Опасное материнство. Семья для сироты - Анна Шварц

“Чего-о?” — возмущенно вопит в голове мое сознание. Что. За. Чушь. Порет Эмир?! Пять минут назад он ходил передо мной без рубашки и его это ничуть не смущало! Да перед кем он играет...?!

Мама внезапно розовеет, во все глаза глядя на него.

— В отношениях? — эхом повторяет она. — Ох, понимаю... — она бросает на меня вопросительный взгляд, и я с ужасом понимаю, что разговора с ней мне не избежать. Она будет меня пытать. “Почему я об этом слышу впервые?” — говорит ее взгляд.

Внезапно рядом со мной открывается дверь и с тихим “уххх”, папа переступает через порог, таща в руках два тяжелых пакета.

— Ну и ливень... — бормочет он, встряхивая короткостриженой головой, и рассыпая во все стороны капельки. — Лий, мы тебе тут рыбку привезли, и овощей с дачи... Мать закрутки сделала. Рыбку заморозишь — на всю зиму тебе хватит. Еще и ягоды насобирали с грибами. Ты это...

Он внезапно поднимает взгляд и замирает, уставившись на Эмира. Я нервно закусываю губу.

— Пап, это...

— А ты что здесь делаешь? — произносит в шоке отец, и я вздрагиваю.

Как это — “ты что делаешь?”. Почему он так говорит с Эмиром?

Глава 41

Лия

— Встречаюсь с вашей дочерью. — приподняв бровь, отвечает Эмир совершенно спокойно, а я таращу глаза от шока. Боже, а подари мне такие же стальные яйца, чтобы я могла, не моргнув глазом, сообщать и своим и чужим родителям об отношениях.

Папино лицо в этот момент сереет.

— Пап? — недоуменно вырывается у меня. Отец мрачнеет на глазах, а потом ставит пакеты на пол и берет меня под локоток.

— Пойдем-ка на пару слов, Лий.

— Но... — я растерянно смотрю на Эмира и маму, а папа, не дождавшись, пока я зашевелюсь первая, берет меня под локоток и уводит в комнату, где я сплю, прикрыв за нами плотно дверь. — Пап, что случилось?

Отец, тяжело вздохнув, садится прямо в одежде на мою постель. От этого у меня изгибается бровь. Мой строгий папа, который работал раньше в полиции, и рьяно относился к чистоте и порядку, садится в уличной одежде на постельное белье?!

— Что он здесь делает? — строго интересуется отец, а я развожу руками.

— Пап, ну привет. Это Эмир, мой бывший одноклассник. Не помнишь его? Он помог мне... мультиварку затащить. И все. — краснею я, понимая, что Эмир соврал уже про наши отношения и мне придется либо сейчас же с ним расставаться, чтобы папа больше не поднимал эту тему, либо придумывать перед папой подробности наших отношений. — На самом деле мы только начали встречаться, не подумай ничего такого...Вчера. Он вообще уже уходит!

— Я помню твоего бывшего одноклассника. — папин тон становится все мрачнее и мрачнее с каждой секундой.

— Ну, вот!

— А ты хоть знаешь, кем он работает, Лия? Что он тебе рассказывал?

— Бизнесменом? — предполагаю я, а отец в этот момент с глухим хлопком бьет себя по коленке.

— Елки-палки, Лия! Бизнесменом! — восклицает он, сверкнув глазами. — Да когда я еще работал в полиции, а моя милая, добрая дочка котиков в приюте подкармливала, у этой чертовой уличной шпаны уже руки были по локоть в грязи и крови!

— Что? — ошарашенно шепчу я, а папа подскакивает с кровати, начиная мерить комнату шагами.

— И если бы не Ямпольский, этого ублюдка мелкого уже тогда можно было бы посадить на такой срок, что вы бы по сей день не встретились. Поэтому ты звонила мне и задавала странные вопросы? Лия! Ты что, сумасшедшая?

— Да я... — пытаюсь я подобрать слова, но ничего в голову не идет.

— Что ты? Что ты? Послушай. — отец проводит рукой по лицу, словно снимая усталость. — Я понимаю, что ты девочка добрая, и этот ублюдок наверняка напел тебе в уши о своем трудном детдомовском детстве, а ты его пожалела по старой памяти. Я тоже помню его до смерти приемных родителей, но поверь, тот мальчик, и теперешний ублюдок — просто совершенно разные люди. А Ямпольский — не добрый дядя-наставник Эмира, как он мог рассказать, а самый опасный черт в этом городе.

— Он мне ничего не пел. — у меня дергается глаз.

— Так какого черта ты делаешь рядом с ним? — смотрит на меня сквозь пальцы отец. — Лия? Никогда не поверю, что ты начала просто так встречаться с таким человеком, зная всю правду! Что вы с ним делаете?! И как встретились?!

— Да мы просто немного общаемся... — бормочу я. — Встречаться вчера начали, и у нас ничего не было. И, эээ... еще я немного подрабатываю у него няней на время моего отпуска. Он очень хорошо платит. Он опекает дочку Ямпольского, вот я и звонила спросить об этом человеке...

— НЯНЕЙ?! — рычит, словно раненный вепрь, отец. — Для дочери Ямпольского?! Да если у него действительно есть дочь, то ты хоть представляешь, во что ввязалась?! После смерти от Ямпольского осталось просто тонна наследства, за которое не стыдно и убить! За время жизни он собрал вокруг себя кучу людей, одни отмороженней других, а твой Эмир вообще был его любимчиком! А теперь среди них раскол и они скорее переубивают друг друга, чем дадут кому-то управлять всей этой шайкой и распоряжаться деньгами.

Я в шоке смотрю на покрасневшего отца, переваривая сказанное. Он опускает воздетые к потолку руки и бормочет:

— И вот ты трешься возле этого отморозка, и еще нянчишь дочку Ямпольского, не боясь, что тебя грохнут. Нет, не будет такого. Где мой пистолет? Я сейчас сам его грохну...

— Папа! — в панике кричу я, хватая его за локоть. — Ты что, с ума сошел?!

— Отстань! Я пошел в машину, там у меня лежит оружие. Если моей дочери пудрят мозги, рискуя ее жизнью, я лучше вышибу этому ублюдку мозги сам, и отсижу положенный срок. А ну, отпусти, Лия! После этого я положу тебя поперек лавки и высеку, чтобы в следующий раз думала своей головой!

В этот момент я слышу, как открывается в комнату дверь и мы с папой синхронно поворачиваем головы. На пороге стоит Эмир, холодно глядя на все это и сложив руки на груди.

— Если у вас есть ко мне претензии — выскажите лично мне, а не рычите на Лию. — произносит он, а отец с шипением выдыхает сквозь зубы.

— Ты!..

— Что я?

С кухни доносится звук льющейся воды и пение мамы, а еще с шумом работает вытяжка. Видимо, мама решила почистить и пожарить рыбу, и хорошо,