Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

Они прибыли как раз в тот момент, когда наступил ву-гэн, и утренний колокол зазвонил изнутри города, один за другим, резонируя изнутри и снаружи. После того, как затихшее эхо пятого звона затихло, городские ворота медленно открылись.

Когда стража открыла городские ворота, Цзян Шинин скрылся в укромном уголке. Он планировал воспользоваться затянувшейся полумраком и вернуться в свою бумажную форму, чтобы проскользнуть между краями ворот, чтобы избежать любых потенциальных проблем, которые могут возникнуть во время проверки. Но как только он отступил на шаг, он почувствовал, как его пятка на мгновение задела что-то.

— Что случилось? — спросил Сюэ Сянь.

Цзян Шинин присел, смахивая снег со своего следа, и почувствовал слегка деформированный кусок железной пластины.

Пользуясь светом фонарей, свисающих с городской стены, Сюэ Сянь на мгновение прищурился и увидел, что этот деформированный кусок железной пластины был размером с большой палец. На одной стороне была грубая вырезанная голова волка, а на другой было вырезано имя, которое было безжалостно выцарапано кем-то ножом, так что его первоначальную форму уже нельзя было четко разобрать.

— Это еще один, — пробормотал Цзян Шинин и вытащил похожую железную пластину из своей груди.

Это было то, что он ранее подобрал под буддийской статуей, когда они отдыхали в заброшенном храме. С одной стороны было даже темное пятно крови. Сторона, на которой было написано имя, была также поцарапана, и поэтому она превратилась в полный беспорядок. Разобрать слова было невозможно.

Сюэ Сянь сказал:

— пока убери.

Цзян Шинин убрал две железные пластины и больше не медлил, воспользовавшись ничего не подозревающими стражниками, и поспешно пошел по шву ворот, чтобы войти в город.

Как только они прошли через городские ворота, он не мог понять того, что видел.

Внешний вид этого округа Волон сильно отличался от округа Нинъян. С первого взгляда будет трудно увидеть хотя бы одну прямую улицу, потому что почти все они петляют и пересекаются в сложном беспорядке. На первый взгляд это выглядело как хаотичный лабиринт.

Цзян Шинин долго сдерживался, пока, наконец, не склонил голову к Сюэ Сяню, чтобы спросить:

— Куда… мы идем?

Сюэ Сянь держал золотой шар с огромной гордостью за себя и сказал, выглядя чрезвычайно довольным собой:

— На следующем перекрестке поверни на восток по дороге, где находится мастерская семьи Чжан.

— Ты видишь этот киоск, где продают сладкие кунжутные пирожные? На этом углу поверни на запад.

— В каком переулке пахнет свежим вонтонским супом? Правильно, просто иди по этой дороге.

…

После пробежки по нескольким улицам и переулкам Цзян Шинин на самом деле почувствовал голод. Как привидение, только другой призрак мог понять, сколько времени прошло с тех пор, как он почувствовал голод.

— Неужели ты настолько бросаешься в глаза, что тебе приходится полностью полагаться на еду как ориентиры? — спросил он совершенно монотонным голосом, в то время как все его лицо показывало, что ему не ради чего жить.

Сюэ Сянь продолжал обнимать золотой шар, кивая.

— Верно. Тебе лучше больше гулять и меньше говорить. Небо вот-вот станет светлее. Нам просто нужно пройти мимо магазина тушеного мяса и ресторана Бай Шунь, и мы будем там!

Цзян Шайн молча закатил глаза.

Хотя способ этого Древнего запоминать достопримечательности несколько раздражал, он все же выбрал кратчайший путь туда. Разумеется, после того, как они миновали ресторан «Бай Шунь», Цзян Шинин смог разглядеть паром, плывущий на некотором расстоянии среди снега и тумана. Его флаг дико развевался на ветру, и казалось, что у берега пришвартовано несколько пассажирских лодок.

Цзян Шинин прикрыл рукой бумажника, который торчал из-под лацкана его переднего лацкана. Он подвернул шею и направился против ветра в сторону восточной стороны переправы.

— Мастер, не мог бы ты сесть и остановиться? Если тебя унесет ветром, я не пойду и не заберу тебя обратно, — мрачно проворчал Цзян Шининг.

Сюэ Сянь упрямо повернул голову, чтобы еще несколько раз взглянуть на переулки, прищелкнул языком и сказал:

— Я все время чувствую, что за нами кто-то стоит.

Цзян Шинин подсознательно остановился, просто повернулся, чтобы посмотреть во все стороны, и сказал:

— Я не вижу ничего странного. Ты ошибочно подумал, что что-то увидел, потому что снежинки продолжают плыть мимо наших глаз?

«Может быть», — невнятно пробормотал Сюэ Сянь, прежде чем убрать шею, неохотно успокаиваясь.

Он сказал себе:

— Если бы за нами действительно кто-то шел, снег под их шагами издавал бы хрустящие звуки. Нет причин, по которым я не смог бы это услышать. Возможно, я действительно слишком много думаю…

Следуя указаниям Сюэ Сяня, Цзян Шинин быстро прибыл к воротам дома на окраине города. Назвать его воротами дома было поистине преувеличением. При взгляде из-за стены двор выглядел как курятник; одностворчатые ворота были старыми и выцветшими. Из-за влаги даже углы ворот покрылись плесенью, и никто об этом не позаботился.

Было ясно, что это семейство не совсем подходит.

— Постучи в ворота, — сказал Сюэ Сянь.

Цзян Шинин был сдержанным человеком, и даже его стук был чрезвычайно утонченным, он издавал три звука дю дю дю, одновременно легких и неторопливых. От его прослушивания у Сюэ Сяня заболели зубы.

— Если бы пара братьев могли слышать жужжание комара, которое сходит за твой стук, это было бы чудом. Один из них ранее получил травму уха. Не волнуйся и смело стучи.

Услышав это, Цзян Шинин неохотно использовал больше силы, бормоча «прости меня, прости меня», когда он несколько раз стучал.

Через некоторое время из внутреннего двора наконец раздался хруст шагов.

Может быть, из-за снега на земле было трудно ходить, но это как-то звучало так, как будто человек… ковыляет?

— Сколько лет двум братьям?

Цзян Шинин не мог не спросить.

— О, — ответил Сюэ Сянь, — младшему около восьми или девяти лет, а старшему, вероятно, шестнадцать или семнадцать.

Цзян Шинин был ошеломлен.

— Что? Ты просишь ребенка сделать гадание?

Пока он был ошеломлен, эти старые деревянные одностворчатые ворота внезапно распахнул кто-то внутри.

— Вор! Убирайся!!

Из-за ворот раздался детский рев.

После этого произошел грохот. Большой таз с водой из неизвестно откуда выплеснулся, полностью пропитав Цзян Шинина с головы до пят, поскольку он не мог вовремя среагировать.

Настоящее тело Цзян Шинина в конце концов было сделано из бумаги, поэтому, после того как вся его голова и лицо были залиты водой, он сразу начал дрожать, и все его тело размякло и бессильно упало на землю. Сюэ Сянь, который был на переднем лацкане, также не смог сбежать и выскользнул, насквозь промокший, прилипнув к мокрой земле с хлюпаньем. Золотой шар,