Рок царя Эдипа (СИ) - Ростокина Виктория Николаевна

— Грей голубцы! — скомандовал жене Василий Степанович, считая, что устоять перед всеми изложенными фактами просто невозможно.

Алевтина Ивановна взяла кастрюлю с голубцами и двинулась на кухню.

— Алевтина Ивановна! — остановил ее Леша. — Мама сделала Наде и мне подарок. Разве тут что-то непонятно?

— Да, конечно, понятно! — Алевтина Ивановна с тоской прижимала к груди кастрюлю с голубцами.

— Ничего его не зарезали! — вдруг выпалил Сашка. Он покраснел и не поднимал глаз.

— А ты откуда знаешь? — ахнула тетя Лида.

— Знаю!

— Ты что, был там? — И она угрожающе приподнялась.

— Ну был!

— Мать, перестань! — вступил в разговор тщедушный муж тети Лиды. — Он не маленький! Чего ему в ресторан не сходить?

— Он не маленький! — задохнулась от возмущения тетя Лида.

Она вскочила со стула и подбежала к Сашке. Сашка прикрыл голову рукой — он знал, что получит сейчас сильный материнский подзатыльник.

Раздался щелчок — это у Светки лопнул очередной пузырь из жвачки.

— Тебя здесь только не хватало! — цыкнула на дочь Клава.

— Ну что ты стоишь, как столб! — рассердился вдруг Василий Степанович. — Унеси голубцы.

Алевтина Ивановна, втянув шею, на цыпочках вышла из комнаты.

— А я очень люблю в рестораны ходить! — заявила веселая молодая грудастая тетка. — Там совсем другая жизнь. Красиво — как в кино. А здесь что — напьются и блевать будут.

— И я люблю в ресторан ходить! — неожиданно нарушила разговор взрослых Светка.

Тут все засмеялись. Первым начал муж тети Лиды — он так трясся, так заходился от смеха, из его маленьких косящих глазок полились слезы, при этом он притопывал ногой и в восторге тряс кулаком. За ним все, не выдержав, тоже стали хохотать.

Не смеялись только Леша и тетя Лида. Тетя Лида, как настоящий боец, жаждала только победы и не могла себе позволить отвлекаться на эмоции.

— Значит, дате малое тащить в ресторан можно! — она открыто бросала вызов Инне. — Чего она там понасмотрится? Как шлюхи длинноногие вышагивают?

И тетя Лида показала, как, по ее мнению, вышагивают длинноногие шлюхи.

Это, естественно, ее и погубило, потому что тут все так зашлись от смеха, что никакой речи о серьезном разговоре быть уже не могло.

— Ну Лидка! Артистка! — хохотал муж тети Клавы, дубася по столу огромным кулаком.

— Мама говорит, что меня в ресторан не пустят! — Белобрысая Светка подошла к Инне и, смущаясь, смотрела на нее доверчиво и просительно.

— Пустят! — Инна взяла маленькую ручку в свои руки и погладила ее. — Это свадебный ужин! Пустят всех, и больших, и маленьких!

— А музыка будет? — продолжала выспрашивать окрыленная Светка.

— Будет!

— И мороженое?

— И мороженое! Обязательно будет!

Николай Павлович понял, что сейчас наступила именно та минута, когда, не сомневаясь в победе, можно опять начинать командовать.

— Едем в ресторан! — Он встал и, как на собрании, ответственно рубил рукой воздух. — Там отмечаем! Все чинно, благородно! Потом возвращаемся сюда и отмечаем здесь! И все довольны! И всем хорошо!

— Ну чего! Сначала там… поужинаем! — И муж Клавы подмигнул тете Лиде, давая понять, что он с ней солидарен, но надо считаться и с матерью жениха. — А потом будем свадьбу гулять.

— Пирог с картошкой можно взять? — спросила Клава. — Там ведь пирога не дадут!

— Только там твоего пирога и не хватало! — рассердился Василий Степанович. Он тяжело переживал поражение, и ему очень хотелось на ком-то выместить обиду. — Как ты его там подашь? На коленях, что ли, резать будешь?

— А может, выпивку свою принести? — обрадовался муж Клавы, и ноздри его выразительного носа радостно задергались.

— Там все будет! Ничего не надо! — мягко успокоила всех Инна. — Надо собираться! А где Надя? — спросила она у сына.

— Не знаю! — Он сказал это так безучастно-просто, что Инна испугалась — вдруг это кто-нибудь заметит.

Но все уже были заняты своими делами, своими сборами.

— Пойди скажи Наде, что пора ехать в ресторан! — попросила она Лешу тихо.

Он посмотрел Инне в глаза. Дернулись его соболиные брови, дернулись губы, он повернулся и вышел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Ну, понеслось, — подумала Инна, — поехало… Теперь не остановить…»

Глава 23

Горько

Инна сняла Французский зал, поэтому никаких высоких потолков, никаких люстр не было — очень все тихо и интимно. Кроме того, столы никто не сдвигал, лишь для невесты, жениха и родителей был стол на шесть персон, остальным предложили отдельные столики.

Инна даже с некоторым злорадством увидела растерянные лица теперь уже своих родственников, усадила Лешу и Надю за главный стол и подозвала официанта.

— Начинайте, мсье, — сказала она.

— Ага, бу сделано, — сказал официант.

— Нет, так не пойдет, — тетя Лида все-таки решила взять реванш за провал домашнего торжества. Она поймала за фалды пробегавшего официанта, что-то шепнула ему, и тот пожал плечами, дескать, делайте как знаете.

В мгновение ока столы были сдвинуты, стулья поставлены в ряд. Гости наконец расселись.

Инне было весело. Она понимала, что теперь уже ничего от нее не зависит. Что теперь все уже в руках судьбы, рока, как там еще? Ей было просто жутко интересно, какое коленце выкинет этот самый рок?

— Ну, — важно поднялся с места Василий Степанович, — предлагаю тост за здоровье молодых. Мы ростили тебя, Надюха, на радость и счастье, мать ночей недосыпала, все Наденька, Наденька.

Алевтина Ивановна промокнула глаза цветным платочком.

— Ну и я в дом все нес, все для доченьки. Думаешь, легко отдавать тебя? Нашу кровиночку, нашу рыбоньку, нашу красавицу? Нелегко, а надо. А ты, Алешка, береги жену, люби и уважай. А то, — здесь он лукаво подмигнул жениху, — мы приедем и разберемся.

Многочисленная родня благосклонно засмеялась.

— Эй, товарищ, — позвала официанта тетя Лида. — Вы подносик нам подайте — большой такой найдется?

— Бу сделано.

— И давайте выпьем, гостюшки наши дорогие, эту чару до дна, — закончил свою речь Василий Степанович, — чтобы жизнь молодых была такая же полная и красивая.

Все дружно повставали, загремели стульями, начали весело чокаться бокалами.

— А от нас подарок тебе, доченька. — Оказывается, Василий Степанович еще не закончил тост. — Миллион рублей — и сама придумаешь, с мужем конечно, чего себе купить.

Василий Степанович прошествовал к приготовленному подносу и торжественно возложил — иначе не скажешь — на него конверт с деньгами, предварительно показав, что купюры имеют место быть, чтобы сомнений не оставалось ни у кого.

И только после этого все выпили.

Инна лишь пригубила шампанское. Но тут же была поймана с поличным, пристыжена и осмеяна.

— А ты что же? Детям счастья не желаешь? — перешел на «ты» Василий Степанович.

Инна выпила до дна.

— Горько! Горько! Ой, как горько! — закричала радостная свадьба.

Инна не хотела смотреть.

— Раз… два… три… четыре… пять… — хором считали родственники.

Дед давал отмашку рукой. Он был в своей тарелке. Он был рад здоровому родству.

— Ну что ты, Лека, — только Инна услышала шепот Нади.

Алексей обнимал невесту, отвернувшись от стола. Но не целовал ее, а кривлялся, делал смешные рожицы, закатывал глаза. Совсем не соблюдал торжественности момента.

— Пятьдесят три… пятьдесят четыре…

Хор поубавился, потому что гости уже накладывали в тарелки еду и начинали закусывать.

— Лека… хватит, — сказала Надя.

— Семьдесят восемь… семьдесят девять…

Инна встала. Надо было подчиняться правилам. Надо было соблюдать приличия.

— Давайте выпьем за родителей, — предложила она. — За вас, Алевтина Ивановна, за вас Василий Степанович. За всех добрых родственников Надюши…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Получилась каша, потому что половина считала, а другая подняла бокалы.

— Леш, — тронула Инна жениха за рукав. — Давай за родителей выпьем.