Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь - Гульельмо Ферреро

Помпей по выходе из сената немедленно отправился в Капую. Уже наступал вечер,[538]и многие сенаторы, которые не приказали сопровождать себя рабам с факелами и не желали идти по неосвещенным улицам города, провели ночь в курии. Волнение достигло высшей точки: все находили очень трудным такой быстрый отъезд. Помпей, имевший повсюду массу рабов, денег, друзей, людей, связанных с ним делами, думал, что для большинства сенаторов этот отъезд столь же легок, как и для него. Что сделать с многочисленными семьями рабов, которых все они имели? Оставить ли их в Риме без господ в такой момент, когда беспорядок гражданской войны, вероятно, увеличит цену хлеба и возбудит мятежный дух в рабах?[539]Куда отослать им своих жен и детей?[540]Многие из сенаторов даже не имели денег, необходимых для путешествия, которое могло оказаться продолжительным, и не знали, как достать их. Друзья их сами были в затруднительном положении; торговля векселями почти прекратилась; займы были очень трудны, так как капиталисты страшились междоусобной войны.[541]

Помпей снова приобретает влияние

Однако Помпей благодаря своим энергичным действиям и угрозам снова утвердил свое влияние на слабый и изменчивый политический мир. После того как прошло первое недовольство, многие стали размышлять о своей действительной выгоде. Победа Цезаря не будет ли означать политическую революцию, которая лишит богатых их имений? Таким образом, хотя Помпей причинил много тревоги, большинство сенаторов решило отправиться с ним. Сам Гай Кассий, квестор Красса, стал на сторону Помпея, а вместе с ним и его деверь Брут, для которого Цезарь, однако, был вторым отцом и настоящий отец которого был изменнически убит Помпеем в Мутине во время революции Лепида. Брут до сих пор отказывался быть другом Помпея, но в этот роковой момент он не устоял. Сторонники Цезаря были малочисленны, среди них были: Саллюстий и Целий, желавшие отомстить за преследования Аппия Клавдия, Долабелла, этот развратник, сделавшийся зятем Цицерона, и Азиний Поллион.

Возобновление паники в Риме

На следующий день посреди сильного смятения все начали свои приготовления к отъезду, но не слишком поспешно, так как еще надеялись, что какое-нибудь неожиданное событие позволит им остаться. Чтобы достать необходимые дял путешествия деньги, многие сенаторы прибегли к помощи Аттика, предоставившего в распоряжение своих друзей крупные суммы, спрятанные в подвалах его дома или хранившиеся в римских храмах.[542]Однако тронуться в путь было трудно, и многие еще продолжали бы свои приготовления, если бы, к счастью для Помпея, 18 января не распространилось ложное известие, что Цезарь уже идет на Рим во главе галльской кавалерии.[543]Это вызвало внезапную панику: консулы, бросив казначейства, немедленно уехали; люди, наиболее замешкавшиеся в своих приготовлениях, в одно мгновение окончили их, и еще днем вся Аппиева дорога была покрыта носилками, рабами, повозками и вьючными животными. Большое число сенаторов, всадников, вольноотпущенников и зажиточных плебеев, все богатое и культурное общество выехали из Рима,[544]оставив своих жен, детей и рабов в городе, на который, как думали, Цезарь готов был нагрянуть со своей галльской кавалерией. Факт странный, но не единственный в революционные эпохи.

Зять Цицерона на стороне Цезаря

Цицерон уехал еще до паники утром 18 января[545]в дурном настроении и очень недовольный Помпеем. Он считал неблагоразумным покидать таким образом Рим[546]и не думал, чтобы Помпей мог быстро, как он хвастался, образовать большую армию в Италии.[547]Его ввиду решительности Цезаря сильно тревожило и то, что Помпей, по его мнению, действовал одновременно и дерзко, и слабо; он сердился на Цезаря, но, в сущности, был более склонен верить в его успех, чем в успех Помпея. События подтвердили зловещие предчувствия, которые были у Цицерона в начале этой войны. Он раскаивался, что принял поручение в Капуе, и теперь, когда Капуя стала передовым постом армии Помпея, хотел отказаться от нее, взяв и обмен надзор за равниной и побережьем Лация.[548]Сильно беспокоясь, он тем не менее был доволен, что его зять Долабелла перешел на сторону Цезаря. Конечно, это было позором для семьи, но выгодно для него; если бы Цезарь одержал победу, Долабелла мог бы заступиться за своего тестя перед победителем.[549]

Цезарь занимает Игувий

Цезарь, однако, совершенно не думал идти на Рим, как все полагали. Заняв Анкону и Арреций, он еще 19 января послал Куриона овладеть Игувием (совр. Gubbio), откуда ушел претор Ферм с пятью когортами.[550]Потом он остановился, ожидая подкреплений. Он не мог идти далее с 3000 людей, но скоро вызванные им самим события увлекли его дальше, чем он думал. Обеспокоенный известием, что Помпей, консулы и часть сената покинули Рим, боясь, чтобы Помпей не лишил его возможности вести с сенатом переговоры о справедливом мире и не принудил его к большой войне во всей Империи, которая страшила его, Цезарь тотчас же написал сам и убеждал друзей написать уехавшим сенаторам, в том числе Цицерону, советуя им остаться в Риме.[551]

Цезарь соединяет свои силы

Но еще большая опасность грозила ему со стороны Авксима, где Акций Вар наскоро вооружал многочисленные когорты и, по слухам, хотел напасть на врага, имевшего всего 3000 человек, рассеянных в большом треугольнике между Аррецием, Анконой и Аримином. Цезарь, имевший с собой только свою маленькую галльскую армию, понимал, что нужно во что бы то ни стало воспрепятствовать врагу набирать войско, ибо несоразмерность сил сделалась бы скоро опасной для него. Поэтому он собрал свой легион на берегу Адриатического моря, может быть, в Анконе, и приказал Куриону и Антонию очистить Игувий и Арреций,[552]в доказательство того, что Арреций был занят только для внушения страха.

Ответ сената

В конце января пришел ответ на предложенные им условия мира. Посол Помпея, возвращаясь после свидания с Цезарем, встретил консулов и многих сенаторов в Теане, на дороге в Капую.[553]Большинство их было так удручено своим внезапным отъездом из Рима и опасным приключением, конца которого никто ясно не видел, что было расположено в отсутствие Помпея принять предложения Цезаря. Цезарь хотел мира, и сенат хотел мира: как же можно было его не заключить? Но люди не были более господами событий. Сенаторы, собравшиеся в Теане, действительно прибавили к предложениям Цезаря условие, что он удалится в свою провинцию, чтобы сенат мог совершенно независимо обсудить положение,[554]условие вполне естественное с их стороны, так как они хотели иметь по крайней мере этот залог искренности со стороны Цезаря. К несчастью, Цезарь не мог принять его, потому что понимал, как легко его врагам найти предлог для войны, лишь только они почувствуют себя сильнее его. Действительно, Акций Вар продолжал набирать солдат, и Цезарь был вынужден воспрепятствовать этому набору любой ценой. Таким образом, когда он собрал весь свой легион, т. е., вероятно, 1 февраля, он двинулся на Авксим, разбил Вара, взял город после схватки и привлек на свою сторону большое число солдат Вара, обещав им хорошую плату.[555]Потом он овладел Цингулом (совр. Cingolo) и всем Пиценом,[556]Через несколько дней, может быть, 3 февраля,[557]подкрепленный двенадцатым легионом[558]Цезарь двинулся по направлению к Фирму (совр. Ferno)[559]с намерением идти на Аскул (совр. Ascoli), занятый Лентулом Спинтером с десятью когортами.

Верность солдат Цезарю

Эти военные операции, к которым Цезарь был принужден, чтобы воспрепятствовать набору войск его врагами, уничтожили надежды на мир в тот момент, когда они, казалось, готовы были осуществиться. Судьба увлекала к междоусобной войне тех, кого война наиболее страшила. Силы Цезаря ежедневно возрастали, а силы его врагов уменьшались. Эти первые столь смелые операции, смятение, которое он неожиданно посеял в стане противников, бегство Помпея, занятие части Италии вовлекли армию в гражданскую войну и мало-помалу привели страну к революции. Распространился слух, что Цезарь обещал сделать всадниками всех солдат, следовавших за ним. Надежда на эту награду еще более увеличила прежнее преклонение галльских солдат перед их императором.[560]