Бруно, начальник полиции - Мартин Уокер

своего пленника. Мужчина застонал, покачал головой и начал отползать. Бруно проигнорировал его.

Он чуть не последовал за Изабель, но остановил себя. Он поднялся по ступенькам, чтобы лучше видеть, и понял, что ему нужно делать дальше. Он побежал обратно к небольшому отряду жандармов, стоявшему в нерешительности у здания мэрии. Услышав звук бьющихся окон, он крикнул: «Следуйте за мной — и начинайте свистеть», хотя он не был до конца уверен, куда он их поведет.

Мегафон Национального фронта, казалось, находился рядом с развевающимися флагами, прямо перед отелем, и именно туда он направился. Четверо или пятеро мужчин лежали на булыжниках, и несколько десятков все еще слонялись вокруг, но регбисты знали, что делали. Они разделились на пары и сражались спина к спине. Карим взял тяжелое металлическое мусорное ведро, поднял его над головой и с силой швырнул в группу людей, охранявших флаги Национального фронта. Мегафон «Отправьте их обратно!», казалось, икнул от боли и перестал передавать. Затем Бруно привел жандармов в возникшую неразбериху и начал надевать наручники на тех, кто лежал на земле. Внезапно все, казалось, закончилось. Мужчины все еще бежали, но уже прочь.

Бруно крикнул самому коренастому из жандармов, порядочному человеку, которого он знал много лет. «Жан-Люк! На автостоянке у банка стоят три автобуса. Идите и обездвижьте их — вот на чем пришли эти ублюдки и вот как они попытаются выбраться. Возьмите с собой пару своих помощников и, если потребуется, наденьте наручники на водителей — или возьмите несколько машин, чтобы блокировать движение автобусов».

Затем прибыли пожарные машины, две из них заняли большую часть площади, и помпье выбрались наружу и начали помогать. Первым пострадавшим, которого они обнаружили, был Ахмед, их коллега-доброволец-пожарный. Он был без сознания, его лицо было в крови из-за разбитого носа, а один из передних зубов выбит. Затем рядом с Бруно с визгом затормозил красный командный грузовик поменьше, завывая сиреной, и Моризо, профессиональный пожарный, управлявший местной станцией, спросил Бруно, что его люди могут сделать.

«Начните с оказания первой помощи тем, кто в ней нуждается, затем соберите всех, кого вы не узнаете, и заприте их в своем грузовике», — проинструктировал Бруно. «Мы разберемся со всем этим позже в жандармерии».

Затем он наклонился, чтобы проверить молодого Русселя, быстрого вингера команды по регби, но слишком худого и низкорослого для такой драки. Он был ошеломлен, запыхался, и у него был великолепный синяк под глазом, но с ним все было в порядке. Рядом с ним опорный нападающий Леспинасс, невысокий, коренастый и крепкий на вид, стоял на коленях, и его рвало. «Ублюдки пнули меня по яйцам», — проворчал он. Внезапно перед лицом Бруно оказались телекамера и микрофон, и обеспокоенный голос спросил его, что происходит.

Прежде чем он успел подумать, и, вероятно, от чистого облегчения, что никто из его людей серьезно не пострадал, Бруно сердито сказал: «На нас напала в нашем родном городе группа внешних экстремистов. Вот что произошло».

Он перевел дыхание и успокоился, наполовину вспомнив какую-то утомительную лекцию по связям со СМИ в Полицейской академии, где учили, что самое важное — сначала изложить свою версию событий, потому что это определит последующее освещение.

«Мы проводили тихий и мирный парад и митинг у военного мемориала в память о погибшем герое войны, а эти свиньи начали выкрикивать расистские оскорбления, бросать ракеты и избивать людей», — сказал он. «Здесь, на нашей городской площади, собрались в основном школьники, но этим экстремистам, похоже, было все равно. Они организовали это нападение. Они наняли кареты, чтобы добраться сюда, привезли свои знамена и мегафоны, и они пришли с одним намерением — разрушить наш город и наш парад. Но они не считались с жителями Сен-Дени».

«А как насчет пострадавших?» — последовал следующий вопрос, на этот раз с другой камеры.

«Мы все еще считаем».

«А как насчет ваших собственных травм?» его спросили. «У вас все лицо в крови?»

Он поднес руку к лицу, и она действительно была в крови. «Боже мой!» — воскликнул он. «Я не заметил».

Камеры отвернулись, когда на площадь с ревом въехала машина скорой помощи. Доктор Желлетро стоял на коленях перед разбитым зеркальным окном отеля Сен-Дени рядом с одним из распростертых тел.

«Пара сломанных ног, треснувшая ключица и несколько сломанных носов. Нет ничего хуже хорошего матча по регби», — сказал Геллетро.

Бруно оглядел городскую площадь. Он увидел пожарные машины и машины скорой помощи, разбитые окна, булыжники, усеянные раздавленными фруктами, яйцами и овощами, а также испуганные молодые лица, выглядывающие из-за каменных колонн рынка. Он взглянул на окна мэрии и заметил несколько затененных лиц, выглядывающих из банкетного зала. Вот и все для сегодняшнего обеда, подумал он и начал организовывать передачу арестованных в жандармерию. Чертов Дюрок, подумал Бруно, это его работа.

ГЛАВА 17

Дугал, шотландский приятель Бруно по теннисному клубу, обычно никогда не вмешивался в официальные дела Сен-Дени, хотя мэр дважды просил его присоединиться к его списку кандидатов на выборах в местный совет. Продав свою собственную небольшую строительную компанию в Глазго и досрочно выйдя на пенсию в Сен-Дени, Дугал заскучал и основал компанию под названием Delightful Dordogne, которая специализировалась на сдаче домов в аренду туристам в высокий сезон.

Многие иностранные резиденты подписались на него, отправившись отдыхать в другие места в июле и августе и получив солидную прибыль от арендаторов, которым Дугал сдавал свои дома. Благодаря разнорабочим, уборщицам, садовникам и персоналу по обслуживанию бассейнов, которых Дугал нанял для обслуживания домов отдыха, он стал крупным местным работодателем. Бруно подумал, что при таком количестве иностранцев, въезжающих в округ, имеет смысл иметь одного из них в совете, чтобы представлять их взгляды. Дугал всегда отказывался, ссылаясь на то, что он слишком занят, а его французский слишком несовершенен, но на следующий день после беспорядков он был в зале заседаний совета вместе с остальной делегацией местных бизнесменов.

На сердитом, но исправном французском он объяснил, насколько плохими были теленовости предыдущего вечера.

«Сегодня у меня было три отмены заказа, все от хороших и постоянных клиентов, и я ожидаю большего. Это даже попало в английские газеты. Взгляни на это, — сказал он и бросил стопку газет на стол. Все уже видели заголовки и фотографии беспорядков на городской площади, но Бруно поморщился, когда Дугал размахивал экземпляром SudOuest с фотографией Бруно на первой странице.