Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

class="p1">— Обещаю вести себя, как примерный гость, — я оскалился, чувствуя, как трескается запекшаяся кровь в уголках рта. — Но если в подготовленной для меня каюте нет горячей воды, мне придется пересмотреть нашу сделку.

Женщина резко рассмеялась. Ее пальцы сжали мое плечо.

— Нравится мне этот ублюдок, — прошипела она, вонзая ногти мне в кожу. — Жаль, мне не дали закончить работу.

Мы вышли в коридор. Каменные стены здесь были покрыты плесенью, а под ногами скрипели деревянные трапы. Лейла шла впереди, ее фигура отбрасывала на стены причудливые тени.

Каюта оказалась просто каменным мешком. В одном углу стояло ведро для отходов, в другом лежал набитый соломой матрас.

Воздух здесь был густым и затхлым, пропитанным запахом плесени, испорченной соломы и чего-то кислого — возможно, последнего обитателя этого «гостеприимного» помещения. Стены покрывал слой липкой влаги, отражавшей тусклый свет фонаря в коридоре.

— Ну как, нравятся твои апартаменты? — женщина стояла в дверном проеме, перекрывая выход.

— О, мне нравится, — я оскалился, чувствуя, как трескается засохшая кровь на губах. — Особенно этот дизайнерский акцент с треснутым ведром для дерьма. Показатель высшего класса.

Она ухмыльнулась, после чего шагнула назад, позволяя войти в камеру тщедушному пареньку, судя по не замотанному лицу, слишком неважному, чтобы раскрытие его внешности могло им как-то помешать. В его руках болталось ведро.

— Освежающая процедура, — хихикнул он и, прежде чем я успел среагировать, ледяная вода хлынула мне на голову.

Я скрипнул зубами, ощущая, как холодные струи проникают под одежду, стекают по спине, морозят ожоги, раны и ссадины. Вода смешалась с кровью и грязью, образовав на полу мутные коричневые лужи.

— Действительно освежает, — я вытер лицо рукавом, но это только размазало грязь.

Женщина засмеялась. Паренек швырнул под мои ноги комок грязной ткани, который когда-то, возможно, был одеялом.

— Вытирайся, красавчик. Через час выдвигаемся. — Ее голос стал опасным, как змеиное шипение. — Попробуешь сбежать — я лично вырежу твои почки. И сделаю это медленно.

Дверь захлопнулась с металлическим лязгом. Я остался один в полутьме, мокрый, с дрожью в коленях от холода. Солома в матрасе хрустела под пальцами, когда я сжал его в кулаке.

###

Дверь распахнулась с таким грохотом, что я, лежавший на соломе, глядя в потолок, инстинктивно рванулся в сторону, забыв на мгновение о сломанных ребрах. Острая боль пронзила грудную клетку. В проеме маячила массивная фигура незнакомого контрабандиста.

— Вставай, — мощная лапа впилась мне в плечо. Я почувствовал, как его пальцы, покрытые грубыми мозолями, продавливают мою кожу до синяков.

Женщина-палач уже стояла в дверях.

— Шевелись быстрее, — она плюнула мне под ноги. — Или тебе нужна дополнительная мотивация?

Меня повели по еще одному лабиринту узких коридоров, вырубленных прямо в скале. Воздух становился все холоднее с каждым шагом, и вскоре я увидел собственное дыхание, превращающееся в белые клубы пара.

Внезапно очередной поворот привел нас в широкий грот. В центре, освещенный тусклыми синими огнями, стоял кораблик — маленький, юркий, с обтекаемым корпусом, покрытым пластинами тусклого металла.

«Штормовая Ласточка» — если верить выцветшей надписи на корме. На носу красовалась фигурка птицы с распростертыми крыльями, одна половина которой была покрыта свежей краской, а другая — облезлой и поцарапанной.

Спичка ждал у трапа, опираясь на деревянный посох с металлическим набалдашником. Его обожженная половина лица казалась еще страшнее при холодном синем свете грота — шрамы блестели, как мокрая глина.

— Ну что, штурман, — он ухмыльнулся здоровой стороной рта, обнажив желтые зубы. — Готов показать нам дорогу к твоему «тайнику»?

Меня грубо втолкнули на борт. Палуба была узкой, вся в царапинах и вмятинах — следы многочисленных стычек. Четверо контрабандистов уже заняли свои места. Среди были женщина-палач, которую, судя по всему, звали Вороной и поднявший меня детина.

Спичка указал на штурвал — старинный, с деревянными спицами, обмотанными потрескавшейся кожей для лучшего хвата. На металлической поверхности руля я заметил темные пятна. Пока что за него встал один из контрабандистов.

Под нами зажужжал двигатель, «Ласточка» поднялась в воздух и устремилась в узкий тоннель, уходящий вверх, в темноту. Стены были так близко, что было можно дотянуться и коснуться их кончиками пальцев.

Когда мы вылетели в Небо над Изнанкой, контрабандист выключил все двигатели кроме фиксаторных и посмотрел на меня:

— Куда?

— Место освободи — и я покажу, куда, — улыбнулся я в ответ на эту последнюю неуклюжую попытку выведать у меня направление.

Контрабандист приглашающим жестом указал мне на штурвал.

— Тогда это твой пост, — хихикнула Ворона. — И помни — мы следим за каждым твоим движением. — Она похлопал по рукояти пистолета у пояса.

Я сжал штурвал правой рукой, стиснув зубы от боли — правую руку они относительно пощадили, но вырванные ногти и куча порезов все равно доставляли мало приятных ощущений.

Но выбора не было. Корабль дрогнул, когда я запустил двигатели и слегка надавил на штурвал, креня «Ласточку» вперед.

Впереди открывалось Небо — бескрайнее, холодное, безжалостное, но в тот же момент такое родное и манящее. Мне это никогда не надоест — вот уж точно.

Возможно, если бы не некоторые проблемы с теми, кто меня в этот мир призвал, я бы вместо пиратства выбрал какую-то более мирную профессию, связанную с небесными кораблями. Но тут, как говорится, что имеем.

Контрабандисты тоже отвлеклись от глумления надо мной и, покрепче схватившись за прибитые к палубе предметы (на таком маленьком кораблике искусственной гравитации едва хватало, чтобы все просто не улетало в пустоту), устремили свои взгляды в закатное Небо.

На мгновение я даже проникся к людям, также, как и я, наслаждающимся этим чувством, некоторой симпатией. Но лишь на мгновение.

Потому что я прекрасно понимал: когда я доведу их до места, они меня прикончат. Чтобы не делиться добром, чтобы не заморачиваться с доставкой до Руин, чтобы не оставлять свидетелей.

Таким персонажам были чужды понятия чести и честности. Но это лишь значило, что я должен был убить их первым.

###

Три дня «Штормовая Ласточка» дрожала в небесных течениях, как лист в осеннем вихре. Я делал перерывы на сон, когда можно было особо не рулить, и это мне позволяли, однако за все три дня, хотя сама четверка контрабандистов неплохо питалась вяленым мясом и сухпайками, мне не было дано ни крошки. К их сожалению, в моем случае это мало на что влияло.

Но вот, сквозь пелену тумана проступили очертания Руин. Крошечные, в десятки раз меньше Руин Маски и тем более несравнимые с Перекрестком. Когда-то это явно был просто дом, от которого осталось лишь полэтажа: кривая каменная стена с