Рыцари рейха - Руслан Мельников

Вот ведь блин! Только драки в венецианском кабаке им сейчас не хватало!

Гаврила, подумав, отложил в сторонку венецианское копьецо, поднял тяжеленную лавку... Дездемона испуганно хлопала ресницами из-за широкой спины новгородца. Бурцев вытащил из ножен чиавону кондотьера. Бледный, утративший дар речи толстяк Джузеппе стоял рядом недвижимым громоздким каменным истуканом. Джотто торопливо прятал под стол наброски и картину «синьора Ганса». Хозяин «Золотого льва» что-то тихонько подвывал жалобным голоском. Его увещеваний не слушали, и несчастный краснорожий трактирщик бочком-бочком пробирался к выходу. Кстати, а откуда он взялся-то, трактирщик этот? Его ж за Джеймсом посылали!

— Во-е-во-да!

Со второго этажа, громыхая сапогами, сверзилась верная дружина. Дружинка, точнее... Дмитрий, Бурангул, Освальд, Збыслав и дядька Адам. И Джеймс, и Ядвига — тут. Все скучились в изрисованном уголке Джотто. Вовремя! Но маловато: к морячкам тоже просачивалась подмога — парни в черных плащах, что дежурили снаружи. У этих под плащами обнаружились короткие мечи. Самое милое дело для трактирной резни. А хозяин «Золотого льва» уже выскочил на улицу — скликал городскую стражу.

Пауза, напряженное ожидание...

— Как дела, Дмитрий? — поинтересовался Бурцев, не отводя глаз от противников.

— Да этак как-то, воевода, — уклончиво ответил тот. — Затаились вот здесь. Умаялись ужо, тебя, да Гаврилу дожидаючись. Сюда еще должна была ватага Джезмонда-Джеймса нашего вернуться. Ан не пришли молодцы его. Говорят, вроде порешили всех на венецианском погосте. То ли немцы, то ли дружинники князя здешнего Типоло.

— Жаль, пригодились бы сейчас ребята Джеймса.

— Угу, пригодились бы, — эхом отозвался новгородец. — А у вас-то как?

— Сам видишь...

Эх, Дездемона! Эх, Гаврила! Заварили вы кашу! Бурцев мельком глянул вокруг. Джеймс — со своим неизменным ножом-кольтэлло. Освальд и Дмитрий — с рыцарскими мечами, добытыми в Санта-Тринита. Збыслав, Бурангул и дядька Адам держат в руках трофейные копья гвардейцев синьора Типоло. Да только не больно помашешь ими в тесноте венецианского кабака. Может, мастер древкового оружия Сыма Цзян и справился бы, используя копье в качестве боевого шеста... А кстати...

— Где китаец? — спросил Бурцев.

— Наверху остался — в засаде.

Дмитрий взглядом указал на второй этаж. Там, над перилами, действительно, мелькнули копье и седая голова.

— Сзади нападет, — шепотом пояснил новгородец. — Сказал, что сможет спрыгнуть вниз без лестницы.

Вот ниндзя престарелый! Нашел, блин, время демонстрировать чудеса боевой акробатики!

А в распахнутую дверь таверны уже вбегала городская стража. Докричался краснорожий, добился-таки своего — местная полиция в таверну пожаловала. Прикормленная — сразу видно... Оружие стражников было направлено туда, куда указывал палец хозяина заведения. А трактирщик тыкал перстом в сторону Бурцева и Гаврилы. Как же! Зачинщики беспорядков, задиры, затеявшие драку, хулиганы, избившие уважаемого клиента! Ату их! Хоть бы вспомнил, козел, чью монету сегодня прикарманил...

В «Золотом льве» становилось все теснее и напряженнее.

— Их слишком много, Василь, — шепнул Дмитрий.

Америку, блин, открыл!

— Много, — согласился Бурцев. — Но они без тельняшек.

— А?

Ответа не последовало. Бурцев переложил обнаженный палаш в левую руку, вынул из-за пазухи «вальтер» с последним патроном — пришла пора избавляться от последнего «шума смерти».

И рявкнул погромче:

— Хэнде хох!

Венецианская стража при виде оружия Хранителей попятилась к двери. Наступавшие в угрюмом молчании черноплащные вышибалы тоже переглянулись нерешительно, остановились. А вот морячки обороты не сбавили: перли вперед, лупая залитыми, невидящими зенками. И по грязным проходам перли, и прямо через столы-лавки. Пьяные, дурные — что с них взять!

Ну, ладно... Бурцев снял «вальтер» с предохранителя. Бурцев нажал на курок.

В кабаке бабахнул выстрел. Раскатистое эхо и пронзительный женский визг наверху... Всю пьяную морскую кодлу вместе с черными плащами, блестящими касками стражников и красной рожей хозяина как сквозняком выдуло. Дверь чудом удержалась на петлях, когда толпа венецианцев ринулась к выходу.

Сработало! Бурцев облегченно выдохнул. Его верные спутники, разинув рты, пялились то на своего воеводу, то на поскрипывающую дверь опустевшей таверны. Джузеппе медленно сползал под стол. Дездемона висела на плече Гаврилы.

А Джотто... Ну, надо же! Джотто ди Бондоне снова что-то рисовал. Уголек в его руке так и мелькал. Глаза художника пылали восторгом вдохновения. Да уж, чего-чего, а вдохновения у этого сумасшедшего флорентийца были полные штаны! Находясь в творческом экстазе, маэстро даже не счел нужным пугаться выстрела «шумного пальца».

Бурцев не удержался — взглянул на дощечку живописца. Увидел себя. Не дорисованного еще, но вполне узнаваемого. Грозного, страшенного, с перекошенным лицом. С палашом-чиавоной в одной руке, с пистолетом — в другой. Из ствола угольного «вальтера» вырывалось пламя. М-да, сюжетец... А образ какой убедительный! А экспрессии, экспрессии-то сколько!

— Хорош-хорош, ничего не скажешь... — насмешливо прогнусавил над ухом Джеймс. — Только нам уходить теперь отсюда придется, Василий. И уходить поскорее, пока...

Договорить он не успел. И уйти они не успели.

Хранители Гроба и тевтонские братья оказались более расторопными. Стук копыт да шум мотоциклетного двигателя за распахнутой дверью возвестили о том, что отступать некуда. И некогда.

Глава 55

Что именно привлекло эсэсовско-тевтонский патруль к «Золотому льву» — грохот одиночного выстрела, вопли разбегавшихся венецианцев или призывы трактирщика — теперь не важно. Важно другое: на пороге таверны стояли офицер в форме гауптштурмфюрера СС и рыцарь ордена Святой Марии в рогатом шлеме, кольчуге и белой котте с черными крестом. Офицер положил ладонь на кобуру, рыцарь держал в руках треугольный щит и внушительного вида булаву.

Из-за спин этих двоих выглядывали ствол «шмайсера» и пара заряженных арбалетов. На улице всхрапывали тевтонские лошади, бряцало железо, рокотал на холостых оборотах «цундапповский» движок...

Влипли!

Немая сцена длилась долго. А тишина стояла така-а-ая! Даже у визгливых шлюх наверху было сейчас как в могиле.

Гауптштурмфюрер обвел брезгливым взглядом загаженную таверну, опрокинутые столы, перевернутые лавки, разбросанную посуду и объедки. Скользнул унылым взором по лицам людей, толпившихся в изрисованном углу. Уперся серыми со стальной холодцой глазами в Бурцева, все еще сжимавшего пистолет:

— Полковник Исаев?

Бурцев машинально щелкнул бойком бесполезного уже «вальтера». Чем и выдал себя.

— Этого — взять, — распорядился эсэсовец.

Бурцев нажал на курок еще раз. Чуда не произошло — оружие с пустым магазином — это вам не оглобля. Даже раз в год стрелять не станет.

— Остальные не нужны, — добавил офицер. — Никто не нужен. Выполнять!

Автоматчик выступил вперед, вскинул «шмайсер». Кнехты-арбалетчики подняли свои самострелы. Но Джеймс Банд уже стоял за спиной Бурцева. Острие кольтэлло уже уткнулось в горло бывшему омоновцу.

— Браво, брави, — процедил сквозь зубы Бурцев. — Брависсимо...

Кажется, у него появился шанс не попасть в лапы цайткоманды живым.

Фашики растерялись. Смешались и тевтоны. Такого расклада немцы не ожидали.

— Синьоры, — громко и отчетливо произнес Джеймс. — Если этот человек действительно вам нужен, положите оружие. На пол да поживее. Иначе он умрет.

Эсэсовский офицер и автоматчик не шелохнулись. Тевтоны — тоже. «Шмайсер» и оба арбалета выцеливали теперь только одну мишень — голову брави, прятавшуюся за головой «полковника Исаева». Туда же, не мигая, смотрели из-под козырька фуражки серые глаза гауптштурмфюрера. Офицер доставал из кобуры пистолет. Еще один «вальтер». Только с полной обоймой.

— Он умрет вместе со мной, — предупредил брави. — Он умрет, если вы выстрелите в кого-нибудь из присутствующих здесь. Он умрет, если вы попытаетесь выйти отсюда. Кладите оружие.

— Фойер! — одними губами приказал гауптштурмфюрер.

Но и в этот раз его опередили. Сыма Цзян оказался не только прекрасным бойцом ушуистом, но и отменным копьеметателем. Китаец возник над перилами второго этажа лишь на долю секунды. А в следующее мгновение наконечник короткого венецианского копья засел в груди эсэсовца со «шмайсером».

Короткий вскрик... Падая, автоматчик задрал ствол «МП-40». Полоснул очередью поверху — осознанно ли, рефлекторно... Прошил потолочные балки.

На втором этаже опять завизжали девицы. Вот под этот закладывающий уши звук и развивались дальнейшие события. Стремительно развивались.

Хранитель Гроба, пронзенный копьем, еще не коснулся земли.

А нож Джеймса больше не упирался в горло Бурцеву. Смертоносный кольтэлло летел...