Большая Игра (СИ) - Михаил Беляев

чувство — произнеся последние слова, она лишь дергалась, но новый приступ уже сходил на нет. Он чувствовал ладонью, как её лихорадочно колотившееся сердце стало успокаиваться, дыхание постепенно выравнивалось — грудь вздымалась и опадала, словно кузнечные меха, и девушка, наконец, закрыла глаза.

С минуту они сидели в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием благовоний в чашах и свистящим, как после пробежки, дыханием Мифрид. Оба ретранслятора пытались осознать то, что только что прозвучало в этом небольшом, заполненном приторным ароматом зале. Пророчество, видения будущего и то, что за ними скрывается.

— Войны не избежать, — наконец, нарушил тишину голос Алголя. Он прозвучал глухо и тоскливо, но в нем чувствовались сила и решительность. Девушка тяжело выдохнула и приподнялась, вставая на еще слабые ноги. Он помог дойти до кресла и, придерживая за руку, усадил Мифрид.

— Но ведь это не всё, что ты хотел услышать, верно?

Ретранслятор кивнул. Он не ощущал никакого вмешательства в свои мысли — да и невозможно это было для ретранслятора ранга С, пробить его психокинетический барьер для неё было нереально. Значит, и это девушка смогла предсказать с помощью своей странной силы. В её светло-голубых глазах вспышки остаточных разрядов были практически незаметны, но он чувствовал — она ретранслирует, как делала все это время, практически на пределе своих способностей. Она знала, что же еще он хотел у неё спросить.

— Но ответа на этот вопрос я тебе дать не вправе, — на ее губах заиграла легкая улыбка, словно она говорила что-то, что должно было принести ретранслятору облегчение:

— Один лишь бог ведает, где, как и когда тебя настигнет смерть. На этом всё, тебе нужно идти, господин.

Глава 4. Сила. Часть 4

События последних дней начали сливаться в сплошной поток, в голове все начинало путаться. Рин снова была в капсуле, но на этот раз её не топили в контактной жидкости — теперь у руля был Кузнецов, они проводили тесты по визуализации. Ей пришлось нацепить на голову какое-то странное устройство, похожее на шлем, но сплошь состоящее из ремешков и контактов, торчащих внутрь, словно тупые гвозди, и давивших на голову. Вся эта конструкция так же подключалась к ее чипу и заспинному блоку, данные сразу же уходили в лабораторию.

А она, вслушиваясь в свое дыхание, отражавшееся от матовых стенок капсулы, да в жужжание и попискивание электроники, концентрировалась и создавала образы в пространстве. С каждым разом Игорь Кузнецов задавал ей все более сложные задачи — геометрические фигуры с огромным количеством граней или сложными формами и внутренними полостями, детализированные пейзажи, разрезанные в разных плоскостях яблоки и прочие объекты. Работа не была связана с какими-либо физическими нагрузками, но после каждого такого занятия девушка чувствовала себя измотанной и выжатой, как лимон.

— Хорошо, Рин, теперь поддерживай эту форму как можно дольше, — щелкнув, изрек динамик голосом биолога. В лаборатории, над проекционным столом парил в воздухе целый аквариум с разноцветными, словно морские камешки, рыбками, ниточками водорослей и вереницами поднимавшихся к поверхности пузырьков.

Держать всю эту красоту силой одной лишь мысли было сложно — приходилось снова и снова представлять каждую деталь, каждый пузырек, каждое движение плавников множества рыбок, движущихся в пространстве, что требовало невероятной концентрации и напряжения сознания. Стиснув края ложемента, девушка ровно дышала и визуализировала, с каждым разом совершая очередной маленький подвиг и побеждая саму себя.

Наконец, ее испытание кончилось — биолог дал отбой, и Рин с облегчением стерла со щек проступивший мелкими капельками пот. Створка открылась, она привычно скользнула в раздевалку, потягиваясь и расправляя занемевшие конечности. А снаружи ее уже ждал Владимир, вооруженный до зубов инструментами и буквально жаждавший дорваться до ее наспинного блока.

— Держи, — Кузнецов протянул ей герметичную упаковку с фруктовым пюре — в последнее время она здорово пристрастилась к нему, и от внимания членов ее команды это не ускользнуло. Периодически то один, то другой подкармливали ее в перерывах между тестами. Смущенно улыбнувшись, Рин поблагодарила его.

Прохладная, зернистая масса заполнила рот, приглушая привкус крови. Ей нравилось это — она сразу чувствовала себя космонавтом, парящим в невесомости и ловящим ртом шарики воды, супа или того же пюре. Они были особенными, сильными, смелыми людьми. Вот и ей хотелось перенять хотя бы частичку этой смелости и силы. Идти навстречу трудностям без страха. Знать бы только, как это сделать… Тем временем Владимир, что-то приспособив к содержимому ее блока, закрыл защитную крышку:

— Готово, Рин, можешь идти. Надо сказать этим придуркам, чтобы приделали нормальные замки, а не кучу винтиков, по полчаса верчу их как…

Не слушая бормотание инженера, она вернулась в раздевалку. Следующим этапом были физические упражнения — в соответствии с графиком ее уже ожидали в спортзале на втором подземном уровне. Торопливо скинув костюм, она повесила оборудование на специальный держатель. Серо-стальной комбинезон стал для неё как вторая кожа, не стеснявшая движений, всегда подходившая по размеру, надежная и безотказная. Ей даже начинало казаться, что она чувствует его, вибрации в нем, настройку, работу всех систем. Если что-то было не так — сбоил один из крошечных насосов, откачивающих воздух из-под ткани, или не был подключен контакт позвоночного столба, она сразу чувствовала неладное и шла к Владимиру. Сперва тот недобро поглядывал на неё и хмыкал, но после проверки и сам убедился в том, что комбинезон требовал наладки или ремонта.

Выйдя из раздевалки в зал лаборатории, Рин попрощалась со всеми: — Спасибо за работу, я пойду в спортзал.

— И тебе спасибо, Рин. Увидишь Киру, передавай привет, — махнул рукой Кузнецов, не отрываясь от монитора. Биолог погрузился с головой в работу, даже не заметив, как девушка вышла в коридор. Майор не появлялась в лаборатории уже несколько дней, и Рин уже начинала переживать, не случилось ли чего с ней.

Опасения развеялись, когда девушка пришла в спортзал, переоделась и вышла на тренировку. В просторном помещении с непривычно высоким для подземелья потолком, наполовину заполненным тренажерами и разнообразными стендами, манекенами и оборудованием, было неожиданно людно. Помимо седого и подтянутого тренера, каждый божий день спускавшего с неё по семь шкур, возле одной из стен разместились еще несколько человек из обслуживающего персонала — ученые в одинаковых серебристо-фиолетовых комбинезонах и с переносными терминалами. Рядом стояла, скрестив на груди руки, майор Вайнер, а с ней — еще один военный, суровый и широкоплечий мужчина в видавшей лучшие дни армейской форме. Помахав рукой Рин, она что-то принялась обсуждать с военным, при этом Рин отметила, что женщина явно