобно, тут хотя бы с десяток бойцов бы набрать.

- Нет, обойдемся втроем. Ты, я да братец твой.

- Ладно, посмотрим. Будь готов на всякий случай. Ежели штурм сегодня будет, чует мое сердце, сломят нас орки.

Беннет, последний оставшийся в живых сотник маркиза, пытался организовать оборону, однако у него это получалось плохо. Раньше всем ведал Корт, если, конечно, не передавал бразды правления Берну, который в вопросах обороны разбирался весьма неплохо.

Сотник спросил было совета у Шенкенберга, однако и здесь ничего хорошего не добился - тот всю свою недолгую жизнь был скорее придворным, чем воином, хотя среди фехтовальщиков ему, особенно теперь, после смерти Айдахо, равных не было. На стены вывели всех, кто был способен натянуть арбалет.

Раньше, может, и интересовались, кто, мол, хочет, но теперь те времена прошли. Девки и мальчишки лет четырнадцати, а то и моложе, старики, щурившие подслеповатые глаза, - все шли к бойницам.