Королевский туман (СИ) - Белоусова-Ротштеин Татьяна Д.

— Не знаю, — повторил Джеймс, вглядываясь в дымное марево и стараясь дышать ровно, — похоже, что не один год, а может и не одно десятилетие. Рыцари точно не знают, по крайней мере, Уил так говорит. Уил мало что говорит… По его словам, отец сам вел это дело, почти ничего не рассказывая своим товарищам. Якобы у них так и принято. Ты помнишь, кто такой был граф Ди?

Седрик, казалось, ничуть не удивился такой резкой смене темы.

— Придворный «колдун», успевший послужить двум королевам. Астролог, мечтатель, один из первых алхимиков, — перечислил он, пожав плечами, — типичный ученый начала семнадцатого века.

— Он поступил в университет в пятнадцать лет, а в двадцать уже читал лекции в Париже и обучал Карла V. Позднее он собрал одну из богатейших библиотек того времени, — беспристрастно добавил Джеймс, — но это не главное. А главное… Он, по сути, был основателем нынешнего Круглого стола. Он был… Да, грубо говоря, «колдуном». Я читал дневники графа, это единственные бумаги, касающиеся дела, какие я нашел у отца. Граф Ди описывал свою встречу с… существами, которых он назвал ангелами. Они дали ему особый кристалл, прозрачный, размером с яйцо. И сказали, что с помощью этого кристалла можно их призвать.

— Полезная вещь, — заметил Седрик без всякой иронии.

— Скажи лучше, что это полный бред! — Джеймс нервно усмехнулся.

— Нет, — кузен задумчиво уставился на бутылку в своей руке, — знаешь, я действительно что-то такое слышал. Возможно, от отца. Или еще от кого-то.

— Как оказалось, в нашем обществе многие «что-то слышали»… Итак, отец выяснил, что граф Ди является нашим предком, — Джеймс отсалютовал пустым стаканом, — как тебе?

— Не дурно. И что было дальше?

— Члены Круглого стола не называют друг друга по именам, для сохранения секретности они используют вымышленные имена. Отец взял себе псевдоним «мистер Ди» и начал искать кристалл первого графа Ди, чтобы призвать ангелов и уничтожить вампиров. Но не успел. А теперь я должен завершить его дело. Это очень важно, вампиры угрожают даже безопасности королевской семьи. Так мне рассказал Уил. И, очень похоже, они на это способны.

— Не дурно, — повторил Седрик.

— Ты можешь мне не верить, — резко вскинулся Джеймс, — но мной движет не только опасение за свою жизнь или карьеру в этом жалком комитете! Мой отец погиб, стремясь защитить королеву и всех нас, я должен сделать так, чтобы его смерть не была напрасной.

— Я тебе верю, — кузен оставался удивительно спокойным, — ты нашел…

— Нет, — Джеймс с грохотом поставил стакан на столик и опять сжал пальцами виски, — полгода я искал любые сведения о вампирах и вещах графа Ди, пытаясь пройти по следам отца. Рыцари почти мне не помогали, Уил всё время повторял, что это только моя миссия, моё семейное дело. Они даже передали мне псевдоним отца, стали называть меня мистер Ди. Уил сообщил только, что у отца был некий помощник, друг, которому он доверял, и который знал о его деле. Но сами рыцари этого загадочного друга не знают… Мне удалось выяснить, что коллекция графа Ди — книги, алхимические инструменты, «магические» штучки — до середины прошлого века хранилась у некоего торговца, мистера Уолпола. В сорок втором году коллекция была распродана с аукциона, и кристалл купил неизвестный. Мне показалось, это тупик. Но Огденс посоветовал мне обратиться к Карлу Кинзману, известному в столице антиквару. Тот меня обнадежил. И через пару недель сообщил, что вещь найдена. Я, конечно, не мог знать наверняка, что это именно тот кристалл, но цена показалась мне соответствующей… Всего за день, точнее, за ночь до того, как я должен был забрать ту вещь, тот кристалл, на магазин Кинзмана напали. Он бесследно исчез, кристалл тоже, а ко мне явилась хиндийка и заявила, что Кинзман послал её ко мне. Что он уверен — я ему помогу. Мне нужно было вернуть кристалл графа Ди, тогда я уже не сомневался, что он настоящий. Я начал искать Кинзмана под видом комитетского расследования, опрашивал некоторых… тех, с кем у него были дела, кто мог что-то о нем знать.

Джеймс порывисто вздохнул и сам налил себе что-то из другой бутылки. Почему-то он не хотел упоминать о Ренате Лайтвуд. Только не о ней. Она — это уже слишком!

— В ходе расследования я выяснил, что Кинзман уже давно, задолго до моего с ним знакомства, вел дела с неким человеком по имени мистер Ди. Кинзман разыскивал для него во всех концах света вещи, которыми там борются с «демонами».

— Выходит, твой отец серьезно занимался этим делом, — присвистнул Седрик.

— Но отец погиб полгода назад, — быстро добавил Джеймс, — а Кинзман попросил у меня в обмен на кристалл наш старый эрландский клинок. Помнишь?…

— Да, вроде была у вас в коллекции такая ржавая железка.

— Я сам-то про него не помнил. Но Кинзман сказал, что этот меч тоже принадлежал графу Ди, и владелец кристалла согласен обменять «вещь Ди только на другую вещь Ди». То есть, человек, называвший себя мистер Ди… всё еще жив? Или это кто-то третий?

— Хороший вопрос, — Седрик, казалось, заскучал, — это всё, что тебе удалось узнать?

Джеймс медленно покачал головой. От резких движений его начинало мутить.

— Этот эрландский кинжал оставался тогда у Кинзмана, он сказал, что должен показать его тому, у кого кристалл. Кинжал исчез вместе с Кинзманом и кристаллом. Неделю назад, почти сразу после исчезновения Кинзмана мне стали приходить анонимные письма. Их автор утверждает, что был другом отца и хочет мне помочь, но не может пока открыть своё имя. Я, пожалуй, могу понять его скрытность. А сегодня утром под дверь мне подбросили сверток с тем самым кинжалом и с запиской — «Отдай друзьям, когда они попросят». Записка написана от руки, а те письма были отпечатаны на машинке, так что нельзя сказать наверняка…

— И ты до сих пор не знаешь, кто автор посланий? — Седрик вдруг оживился.

— Нет. А сегодня же утром, убирая меч в сейф, я обнаружил, что те письма пропали. Исчезли из ящика стола. Что ты на это скажешь?

— Хороший вопрос, — Седрик лишь неопределенно повел плечами.

— Вампиры там или нет, — Джеймс провел ладонями по лицу, стирая невидимую паутину, — но за этой историей стоит кто-то могущественный, кто-то, кто не хочет, чтобы в его тайнах копались. Огденс погиб из-за этого. И ты можешь погибнуть.

— Ну, меня так просто не возьмешь, — легкомысленно воскликнул Седрик и, отбросив в сторону бутылку, вскочил, — по-моему, не всё так плохо! — и протянул Джеймсу руку.

— Кинзман погиб, и кристалл теперь исчез навсегда, — произнес Джеймс без всякого выражения. Он с трудом поднялся, держась за руку братца. Как ни странно, она уже не дрожала.

— Ты не виноват, что на Кинзмана напали, — категорично заявил тот, — пускай эти рыцари сами посуетятся!

— Но вампиры…

— Еще не факт, что они на самом деле существуют. Вот ты видел хоть одного?

Джеймс внезапно пожалел, что рассказал Седрику. Помочь кузен всё равно не сможет, а теперь он оказывается в огромной опасности и даже не понимает, что ему грозит!

Но заговорил лорд почему-то совсем о другом:

— Послушай, Седрик, ты… Когда тебя выгнали из Университета, по справедливости я должен был тоже уйти.

Виконт Спенсер удивленно моргнул, а потом изобразил самое презрительное выражение, на какое только был способен.

— Нашел, о чем думать! Да я был только рад пораньше освободиться из тех застенков. Ладно, идем домой, посмотрим, нет ли там еще каких интересных посланий или посланников.

Глава 30. Ротбарт и Ватерлоо

На следующее после такого «отдыха» утро Джеймс проснулся, как это ни странно, довольно бодрым. Впрочем, бодрость касалась только физического тела. Мрачные воспоминания, одно за другим, всплывали, как… утопленники.

Он спустился в гостиную, сел в кресло и тупо уставился перед собой. В одном Седрик точно прав — дело Кинзмана можно закрывать.

И открывать другое.

В гостиную вошла миссис Морис и звучно опустила на столик поднос с кофе, обычным, без апельсинов. Весь вид экономки выражал укоризну.