Чайки за кормой (сборник) - Сергей Шапурко

Саныч, пиар-технолог, с несколько иными взглядами на теорию и практику выборов, слегка замялся, затем, яростно выпив рюмку коньяку, протянул руку и сказал:

– Согласен. Спорим.

Состоявшееся столкновение было больше, чем пари. Это была борьба двух идей, двух способов ведения предвыборной агитации, противостояние черного и белого пиара. К тому же остальные посетители, благодаря высокой тональности разговора, оказались в курсе, и теперь отступать было некуда.

В кафе, гремя ведрами, вошел будущий мэр. «Черный» пиарщик встал из-за стола и, на ходу собирая мысли в кучу, подошел к идиоту.

– Гриша, у тебя паспорт есть? – спросил он.

Безобразников поставил ведра, томно посмотрел на буфетные ценники и молча достал из кармана выданные ему Монделем кредитные билеты.

– Неплохо! Для начала совсем даже неплохо. Идея отличная! «Отменим отжившие свое документы! Паспорта нам заменят деньги – эквивалент наших усилий и каждодневного труда!»

Безобразников широко улыбнулся, оголяя крепкие белые зубы. Между двумя передними была такая большая щель, что в нее мог бы спокойно пролезть худой подросток.

– «Я смело смотрю людям в глаза и улыбаюсь этому миру – у меня нет камня за пазухой!», – прокомментировал пиарщик следующее действие идиота.

Неожиданно на сцену вступила Галя. Она оттеснила к застекленной витрине Гришу и, свирепо поставив руки на бока, спросила Тефлонова:

– А по какому, собственно, праву ты, чудила, Гришку от меня изъять пытаешься?! Папа ты ему или, может быть, милиционер участковый?

– У вас, вон, котлеты недожаренные и компот… того… прокис.

Глаза буфетчицы налились бурым цветом. Она, делая значительные паузы между словами, произнесла:

– Ты… заморыш… языком своим… на митингах… мели. А котлеты… мои… не тронь!!!

Хмель мигом выветрился из головы пиар-технолога. Понимая, что промедление не допустимо, он кинул на тарелочку для денег пятисотрублевку и воспользовавшись тем, что Галя, загипнотизированная видом банкноты, отвлеклась, схватил Гришу за руку и уволок в коридор.

Еще до конца рабочего дня бумаги были выправлены, и Гриша стал официальным кандидатом на пост главы Волнограда.

Единственная женщина в избирательной комиссии – Ольга Каблукова, гламурная и ищущая, слегка вздернула брови и сказала:

– Но, господа, он же, простите, – идиот!

На что председатель комиссии Дурнов, спешащий к жене и ожидающей его в холодильнике бутылке водки, недовольно ответил:

– Документы в порядке, значит – кандидат.

Глава 5

Вечером того же бурно проведенного дня – первого дня на свободе – Мондель сидел в ресторане и делал заказ. Стоящий рядом со столиком официант с презрительной улыбкой слушал посетителя и делал какие-то записи в своем засаленном блокноте.

Мондель закончил свою речь и с интересом посмотрел на то, как официант прикрывал ладошкой блокнот, делая пометки.

«Что за секреты они там хранят? Интересно, хоть кто-нибудь посторонний видел те тайные записи, что там хранятся? Может быть там есть точные координаты подводной пещеры Лох-Несского чудовища. Или, например, третья часть Теории относительности…»

Через полчаса, сытно поев, Харитон вытер немягкой салфеткой губы и тихо проговорил:

– Будет тут тебе и стол и дом… Стол уже состоялся, надо бы подумать и о доме.

После этих слов он заинтересованно осмотрел зал. Возле выхода на летнюю террасу за столиком на двоих сидела одинокая женщина. На вид ей было 30–35 лет и она имела все достоинства, свойственные ее полу и возрасту.

Харитон, с трудом сдерживая в себе всю накопившуюся за время отсидки мужскую теплоту и нежность, подошел к незнакомке и, вежливо поклонившись, сказал:

– Музыкальная часть вечера начнется только через час, так что пригласить на танец я смогу вас не раньше, чем через 60 минут. Это очень долго, учитывая вашу блистательную красоту. Я вот что в связи с этим подумал. А зачем нам привязываться к давно устаревшим стереотипам, сложившимся в отношениях между мужчиной и женщиной?

Дама с приязнью посмотрела на Харитона. Впечатленная и его спичем, и его внешними данными, сказала:

– Садитесь – тут не занято.

Фраза была произнесена с таким придыханием, что дальнейшее пребывание в ресторане казалось бессмысленным. После непринужденной трехминутной беседы, новые знакомые покинули заведение и деловым шагом проследовали к жилищу молодой женщины, которую звали Жанна. Мондель представился, почему-то, Бишбармаковым, поэтом-песенником, победителем как региональных, так и международных конкурсов. «Так романтичнее», – решил он.

Жанна на регалии нового знакомого никак не прореагировала. Видимо, думала о чем-то более приземленном.

Войдя в квартиру женщины, Мондель с удивлением уловил запах чужого самца. «Женские капризы – темное дело. Не будем вдаваться. В рейсе, наверное, супруг. Как тут не заскучать, если, допустим, пятый месяц пошел…»

Девушка взяла Бишбармакова за горячую руку и повела по направлению к спальне. Движения ее были столь стремительны, что Харитон подумал: «Видимо, пятнадцатый месяц, а не пятый».

Проходя через большую комнату, Мондель увидел спящего на диване мужчину.

«Вот это номер! Может быть, брат? Или репетитор ее детей? Занимался до позднего вечера, а потом уже и троллейбусы не ходят».

На немой вопрос Харитона, Жанна спокойно ответила:

– Муж.

Харитон удивился, но не настолько, чтобы не проследовать за дамой в спальную комнату.

«В данной ситуации вести себя прилично – неприлично».

Через два часа Мондель встал с кровати и, слегка одевшись, сказал:

– Сэнкью вам от всей души! Теперь можно вновь задуматься о вечном, не отвлекаясь на мысли о физиологическом.

– Чаю?

– Русский человек, я думаю, никогда от чая не откажется. От кофе – может, а от чая – как-то непатриотично.

– Может и поесть чего-нибудь хочешь?

– Настоящий кот всегда или голоден, или не выспался. Уточняю – я выспался.

Жанна пошла на кухню. Мондель остался в спальне и принялся рассматривать фотографии, развешенные по стенам. «Никакое моральное удовольствие не может сравниться с аморальным», – подумал независимый кандидат, с чувством потягиваясь.

В комнату вошел мужчина. У него была короткая стрижка, серые глаза и красная майка.

– Здравствуйте! Меня зовут Аркадий.

– И вам не болеть. Бишбармаков, поэт-песенник.

– Как вам Жанна?

– Жанна, как Жанна. Что, собственно, сказать…

– Я имею ввиду, как женщина она вам понравилась?

– Этого отрицать я никак не могу! – весело ответил Мондель. Ситуация стала ему нравиться, не переставая интриговать.

Аркадий по-домашнему сложил руки на животе. Он скромно улыбался, всем своим видом показывая, что никаких проблем нет.

До наших времен в далеких стойбищах неблизкой Камчатки сохранилась многовековая традиция вступления жены хозяина дома и гостя в интимную связь. Скажем более: ради того, чтобы гость, не дай Бог, не отказался, женщина соглашается на все, что угодно. По поверью, если приезжий согласиться, то тогда радость и достаток будут в юрте. Если же северянка после этого забеременеет, то и вовсе удача и счастье поселятся в доме.

У некоторых очень южных народов, все еще плюющих на цивилизацию, есть традиция, согласно которой, девушка может выходить замуж только в том случае, когда имеет массу добрачных связей и, как минимум, двух детей.

Есть и более изощренные обычаи. У многих племен девушка должна выходить замуж девственницей. Но у некоторых, возможно, наиболее продвинутых народцев, перед тем, как быть допущенной к жениху, новобрачной предстоит пройти обряд лишения девственности. Обряд проводят друзья жениха (а кто же еще?!), которые потом еще в течении трех дней имеют право продолжать начатое. Но и на этом не заканчиваются мытарства девушки. Она переходит к другим мужчинам племени. Если ей повезет и племя окажется небольшим, то уже через недельку она попадет и к своему законному мужу. И сможет с радостью исполнить свой супружеский долг.

В стремлении как-то освежить отношения между полами не отстают и некоторые вполне цивилизованные народы. В Германии, Голландии, Швеции беспорядочными половыми связями никого не удивишь. Вот, например, во время Кельнского фестиваля развлекающаяся публика абсолютно спокойно предлагает друг другу заняться сексом. И так же спокойно и без нажима переходит к этому занятию, часто даже не знакомясь.

Аркадий и Жанна Душенечаевы прожили вместе десять долгих лет. Они очень подходили друг другу: он был чуть красивее обезьяны, она – чуть умнее. С каждым годом им было все сложнее поддерживать огонь в семейном очаге. На смену вдохновению первых лет пришла рутина бытовых трудностей. На смену ярким незабываемым моментам пришла комфортная размеренная сексуальная жизнь. Романтическая дымка развеялась, букетно-конфетный период закончился. О легкости, красоте отношений, о ежедневном ощущении праздника пришлось забыть. Даже любя друг друга и испытывая страсть, Душенечаевы стали чувствовать дискомфорт, когда находились рядом. Возникла реальная опасность погрязнуть в ссорах и бытовых конфликтах. Надо было что-то срочно предпринимать. Тогда-то и родился знаменитый документ, под названием «82».