Любовница двух мужей - Мария Жукова-Гладкова

Немало детей из этого детского дома усыновили – и наши граждане, и иностранные. С каждым потенциальным усыновителем директриса детского дома беседовала лично, она же делала все возможное, чтобы облегчить процедуру усыновления детей одинокими женщинами или супружескими парами, проживающими в комнате в коммунальной квартире, которым своего собственного ребенка в эту комнату принести можно, а усыновленного не положено. Можно подумать, что в общей спальне в детском доме ему лучше. В общем, эта женщина умела договариваться с кем нужно, если видела, что люди искренне хотят взять ребенка из детского дома и – самое главное – дадут ему родительскую любовь, ту, которой не хватает на всех воспитанников у сотрудников. Ребенку же нужно, чтобы любили именно его, его одного, а не всех, кто попал вместе с ним в казенное учреждение.

И еще она сама за свою жизнь усыновила четверых детей. Троих она взяла почти одновременно, а потом, по прошествии довольного приличного количества лет, взяла еще одну девочку, которую полюбила всем сердцем.

На похороны собралось огромное количество народу – и бывшие воспитанники, и сотрудники, и журналисты, и чиновники, в общем, все те, с кем директор детского дома каким-то образом пересекалась по жизни.

– Ты видела своего Дениса среди прощающихся? – уточнила Алевтина Ильинична.

– Да в этой толпе никого нельзя было разглядеть! – воскликнула Тоня. – И там же не показывали каждого крупным планом, даже ее детей. Хотя если бы я пошла на кладбище, то, наверное, увидела бы. Не мог он не быть, если это его мать, пусть и приемная.

– Странно, что она была против ребенка, – заметила я. – Судя по тому, что ты нам только что рассказала, она всеми силами старалась дать детям родителей…

– Э, Варя, молодая ты еще, – хмыкнула Алевтина Ильинична. – Можно душой болеть за чужих детей, но когда дело касается сына, пусть и усыновленного… Хотя она явно считала его своим… Ты знаешь хоть одну свекровь, которой бы нравилась невестка? Хорошо, если просто мирно общаются. Но это всегда претендентка на сына, невестка всегда что-то делает не так. Знаете, девочки, что мне одна моя подруга как-то сказала? Она с невесткой старается не ссориться, потому что следующая может оказаться еще хуже! И этой директрисе детского дома ты, Тоня, не нравилась, как претендентка на ее сына. И Варя бы не понравилась. И моя Алла. К каждой нашлись бы какие-то претензии. Насколько я поняла, он ведь до недавнего времени жил с матерью?

– Вроде да. Или очень часто там бывал. Может, одновременно на два дома жил. Только в последнее время перестал. Наверное, из-за меня… Скрывался.

Я подумала, что скрываться он мог совсем по другой причине. Но промолчала.

– Значит, у остальных троих свои семьи, – сделала вывод Алевтина Ильинична. – А этот Денис оставался при мамочке. Единственный. И зачем ей его терять? У тебя однокомнатная квартира, значит, он ушел бы жить к тебе. Оно ей было надо? Она бы осталась совсем одна. Поэтому она и не хотела, чтобы он продолжал с тобой отношения.

– И мы не знаем, так ли в той семье все было безоблачно, – заметила я.

– Вот именно, – кивнула Алевтина Ильинична. – Детки-то могли быть проблемные. Может, ненавидели друг друга, может, дрались, фортели какие-то выкидывали. Генетика-то вполне могла проявиться. Ее никакое воспитание не перешибет. Уже научно доказано.

– Конечно, о покойниках можно говорить или хорошо, или никак, – сказала Тоня. – Наверное, она на самом деле была прекрасным директором детского дома – судя по передаче, которую я сегодня смотрела. Но это не говорит о том, что она была прекрасной матерью.

– Вот именно, – кивнула Алевтина Ильинична.

– А в одном сынке проснулись криминальные наклонности, – напомнила я. – А может, и не в нем одном.

– Точно! – Глаза у вездесущей бабки загорелись. – Тут они вдвоем появлялись… Вполне могли быть сводными братьями. Или дружили с детства. И еще иметь подельников – или из семьи, или из детского дома. Они же наверняка там бывали. Сейчас позвоню в полицию.

– Сейчас-то зачем? – спросила я, хотя бы потому, что мне было жалко наших сотрудников органов, которых Алевтина Ильинична уже достала.

– Как раз сейчас нужно! Ведь если эту бабу хоронили сегодня, поминки могут продолжаться до сих пор!

Я посмотрела на часы.

– Молодая ты еще, Варя, – заметила Алевтина Ильинична. – Поминки могут на несколько дней растянуться! Когда Алла вернется из роддома, попроси ее рассказать, как у них в деревне поминки проходят. И что на них происходит.

– Но мы-то не в деревне!

Алевтина Ильинична махнула рукой.

– У нее была куча знакомых. Всех одновременно за стол не посадить.

– Но поминки могли организовывать не в квартире, а в детском доме, где явно есть большая столовая! – сказала я.

– Да, так наверное и было, – согласилась со мной Тоня.

– А потом самые близкие отправились домой. И до сих пор ее поминают. Так, я звоню в полицию. Пусть едут и берут этого Дениса или лже-Дмитрия тепленьким.

И позвонила, и еще отправилась к нашему отделению, и заставила пойти Тоню. Ну и я тоже пошла, потому что мне было жалко Тоню. И еще хотелось узнать, какую цель преследовал Денис (или лже-Дмитрий). И почему его подельник (или сводный брат, или кто он там) так похож на Игоря. И почему они выбрали своей целью Игоря? Из-за внешнего сходства или по какой-то другой причине?

Вероятно, полицейские поехали в квартиру Дениса (лже-Дмитрия) и его приемной матери в первую очередь для того, чтобы отделаться от настырной бабки. Хотя и раскрытие преступления им пошло бы в зачет. А тут, можно сказать, вездесущая бабка провела за них часть расследования. Согласовали все очень быстро, потом тронулись в путь на двух машинах, а Алевтина Ильинична и Тоня устроились в моей.

Сотрудники органов даже не пытались сдержать бабку, квартиру показывала Тоня, ну а я стояла в сторонке, хотя потом Алевтина Ильинична схватила меня за руку и затащила в квартиру. И не зря.

Я увидела пьяную в хлам Любочку, спящую на диване. Ту самую Любочку, которая работала в фирме Игоря и вместе с каким-то мужиком пыталась убить его же сотрудницу и бывшую любовницу Нину.

Максим

Во время одной из встреч с частным детективом, с которым они стали настоящими друзьями, тот сообщил Максиму, что его отец регулярно встречается с его братьями. С обоими по отдельности. Братья между собой не общаются.

– Я не знаю, как давно это происходит, – сказал частный детектив. – Ты же не просил меня следить за ними постоянно.

– Но теперь, думаю, стоит.

– И я так думаю.

– Что происходит, по твоему мнению? – спросил Максим.

– Я думаю, что ваш папаша что-то задумал на старости лет. А все, что задумывал за свою жизнь ваш папаша, было как-то связано с личным обогащением. Вероятно, решил это сделать при помощи двух сыновей.

– Меня он не разыскивал?

– Наверное, разыскивал. Тебя-то было найти проще всего. Тебя же взяли родные бабушка с дедушкой. И жил ты вначале в квартире, где жила твоя мать. Но два твоих брата – двойники. То есть одному нужно немного похудеть, второму немного поправиться, стрижку поменять. А ты, уж прости, по габаритам совсем не вписываешься. Лицо похоже, но не тело. До таких размеров им не поправиться. А тебе не похудеть. И ты же не собираешься садиться на диету?

Максим расхохотался и похлопал себя по объемному животу.

– Следи за ними и держи меня в курсе, – попросил математик.

Вскоре Максим снова уехал за границу.

Глава 29

Дениса (лже-Дмитрия) мы в квартире не застали, но пьяные гости говорили, что он недавно ушел. Вроде только что был. Никто не понимал, зачем приехала полиция. Решили, что вызвали соседи, которые не понимают, что у людей поминки.

– Ну и что, что мы поем? – спросила одна пьяная тетка неопределенного возраста. – В России принято на поминках петь песни, которые любил покойник. То есть покойница. А наша Ангелина любила…

Я не стала слушать, какие песни любила покойная директриса детского дома. Во-первых, мне это было неинтересно, во-вторых, я не понимаю и не приемлю эту дикую традицию. Ведь песни, которые любил покойник, у наших людей переходят во все песни, которые знают гости, и в конце концов гости совсем забывают, по какому поводу собрались.

Я спросила у одной сильно пьяной женщины про Любу.

– Ты что, не знаешь? – удивилась она. – Последняя дочка. Самая любимая.

В общем, все оказалось так, как я и думала… Но пусть Любой занимаются органы, что они, кстати, и намеревались делать. Конечно, пока от Нины никаких официальных заявлений не поступало. Про покушение на нее в полиции не знали. Но я теперь поняла, чей фоторобот сделали Люся и жильцы соседних с той однокомнатной квартир. На Люсю и Степана Григорьевича в Люсиной квартире (то есть квартире ее убитых родственников) напали Любочка со своим сводным братом. Нельзя исключать, что их связывали не только братско-сестринские отношения. Они же не родные по крови.