Дверь в зиму - Генри Лайон Олди

Расстояние между ним и велосипедистом сокращалось. Медленно, слишком медленно. Второй взрыв. Ближе. Спрессованный воздух упруго толкнул в грудь. Он споткнулся, едва не упал.

Сколько осталось? Пять секунд? Семь?!

Новая взрывная волна отшвырнула его от велосипедиста. В последний миг Александр Петрович успел вцепиться в рукав зеленой куртки. Дернул что есть силы на себя, заваливаясь на спину…

Упали оба.

Руль велосипеда больно ушиб ему бедро. Мужчина навалился сверху, зарычал, оскалился. Жестким болевым захватом вывернул незваному спасителю руку, привстал на колено, готовясь ломать.

— Лежи, дурак! Лежи! — орал Александр Петрович, брызжа горячей слюной. Свободной рукой он вцепился в ворот куртки, не давая мужчине подняться до конца. — Сейчас…

Рвануло совсем рядом. В голову ударил молот, обмотанный поролоном. Перед глазами заплясали огненные круги. Уши заполнил гулкий звон. Кажется, рвануло еще раз — дальше по улице.

Стихло.

Велосипедист был жив. Тяжело, с хрипом дышал, навалившись на Александра Петровича, продолжая выворачивать ему руку. Александр Петрович отпустил чужую куртку. Велосипедист — шестьдесят с небольшим, лицо мятое, серое от усталости и недосыпа — смотрел на спасителя. Смотрел, смотрел, смотрел. Разжал захват, начал с трудом подниматься на ноги.

Контузило, что ли?

Александр Петрович ощупал правой рукой левую, побывавшую в железном захвате. Не сдержал стона. Хотел выругаться, прикусил язык.

— Растяжение, — сказал велосипедист.

Александр Петрович едва его расслышал. Звон в ушах стоял колокольный.

— Кости-связки целы. За неделю пройдет.

Велосипедист шагнул к своему железному коню. Присел над сумкой, привязанной к багажнику, расстегнул «молнию». Заглянул внутрь, обернулся к Александру Петровичу.

— Лекарства. Люди ждут.

Лекарства, кивнул Александр Петрович. Да, конечно. Людям надо. Они ждут. Он не знал, произносит это вслух или только думает.

Велосипедист кивнул в ответ, поднял велосипед. Со второй попытки взобрался в седло, оттолкнулся. Метров пять велосипед выписывал кренделя, отчаянно виляя из стороны в сторону, потом выровнялся. Седок поднажал на педали и растворился в сумерках.

Он ни разу не обернулся.

Ну и ладно. Главное, живой. Живой!

Александр Петрович встал, кое-как здоровой рукой отряхнул брюки и куртку. Прихрамывая, побрел к подъезду. Прошел насквозь в кромешной тьме. Вернулся обратно, сам не зная, зачем это делает, потянул на себя знакомую дверь…

Небоскреб возносился в небесную высь. Он готов был взлететь, уподобившись космическому кораблю. В колоссальном здании ощущалась невозможная легкость. Легкость и стремительность. Бесчисленные балконы и террасы кудрявились сочной зеленью. С них свисали изумрудные плети — перемигивались алыми, желтыми, ярко-синими огоньками цветов.

Висячие сады Семирамиды, одно из великих чудес света!

Такого небоскреба и такого неба не могло быть в вечернем осажденном городе, который утюжили бомбы, снаряды и ракеты.

Позади чудо-дома сквозь легкую утреннюю дымку проступали другие подобные здания. И плыл над городом снежно-белый воздушный лайнер с широкими обзорными окнами, в которых отражалась бирюза небес.

На миг Александр Петрович ощутил себя восторженным Сашкой, тем мальчишкой, что смотрел на чисто вымытые витрины гастронома — и видел перед собой океанский лайнер. Бывают, бывают у лайнеров такие окна! Только не у морских, а воздушных.

Ну, или будут. Обязательно будут!

Всей душой желая шагнуть туда, в мирное летнее утро, он прикрыл дверь. Сделал шаг назад; второй шаг, третий. Они с Викой и Надей еще будут жить в этом доме. Да, не сейчас. Да, позже. Просто время еще не пришло. Но оно придет, никуда не денется.

Какие могут быть сомнения?

Он вышел на улицу: стылую, февральскую, изуродованную воронками. И побрел домой, едва волоча ноги. Надо выспаться. Надо как следует выспаться. Завтра предстоит много работы.

Январь 2023 г.

Неизвестный художник

— …Перед вами картина неизвестного художника, созданная в первые месяцы широкомасштабной войны. Обратите внимание, как реализм деталей, точность места действия, а также рельефность, достигаемая мáстерской игрой светотени, сочетаются с символическим посылом картины…

Он стоял поодаль. Ждал, когда экскурсовод поведет группу дальше. Тогда представится возможность постоять перед картиной в одиночестве и тишине, наедине с мыслями и памятью.

— Простите, это оригинал?

— Оригинала в материальном виде не существует. Это произведение цифровой живописи, созданное на компьютере. Перед вами распечатка высокого качества.

— Вы сказали, художник неизвестен?

— Возможно, он погиб во время российского вторжения…

Знала бы экскурсовод, насколько она близка к истине!

— Но разве нельзя определить автора по манере? По каким-то характерным чертам?

— Был проведен сравнительный анализ картины — как традиционными методами искусствоведения, так и с использованием компьютера. Однако…

Знакомые вопросы. Набившие оскомину ответы. Он легко мог бы просветить и экскурсовода, и экскурсантов. Рассказать им…

Нет, ни к чему.

* * *

Нейросеть с открытым кодом — это просто праздник какой-то! Вы будете смеяться, но FutureWorld объявила об открытии кодов своей нейронки как раз на Лёшкин день рожденья.

Сюрприз Лёшка оценил по достоинству. Увы, обязанности именинника никто не отменял. На радость гостям он лихо погонял над двором подаренный дрон, забросил видос в сеть — и потащил всех за стол. Внимал тостам, шутил. Учинил импровизированную дискотеку — дым коромыслом и дом ходуном. И едва дождался окончания гулянки, чтобы уединиться с любимым компом.

Выпитое шампанское шибало в голову веселыми колючими пузырьками, толкало на авантюры. Покопаться в кодах, дописать что-нибудь хулиганское? Хорошо, но мало. Хотелось большего.

Чего?

Код, конечно, открыли, но с базовыми функциями и настройками поработать не дадут. Кто ж его пустит в ядро? Вот бы скопировать ядро на отдельный сервер, и там уже поковыряться без помех… Защита не пускает?

А если так?

* * *

Проснулся он после полудня. Голова гудела высоковольтным трансформатором, взгляд фокусировался с трудом, но в целом ничего, жить можно. Лёшка сварил себе кофе покрепче, поджарил яичницу с беконом — и обжигаясь и дожевывая на ходу, сунулся к компу.

Оп-паньки! Что это тут у нас?

Вот оно, ядрышко — копия! — болтается на удаленном сервере. Как он вчера защиту обошел-то? Что у нас с проектами? Два сайта допилить, «Релаксу» таргетированную рекламу забодяжить… Сроки терпят. Сегодня берем выходной!

Немузыкально напевая: «Ядра — чистый изумруд; но, быть может, люди врут…» — Лёшка приступил к изучению ядра.

* * *

Новая игрушка отнимала все свободное время. Даже распорядок дня под нее выстроился. До обеда — работа над заказами; если сроки горят — после обеда еще часа три; вечер и часть ночи — бдение над скопированным ядром, которое Лёшка втихаря подключил к сети FutureWorld параллельно с оригиналом.

Потенциал у нейронки оказался немереный.