Дар Менестреля - Эл Ибнейзер

Гонец, умирая, поведал Акрату, что Бренсалль уже полностью в руках восставшей хонкарской знати, и довольно большая армия хорошо вооруженных пехотинцев направляется к Ульсору. В то же самое время огромная толпа обезумевших от жажды мести крестьян движется вдоль южной оконечности Шерхенского леса.

Долина между Ведьминой пущей и Шерхеном вскорости должна была стать театром военных действий. Если, конечно, король не сможет унять назревающий конфликт.

А несколько дней спустя пришло сообщение с севера.

Пираты Хазраджа захватили порт в Феаносе и требуют выплты дани, чего никогда еще до сих пор не было. Гирлинские власти всегда ревностно охраняли западное побережье, потому совершенно нелепым казался тот факт, что крупнейший в Вильдаре порт может быть с легкостью захвачен лишь небольшой эскадрой слабо вооруженных пиратских кораблей. Это, в свою очередь, также вызвало смуту среди простого люда, и в Гирлине назревала гражданская война, поскольку недовольных правлением тамошнего наместника нашлось предостаточно.

А потом пошло-поехало….

Гнобдины внезапно закрыли свои границы, совершенно игнорируя любые попытки Акрата восстановить былые дипломатические отношения. Некогда славившийся своими ярмарками Эрневал опустел, а руда, которую добывали лишь гнобдины в глубинах Белых гор, перестала поступать в кузницы Вильдара.

В Теренсии снова появились отряды воинственно настроенных дикарей.

И все это — всего лишь за несколько дней.

Акрат тяжело вздохнул. Последнее известие было из Кельда. Похоже, дух войны решил вплотную заняться Вильдаром и добрался до Леогонии.

В Кельде вспыхнуло восстание…

Но не один лишь король не спал в ту ночь.

В нескольких стонях шагов от королевского дворца, в высоком белокаменном здании одно из окон было наполнено тусклым светом свечи. Трое в одеждах простолюдинов склонились над огромным дубовым столом. И, хотя, их одежда походила скорее на деревенские робы, осанка и манеры выдавали в собравшихся знатных вельмож.

— Тише, барон. Вы ведь не желаете, чтобы вашу драгоценную голову завтра нашли валяющейся в сточной канаве дворца его величества? — зловеще прошипел один из них.

— Оставьте свои шуточки при себе, граф, — резко бросил второй, широкоплечий мужчина высокого роста. — Как вы уже поняли, господа, у меня действительно есть серьезная поддержка…

Тот, кого здоворяк назвал бароном, поежился, плотнее запахивая залатанный в нескольких местах плащ.

— Бр-р-р, ну и холодина. И зачем нужно было нацеплять на себя это дурацкое тряпье, Миртан? Не проще ли было собраться, скажем, у меня, или в вашем родовом поместье, уважаемый Фейл?

— То, о чем вы говорите, почтеннейший Миртан, — густым басом произнес третий, не обращая ни малейшего внимания на жалобы барона, — конечно, весьма заманчиво. Да вот только каковы наши шансы на успех? Король ведь еще далеко не старик, к тому же армия бесприкословно подчиняется приказам его генералов.

Высокий вяло махнул рукой:

— Фейл, дружище. Армия сейчас занята совершенно другими проблемами. К Ульсору движется толпа хорнкарского отребья, и не ровен час, разразится война. Я полагаю, что через неделю у нас совершенно не возникнет никаких преград, поскольку король намеревается послать часть армии в Стейл. И не вы ли говорили недавно об этом, милейший граф?

— Наш друг Энгриас, похоже, немного смущен тем, что мы затеваем. — Тихо произнес обладатель густого баса по имени Фейл. — Не так ли, барон?

Энгриас решил воздержаться от язвительных комментариев по этому поводу, продолжая кутаться в плащ из тонокой грубой материи.

— Итак, почтенный граф, мы, полагаю, пришли к общему мнению, — подытожил высокий Миртан. — Король слаб, на Леогонию надвигается война. Это поистине великолепный шанс сменить правящую династию. Полагаю, что в этом никто из вас не сомневается. — Миртан гордым взглядом обвел своих собеседников. — Акрат, несомненно, должен умереть. Я сосбтвенноручно срублю его августейшую голову.

— Вы чересчур жестокосердны, милорд, — ухмыльнулся Фейл.

— А какого рода нам будет оказана помощь, о которой вы упомянули, уважаемый Миртан? — спросил Энгриас, немного оживившись лишь при одном упоминании о смерти короля Леогонии. — Надеюсь, все обойдется без ваших этих колдовских штучек, которыми вы и ваши предки славитесь на всю Леогонию?

— Не беспокойтесь мой друг, — мягко произнес высокий, — Моих колдовских штучек не будет. Нам на помощь придет магия совершенно иного рода. И уж поверьте мне — лучше вам не знать природу этого колдовства…

Утро выдалось пасмурным и холодным. Тем не менее, это не помешало жителям столицы собраться на главной площади. Что-то ужасное творилось в королевстве, и это что-то не давало покоя ни знатным вельможам, ни простолюдинам. Плотная толпа людей застыла в томительном ожидании.

Через некоторое время где-то во Дворце короля прозвучали фанфары, возвещая начало церемонии, и на высокий помост, на котором давным-давно проводились публичные казни, а ныне зачитывались королевские указы, взошел богато разодетый курносый герольд в сопровождении четырех вооруженных до зубов гвардейцев.

Прокашлявшись в бархатный платочек, он театрально вскинул руку, развертывая длинный свиток, украшенный гербовой печатью его величества, и громко провозгласил:

— Жители Джемпира! Я, король Леогонии и Гирлина, правитель Южных земель, владыка Вильдара, сим доношу до сведения всех и каждого, что отныне в королевтсве и всех прилегающих землях вводится военное положение. Всяк имеющий силу и способность держать оружие в руках будет призван на защиту королевства нашего и земель сопряженных. Тако же повелеваю всяко немощным и неспособным к ведению военных действий всячески содействовать армии и препон ей не чинить. Ослушникам же буде смертная казнь, как и не буде прощения всяко предателям и дезертирам…

Курносый кашлянул, гордо повел головой и продолжил монотонно зачитывать королвеский указ.

— Властию своей я повелеваю генералам королевской армии провести мобилизацию во всех землях и взять на себя все права и обязанности по сохранению мира в королевстве. Тако же сим доношу до сведения, что в силу сложившихся обстоятельств и по воле собственной, я, король Леогонии и Гирлина, на время объявленного ранее военного положения удаляюсь в уединение, дабы исконно и доподлинно испросить Высшей Воли о творимых в королевстве событиях. И яко же мне буде даден ответ, я тотчас же соберу совет, и решение того совета буде вам оглашено. Воспряньте же, мои верные подданные, и да пребудет с нами Высшая Воля! Король Леогонии и Гирлина, правитель Южных земель и Владыка Вильдара Акрат III.