Испорченный - Пенелопа Дуглас

Майлзу велели держаться от меня подальше, а мне запретили обращаться в больницу, чтобы сделать анализ на наркотики для сбора доказательств. Сведения о происшествии не дошли до полиции, не просочились даже за пределы наших домов. Зная, что он чуть не сделал со мной, я была вынуждена видеть его каждый день и гадать: если бы Майлз изнасиловал меня на пару со своей подружкой, тогда я бы добилась хоть какого-то правосудия?

Я склонила голову, стараясь сдержать свои тихие рыдания. Боже, я хотела убить его.

– Хватит реветь, – приказал Дэймон, злобно глядя на меня сверху вниз. Затем он посмотрел на Майкла и сощурился. – Что мы будем делать?

Что мы будем делать? А что мы могли сделать? Пусть Всадники и обладали властью в нашем городе, однако эта власть не распространялась на их родителей. Эванс Крист убедил мою мать не предавать происшествие публичной огласке. Что сделано, то сделано. Астрид и Майлз не попадут под следствие, а если вдруг попадут, то доказательств в любом случае не осталось.

Бесполезно...

Только если Дэймон не имел в виду другой вид расплаты.

Тяжело дыша, Майкл покачнулся вперед-назад. Потом его взгляд упал на меня. И тут я увидела, как он вздернул подбородок, а его глаза наполнились решимостью.

– Спроси у нее.

Я замерла. Что?

Он склонил голову набок, будто бросая мне вызов, в то время как остальные ребята медленно повернулись ко мне и стали ждать.

Какого черта? Что я должна делать?

Потом до меня дошло, о чем только что спросил Дэймон. Что мы будем делать? Выбор за мной.

Они все подстраховывали друг друга сегодня, а теперь подстрахуют меня. Но действовать я должна сама.

Нет, Майкл не стал бы решать мои проблемы. Он никогда не делал мне поблажек, и сейчас заставит справиться с этим самостоятельно. Если я не справлюсь, они с тем же успехом могут сразу отвезти меня домой.

Я закусила губу и снова сердито посмотрела в окна «Стикс». Майлз, сидевший на стуле, прильнул к своей девушке, ее ноги лежали у него на бедрах, и поцеловал, одновременно лапая ее грудь. Она хихикнула. Мерзавец отпустил Астрид и с самодовольной, беззаботной улыбкой на лице направился к бару, получив одобрительный хлопок по спине от товарища по команде.

Снова посмотрев на нее, я увидела, как она смеялась, окруженная своими подружками, и взбивала свои длинные рыжие волосы.

Они думали, что победили. Они не боялись меня.

Я до боли стиснула зубы. Я пока не понимала, что буду делать, но пошли они к черту!

Потерев костяшками пальцев уголки глаз, я избавилась от остатков слез и проверила, не потекла ли тушь. Потом стянула с себя толстовку и бросила Каю. После чего приподняла край обтягивающей серой майки, выставляя полоску голого живота, и растрепала волосы, постаравшись временно придать им объем и сексуальную небрежность.

– После того, как я уведу его в туалет, – сказала я парням, проверяя, все ли соответствует придуманному образу, – дайте мне минуту и заходите следом.

Я подняла взгляд, чтобы удостовериться, услышали парни меня или нет, и замерла.

– Вы чего? – спросила я тихо.

Четыре пары глаз пристально уставились на мое тело, будто впервые увидели девушку.

Кай пытался отвернуться, однако все равно продолжал поглядывать на меня. Он прищурился и казался рассерженным. А Дэймон смотрел так, словно я была голая.

Уилл приподнял брови, затем бросил взгляд на Майкла, сложил губы трубочкой и протяжно выдохнул.

Когда я повернулась к Майклу, заметила, как сжались его челюсти и кулаки. Кто знал, что у него на уме, но выглядел он сердито. Как обычно.

Я закатила глаза.

Получить такую реакцию было отчасти приятно. Вообще-то с тех пор, как я присоединилась к Всадникам этим вечером, то ни разу не вспомнила о своем шраме. Я никогда не ощущала себя сексуальной, но что мне особенно понравилось: специальных стараний, чтобы привлечь их внимание, не потребовалось. Никакой мини-юбки, минимум макияжа, никаких игр. Я всего лишь сняла толстовку и вдруг перестала быть маленькой девочкой.

Разумеется, о данном факте легко было забыть, ведь моя майка с глубоким декольте практически ничего не оставляла воображению. А учитывая температуру воздуха, я даже думать не хотела о том, что парни могли разглядеть под тканью.

Я нарочито широко улыбнулась, настраивая себя, выхватила у Уилла из руки фляжку и, развернувшись кругом, направилась к двери.

– Эй! – послышался его выкрик у меня за спиной.

Однако я вошла в бар раньше, чем он успел снова возмутиться. Дверь закрылась, а парни остались снаружи.

Едва я оказалась внутри, меня окутало тепло, запах древесины и гамбургеров. Несмотря на более высокую температуру воздуха, из-за контраста температур мою чувствительную кожу покалывало. Я почувствовала, как затвердели мои соски и задрожали руки.

Может, это просто нервы.

Окинув взглядом помещение, я постаралась вести себя непринужденно и сделала вид, будто понятия не имела, что человек, которого искала, стоял у барной стойки. Несколько ребят отвлеклись от своих бильярдных столов и маленьких компаний, чтобы посмотреть, кто пришел. Кто-то мне улыбнулся, кто-то дернул подбородком в знак приветствия, после чего все вернулись к своим разговорам.

Из динамиков доносилась песня Corrupt группы Depeche Mode. Я перекинула волосы через плечо, подняла фляжку, сделала маленький глоток и постаралась не поморщиться, когда алкоголь обжег мое горло. Краем глаза заметила, как Майлз повернул голову в мою сторону.

Держа фляжку в одной руке, другую я сунула в задний карман джинсов, после чего пошла вперед по проходу между баром и бильярдным залом, заставляя себя улыбаться и раскачивать бедрами. Я старалась принять кокетливый вид, хотя мое сердце подпрыгивало до гортани, а на шее выступила испарина.

Якобы заинтересовавшись происходящим за одним из столов, я отвернулась и не смотрела, куда иду. Затем, врезавшись в его руку, резко обернулась. Я почувствовала, как водка из фляжки Уилла пролилась на мои пальцы, и увидела пятна на рубашке Майлза.

– О, мой бог! – охнула я, наигранно принявшись вытирать его. – Мне так жаль. Я…

– Все нормально, – перебил он, проведя ладонью сначала по рубашке, потом по своим белокурым волосам, чтобы привести себя в порядок. – Что ты пьешь, красотка?

Воспользовавшись случаем, Майлз схватил меня за талию одной рукой, а другой выхватил фляжку и сделал глоток.

Его брови взметнулись вверх. Наверное, он удивился, обнаружив там настоящий алкоголь вместо «Кул-Эйда». Бонус репутации тихони заключался в том, что мало кто действительно тебя знал. Это давало преимущество удивлять людей, если ты решишься на нехарактерный поступок в подобной ситуации.