Анастас Микоян - Андрей Викторович Рубанов

на всю производимую продукцию, от стали до водки, от канцелярского клея до зубного порошка. Но если в случае с производством металлов, или, например, самолётов соблюдение норм ГОСТа было незаметно для населения, то в случае с едой стандарт прямо сказывался на состоянии желудков. Микоян добился того, чтобы всё продовольствие в СССР производилось по единым стандартам, ГОСТам. Существовали ГОСТы на рецептуру, на ингредиенты, на технологии хранения, на приготовление пищи, на вес каждой порции. Все ГОСТы разрабатывались централизованно, то есть (в пищевой промышленности) при личном участии самого Микояна: он, повторим, пробовал каждый продукт. Соблюдение норм ГОСТа в СССР, особенно в пищевой промышленности, тщательно и строго контролировалось. За несоблюдение норм ГОСТа любой начальник фабрики, завода мог пойти под суд.

Жёсткое администрирование и многочисленные системы контроля сталинской государственной системы обеспечили строгое соблюдение государственных стандартов во всех промышленных отраслях — и в пищевой отрасли тоже. В результате в СССР появилась линейка культовых вкусов, пищевых товаров и блюд, одинаковых на всём пространстве огромной страны. Сгущённое молоко, тушёнка, рыбные консервы, варёная колбаса, сосиски, котлеты — все имели одинаковый вкус от Пскова до Владивостока.

Манная каша и кипячёное молоко в детском саду — это изобретение диетологов Наркомпищепрома, одобренное Микояном. Вся линейка традиционных рыбных консервов, от кильки в томате до сайры и шпрот, разработана под руководством Микояна.

Советский общепит и вообще пищевая промышленность старалась отказываться от картофеля. Сам Анастас Микоян любил жареную картошку, но ел её мало: три-четыре дольки. Он считал, что употребление картофеля приводит к полноте, а её пищевая ценность невелика. Того же мнения придерживались и диетологи, работавшие в его наркомате. Картофель, как известно, трудоёмкий продукт, его трудно собирать и ещё труднее хранить. В СССР картофель не имел широкого хождения в системе общественного питания. Предпочтение отдавалось кашам, крупам. В столовых обычно предлагали макароны, гречневую, перловую каши и т. д.

Так сложилась традиция: картошку люди ели только дома. В общественных столовых — в детских садах, школах, военных гарнизонах, в институтах и университетах — она (да и то в виде пюре) появлялась далеко не каждый день. В 1970-е годы картофель стал частной, альтернативной сельскохозяйственной культурой. Существовало государственное, механизированное картофелеводство, но в больших государственных хранилищах картофель попросту гнил. На переборку картофеля, то есть на удаление гнилья, тратились значительные ресурсы, ей занимались учащиеся старших классов и студенты. И наоборот, в частных хозяйствах, где картофель выращивался в личных огородах или на особо выделенных гражданам участках, урожай собирался безо всяких механизмов, руками, и затем «мешки с картошкой» увозились в города и там благополучно хранились до будущей весны. Варёный или жареный картофель превратился в альтернативу «государственному питанию».

Мясо жареное — птица (курица и индейка), говядина, свинина, а тем более баранина — никогда в России не имело широкого оборота, а в СССР 1930-х годов и позднее культура употребления жареного мяса полностью деградировала. Сельское хозяйство не могло произвести столько мяса, сколько хотели бы его есть рядовые граждане. Постепенно, очень медленно, культура потребления жареного мяса трансформировалась в так называемые «шашлыки»: гастрономическое празднование, не имеющее отношения ни к государству, ни к текущей политической ситуации.

До сих пор поедание шашлыков в России — исключительный праздник. На него приглашают гостей.

6

Что ели в «ближнем кругу»

Ни Анастас Микоян, ни Иосиф Сталин, ни все члены сталинского «ближнего круга» в его нескольких вариантах, никогда не занимались обжорством.

На политических плакатах того времени буржуй — представитель мирового капитала — обязательно изображался толстым, сытым, мордатым. В противоположность ему, пролетарий — это физически развитый мускулистый человек. Физическая культура, активно насаждаемая в СССР, требовала и соответствующей культуры питания.

Сам Микоян следил за своим весом, он считал, что не должен весить более 60 килограмм. В окружении Сталина не было ни одного народного комиссара, склонного к полноте. И конечно, тут самое место рассказать, что же ел сам Анастас Микоян, а в связи с ним — что ел товарищ Сталин.

Начиная примерно с 1934 года, когда Микоян постепенно вошёл в «ближний круг» Сталина, его семью обслуживали один или два повара, оба сотрудники НКВД.

По свидетельствам членов семьи, Микоян ел мало, и всегда только полезную пищу. Что именно ел рассказывают его внуки (эти воспоминания относятся уже к 1960-м годам).

Завтрак состоял из шпината, рисовой каши и кофе с молоком. В обед ел суп и рыбу. В семье по воскресеньям готовили лобио, голубцы с мясом. Мог себе позволить несколько ломтиков жареной картошки. Любил с детства сыр и зелень. Повара готовили ему мацони. Очень любил спаржу, на склоне лет даже сам выращивал её. Любил острый перец, чёрный хлеб и мёд. Но это всё, повторимся, уже 1960-е годы.

Что касается алкоголя, Микоян на всю жизнь сохранил кавказский подход к его употреблению. Водку не пил, только хорошее красное или белое вино, и в небольших количествах. Его любимое вино — абхазское красное полусладкое «Лыхны», производимое из винограда «изабелла». Микоян, точно так же как и Сталин, рассматривал застолье в первую очередь как форму общения.

Впоследствии, во второй половине 1980-х, на волне оглушительной критики Сталина, повсеместной антисталинской публицистической риторики, возник миф о грандиозных пирах, устраиваемых Сталиным для своих ближайших товарищей. Этот миф имеет свои корни в мемуарах Микояна: никто, кроме него, не оставил свидетельств о застольях отца народов. Вот, собственно, это свидетельство:

«Раньше обеды у Сталина были как у самого простого служащего: обычно из двух блюд или из трех — суп на первое, на второе мясо или рыба и компот на третье. Иногда на закуску — селедка. Подавалось изредка легкое грузинское вино.

Но после смерти жены, а особенно в последние годы он очень изменился, стал больше пить, и обеды стали более обильными, состоявшими из многих блюд. Сидели за столом по 3–4 часа, а раньше больше получаса никогда не тратили.

Сталин заставлял нас пить много, видимо, для того, чтобы наши языки развязались, чтобы не могли мы контролировать, о чем надо говорить, о чем не надо, а он будет потом знать, кто что думает.

Постепенно он стал увлекаться разнообразной едой. Обстановка обеда или ужина была организована разумно в том смысле, что девушки, которые подавали, ставили закуски на стол сразу, а супы — на другой стол. Каждый брал то, что хотел, потом подходил к другому столу, наливал себе тот или другой суп, брал чистую салфетку. Словом — самообслуживание. Одновременно с едой обсуждались разные вопросы, он даже говорил, что это вроде политического клуба.

Сталин очень любил рыбные блюда. Несколько сортов всегда было: дунайскую сельдь очень любил, керченскую, рыбца