Бездомный в другом мире - Игорь Шамин

— Стреляй стилем! — крикнул мне Олаф.

Легко сказать, сложнее исполнить. Как ни напрягался, никаких свечений из рук не появлялось. Бракованный, что поделать?

Олаф вспыхнул сильнее. Должно быть, естественная злость усиливала его энергию. Я все еще был плохо знаком с особенностями стилей, но потихоньку начинал понимать, что к чему.

— С этим проблемы! — закричал я, отправляя стрелу в нечисть.

Выстрел попал прямо в морду, отвлекая того от дварфа. Талдор воспользовался шансом. Откинув дерево, он вскочил и взял булаву. Размахнувшись, метнул ее прямо в монстра. Бок твари продавился, оставив зияющую дыру, из которой обильно сочилась слизь. Рухнув на землю, от поверженного врага пошел едкий дым, поднимавшийся вверх.

Другие твари не стали ждать, пока добьют их сородича. Прыгнув, они повалили воинов наземь. Гремели звуки борьбы. Вспыхивали стили. Слизь смешивалась с черной кровью. Перевес явно был не на нашей стороне. Талдор и Олаф, стоя спиной к спине, как могли, сдерживали натиск, но с каждой секундой их шансы на победу снижались.

Кэтрин отбежала к костру, заметив, что одна из тварей направляется к ней. Схватив горящее полено, она выставила его перед собой. На ее лице читался испуг. Полено пошло ходуном — руки тряслись. Нужно ей как-то помочь! Нельзя же просто стоять и смотреть, как кошкодевочку рвут на куски.

Только сейчас, в пылу сражения, я понял, что лекари подвергают себя большему риску, чем остальные. Они же вообще безоружны! Если красный или коричневый выбывают из боя, то смерть лекаря лишь вопрос времени. Вся надежда оставалась только на лучника. То есть, в данном случае, на меня.

Именно моя роль была самой важной. Находясь на линии поддержки, я мог в любой момент переломить ход сражения. Отвести атаку, сбить прыжок, спасти беззащитного. Теперь, когда наш отряд был отрезан друг от друга, это стало очевидным. Опыт приходит с ошибками, чаще — с летальными. Счет шел на секунды. Волнение усиливалось. Тварей только прибавлялось.

До того жуткие, что одного взгляда хватало, чтобы сердце ушло в пятки. Налитые алой кровью глаза, торчащие клыки, выпирающие когти сводили на нет всю решимость. Было безумно страшно. Хотелось все бросить и рвануть к деревьям, как можно дальше. А тут еще и полная темень, да отблеск костра. Пытаешься вглядеться и видишь одни только тени. Хоть вспышки стиля помогают различить монстров, приближающихся к Олафу и Талдору. Сверкали клыки, мелькали когти. Куда ни ступи — под ногами слизь и зловонный запах. Их злобное рычание эхом стояло в ушах. Волевыми усилиями приходилось оставаться на месте, понимая, что если рвану в сторону, то первым же и погибну — твари реагировали на малейший шорох, атакуя того, кто громче и ближе. Именно поэтому Талдор кричал и бранился, привлекая к себе все внимание, и гася их атаки щитом и броней. Так Олафу было намного проще добивать монстров. Стоило им повернуться к дварфу, как гном уже нападал сзади, активно орудуя секирой.

В это время Кэтрин размахивала самодельным факелом. Чуть не ступив в костер, она вскрикнула и выронила палку. Тварь подскочила и если бы не моя стрела, удачно попавшая в морду, то ее когти уже разорвали бы девушку. Пуская стрелы, я целился прямо в глаза. Нащупав слабое место, с каждым выстрелом становился точнее. Но меткости мне все еще не хватало. Я был очень далек от Селении, способной попасть в цель не глядя. Как бы она сейчас нам пригодилась! А то мне казалось, что я больше мешал, чем помогал.

Красное свечение озарило округу. Олаф отбросил тварей, секирой прорубая проход. Талдор также не стоял на месте. Подняв щит и булаву, он стойко сдерживал натиск. Взвыв, твари падали на землю. От взмахов оружий пепел поднимался в воздух.

Тем временем, тварь, напавшая на Кэтрин, повернулась ко мне. Пусть я и был на расстоянии, но в ходе боя монстр успел оказаться совсем рядом со мной. Нечисть реагировала на тех, кто причинял ей урон, и тотчас смещала фокус. Для Кэтрин это была хорошая новость. А вот для меня…

Я прицелился в монстра и не дожидаясь, когда тот прыгнет, выстрелил. Тварь пошатнулась. Стрела попала прямиком в глаз. Брызнула черная кровь, заливая траву под ногами.

Кэтрин и не думала оставлять меня одного. Ткнув горящей палкой врага, она случайно подожгла нечисть. Та сразу вспыхнула. Огонь быстро распространялся по телу, доставляя неимоверную боль. Тварь каталась по земле, издавая страшные звуки. Черная слизь полилась на траву. Огромная лужа образовалась под монстром, пока огонь не погас. Тварь еле держалась, поэтому, когда Олаф оказался возле нее, хватило одного удара секирой.

Кэтрин навела меня на одну мысль. Лишь бы сработало! Мы сможем переломить ход сражения, не расходуя стиль. Такое могло прийти в голову только тому, кто не может положиться ни на что другое, кроме как на природную смекалку. И та, лишь в зачаточном состоянии.

Дварф, гном и кошкодевочка тряслись возле костра. Кэтрин выставила вперед обе руки, равномерно распределяя энергию между бойцами. Те уже покрылись порезами. Раны медленно затягивались. Монстры подходили ближе, с опаской косясь на обугленную тварь, исчезающую в пепле.

Подбежав к отряду, я схватил мазь, и обмазал ей наконечник.

— Ты что творишь? Врубай стиль! — крикнул на меня Олаф.

Его глаза вспыхнули красным, и только необходимость экономить силы сохранила мне передний ряд зубов. Гном не понимал, что происходит.

— Макс, нужна поддержка. Нас сейчас перебьют, — поддакнул Талдор, отряхивая щит.

— Если бы не он, то твари уже… — вступилась Кэтрин.

— Знаю, все знаю. Со стилем, — запнулся я, — небольшая проблема. Но у меня есть план!

Отмахнувшись от спора, я сунул наконечник стрелы в костер. Мазь вспыхнула. Огонь взыграл. Встав в стойку, я направил его в подступавшего монстра. Тварь завопила — ее тело охватило огнем.

Отряд потерял дар речи. Взирая на меня с удивлением, никто уже не решался сказать мне и слова. Кивнув, они сосредоточили стили и двинулись прямо.

— Кэтрин, — обратился я к ней, — мне понадобится помощь.

— Все что угодно! — воскликнула она.

— Возьми стрелы, смажь их мазью и подожги. Подавай одну за одной, пока я буду прикрывать ребят.

Заметив с каким вниманием она слушает, на меня хлынула волна гордости. Самому не верилось в происходящее.

Я был полезен! Чувство это подстегивало, заставляя забыть про боль в пальцах и