Плененная Иудея. Мгновения чужого времени (сборник) - Лариса Склярук

«Да разве эта холодная, с голубеющим в полумраке комнаты лицом кукла – Бина?» – спрашивает он себя, невольно отшатываясь. Он не хочет видеть ее такой, но не в силах двинуться. И продолжает смотреть, тупо, бессмысленно, ужасаясь разрушающей силе смерти.

– Господи мой, Господи! – услышал он надрывный стон иудея.

И этот горестный стон словно обнажил все чувства Валерия. Никогда прежде не испытанная скорбь и пустота заполнили его сердце.

– Отпусти меня, римлянин, – услышал он тусклый голос Ионатана и неожиданно понял, как тот старается затушить в себе ненависть к нему, к Риму.

«Да, да, – хотел сказать Валерий, – зачем ты мне теперь?» Но лицевые мышцы свело судорогой. Он боялся, что, открыв рот, зарыдает, и, до боли сжав челюсти, Валерий вышел.

Девятьсот шестьдесят защитников крепости Мецада убили себя. Иудейская война окончилась.

Валерий Венуст вернулся в Рим. Удачная женитьба обеспечила ему необходимый имущественный ценз и позволила Валерию стать сенатором. Он пополнел, стал медлительным и вальяжным. По утрам в прихожей его большого дома полно клиентов. Они заглядывают ему в глаза. Они сопровождают его на Форум. Он вполне спокоен и доволен своей жизнью.

И лишь иногда, разбирая бумаги в своем ларце, он находит медную монету, выпущенную по случаю победы. «Плененная Иудея», – написано на ней, и в образе Иудеи рыдает женщина, сидя на обломках.

Валерий болезненно вздрагивает, серые глаза его мутнеют, и он видит в полумраке пещеры волшебное видение, дивный образ юной иудейки.

Острая боль утраты молнией пронзает сердце. Потерял что-то единственно стоящее, единственно важное. Высокое чувство любви. Как неприкаянна, как пуста, как бессмысленна без нее жизнь.

Боль становится все сильнее, обжигающей горячей волной поднимается к вискам. Он задыхается. Он горит. Он умирает. Но именно тут боль отступает. К нему возвращаются усталое равнодушие, спокойствие и напыщенная важность нового аристократа. Глубоко вздохнув, Валерий прячет монету на дне шкатулки.

Похоронив Бину, Ионатан бен Боаз пешком добрался до небольшого городка Явне и стал одним из последователей Гамлиэля. Для него, потерявшего в войне с римлянами все, осталась лишь одна любовь – любовь к Единому, одна власть – власть Торы и одно желание – внести свою лепту в дело сохранения иудаизма.

Изредка, неспешно собравшись, Ионатан идет на юг, к тому месту между Аскалоном и Иерусалимом, где когда-то находилось селение Бины, садится на старую каменную ограду, на которой он сидел в тот ясный вечер 60 года. Так же сладко пахнут травы, шелестят листья, а он сидит, сгорбившись, грезит – и все давно ушедшие в этот миг с ним.

Отец и Амрам неспешно беседуют у стены дома. Хлопочет Хадас. Черноглазая девочка протягивает ему на ладони фиолетовый плод смоковницы. Резкий взмах крыльев птицы или движение осмелевшего зверька прерывает его мысли.

Нет смоковниц, нет дома, и никого нет. Все убиты. Ионатан встает, высокий, худой, обросший бородой. Его лицо вдохновенно и строго. Глядя на запад, в сторону Рима, где Империя празднует свой триумф, он шепчет слова пророка:

– Не радуйся ради меня, неприятельница моя! Хотя я упал, но встану[40].

Мгновения чужого времени

Я стою на набережной. За моей спиной неповторимый город Яффо. Древнейший порт Средиземноморья. Мы произносим слово «древность», и одно уже это слово вызывает в душе трепетное почтение. Любой экскурсовод с удовольствием расскажет вам три легенды, связанные с этим городом.

Здесь праведник Ной, по велению Бога, построил свой ковчег, на котором люди и животные спаслись во время Великого потопа.

Здесь была прикована к скале прекрасная Андромеда, дочь царя Кефея, принесенная в жертву страшному морскому чудовищу. Она должна была искупить вину своей матери Кассиопеи, неуместно похвалявшейся, что красотой превосходит морских нимф. За что разгневанные и довольно-таки завистливые нимфы наслали гигантскую рыбу.

Мерзкое чудовище приближалось, раскрывая свою жуткую жадную пасть. Несчастная Андромеда лила слезы, ее длинные волосы развевались на ветру, великолепное беломраморное тело металось, безуспешно стараясь освободиться, когда появился Персей. Он убил рыбу, спас красавицу и в награду на ней женился.

И именно отсюда пророк Иона отправился в путь, не выполнив Божье поручение. За что в море корабль был застигнут сильнейшим штормом. По жребию Иона был выброшен в море, и его проглотила огромная рыба. Три дня и три ночи провел Иона внутри кита, прося прощения за свое непослушание, а затем, прощенный, был выплюнут китом назад, на берег Яффо.

Я стою спиной к городу. На землю опускается вечер. Неслышно двигаясь по совершенно бордовому небу, оранжево-красный шар солнца тонет в море. Темные волны Средиземного моря, медленно перекатываясь, кажутся тяжелыми, словно это не вода, а масло, и странно, что они не шипят, когда раскаленный шар касается их поверхности. Это море, эта надвигающаяся ночь дышат вечностью. Медленно поворачиваюсь к древнему городу. И в это время, если вы, конечно, человек с воображением, то легко можете представить себе что-то необычное, фантастическое, загадочное, необъяснимое.

Яэль

Двое молодых, лет двадцати пяти, мужчин, увлеченно разговаривая и по-южному темпераментно жестикулируя, шли по вымощенной камнями улице старого Яффо в сторону блошиного рынка, или, как говорят в Израиле, шкура-пишпишим.

Одного из них звали Беня. Он был высок ростом, строен, белокож и, как все люди, обладающие такой кожей, сразу на израильском солнце начинал не загорать, а краснеть. Рыжеватые, коротко стриженные волосы открывали высокий выпуклый лоб, казавшийся еще выше от того, что волосы его уже начали редеть и, редея, отступали ото лба. Серые глаза в окружении светлых, почти невидимых ресниц смотрели на окружающий его мир доброжелательно и заинтересованно. Открытая улыбка говорила о спокойном покладистом характере.

Его спутника звали Эфраим. Умные черные глаза с насмешливой хитринкой в глубине, под густыми, низко опущенными бровями. Крупный нос на гладком смуглом лице. Жесткие иссиня-черные волосы, тугими завитками ложащиеся на широкий лоб. Высокий рост и крепкие плечи.

В этом году юноши заканчивали занятия в Иерусалимском университете, по курсу Древний Ближний Восток. История их интересовала страстно, и не только древняя. По дороге в Яффо, слушая по радио новости, они узнали о предстоящем визите в Польшу британского историка и самого известного отрицателя Холокоста Дэвида Ирвинга, и эта новость повернула их беседу в новое русло.