Мифология Средиземья с иллюстрациями Антейку - Александра Леонидовна Баркова

в образе Гэндальфа «наблюдаются признаки отменной сохранности», как бы сказали хоббиты: на последних страницах «Властелина колец» он практически такой же, как и на первых страницах «Хоббита», то есть, говоря обобщенно, это заботливый и в меру строгий отец десятилетнего мальчишки. Неудивительно, что у него неплохое взаимопонимание с хоббитами из Братства, а еще — с Фарамиром, который оказывается в замкнутом кругу: отдаляясь от отца, он сближается с Гэндальфом, а это еще больше отдаляет его от Денетора. Об отношениях с Арагорном уже сказано. И эта неизменность Гэндальфа приводит к тому, что он и с правителями ведет себя как с детьми, что едва не уводит в черное забытье Теодена, отторгающего Гэндальфа и доверяющегося Гриме (в итоге к Теодену возвращается разум, но сын его Теодред погиб именно из-за козней Гримы), и провоцирует гнев и отчаяние Денетора, которые приводят его в итоге на костер. Фактически Толкин показывает нам, что если в человеке не осталось искры ребенка, то его ум никогда не перерастет в мудрость и может привести к поражению.

И последний момент. Все, о чем сказано в этой главе, относится к сфере интуитивного, того творчества, которое неподвластно разуму. И тем интереснее наблюдать, как Профессор пытался рационально вмешаться в эту систему образов. Он всячески старался сделать хоббитов не детьми, прежде всего увеличивая их возраст, причем столь же сказочно, как и уменьшая их рост. Бильбо уходит в свое путешествие Туда и Обратно в возрасте пятидесяти лет, что с поправкой на хоббичье долголетие соответствует сорока человеческим годам или чуть меньше, — и действительно, Бильбо ведет себя примерно так. Но мало кто помнит, что Фродо, согласно хронологии, покидает дом в том же самом возрасте! Нет, в нашем сознании он навсегда остается подростком, которому и шестнадцать-то едва ли исполнилось. Это восприятие никак не связано с фильмом, напротив, кинообраз потому и показался достоверным, что наложился на внутреннее ощущение читателей (с учетом того, что сам Толкин путешествовал по Альпам в девятнадцать, это неудивительно).

Итак, автор попытался рационально вмешаться в образ своего героя — но безуспешно. Повзрослеть может Сэм — но не Фродо. Вечный ребенок, который есть во многих из нас, который слушается там, где очень умные люди будут «жить своим умом», совершает поступки, на которые «ни один разумный человек не пойдет»… И возможно, в итоге спасет нас этим.

Глава 4. Философия имени

В мире Толкина имена играют особую роль, причем это касается как взгляда снаружи мира, так и изнутри него. Огромное количество персонажей названо говорящими именами, что значительно облегчает восприятие дотошному читателю, который пользуется словарями эльфийских языков (прежде всего синдарина), доступными в интернете[126]. Но это же создает и проблемы для восприятия изнутри мира: далеко не всегда можно объяснить, как человек получил такое пророческое имя. Толкин сам сознавал это и потому придумал эльфам материнское имя — это имя-прозрение, нередко предвещающее судьбу, но в случае с людьми ситуация сложнее. Иногда он вводил мотив пророчества: например, сообщается, что Мальбет-прорицатель дал последнему князю Артедайна имя Арведуи, что и означает «Последний Князь», но умалчивается, как же сам Мальбет получил свое имя, которое, в полном соответствии с его родом занятий, переводится как «Золотое Слово» (велико искушение назвать его Златоустом). Прорицателей среди людей мало, но говорящих имен — множество. О значении имени Денетор мы уже говорили (причем имя Денетору Первому было дано в то время, когда Гондору ничего не угрожало, так что весьма трудно предположить, чем руководствовались его родители). Иногда судьба обозначена менее явно: так, король Гондора, который значительно перестроил Минас-Анор (будущий Минас-Тирит), носит имя Остогер (Ostoher), что означает «Господин Города». Иногда имя формирует судьбу не своим значением, а судьбой тезки: так, наместник Турин Первый был женат дважды — разумеется, второй брак состоялся после смерти первой жены, но по меркам Гондора это факт исключительный… и тут мы все вспоминаем еще более исключительные проблемы в браке Турина Турамбара, женившегося на своей неузнанной сестре. Иногда происходят уж совсем необъяснимые изнутри мира вещи: так, при короле Гондора Телемнаре на страну обрушивается моровое поветрие, умирает вся королевская семья, вымирает тогдашняя столица Гондора — Осгилиат, а в Минас-Аноре засыхает Белое Древо; из-за эпидемии крепости по границе Мордора лишаются гарнизонов, и Саурон получает возможность восстановить Мордор, а еще именно тогда в Зеленолесье приходит Тень и там появляются лиходейские твари. Само имя короля не означает ничего ужасного: оно переводится как «Серебряное Пламя», но зато тезка его оказывается страшнее любой чумы: он известен под именем на адунаике (языке Нуменора) как Ар-Гимилзор, самый страшный враг Верных, он полностью запретил эльфийские языки и принимать эльфов в Нуменоре. Неудивительно, что в мире, где слово обладает силой Творения, при тезке Ар-Гимилзора случились такие беды, но совершенно непонятно, как гондорского принца могли так назвать[127].

Иногда странно выглядящее имя все-таки может получить рациональное объяснение. Например, эпизодическую героиню «Властелина колец» зовут Иорет, то есть «Старуха», и с учетом того, что она из простых гондорцев, то есть подверженных болезням людей, чей век недолог, мы можем легко ответить на вопрос, как же девочку назвали Старухой: это пожелание долгой жизни. Но иногда такие имена объяснить совсем сложно: так, дочь короля Ондогера (мать Аранарта) звали Фириэль, что переводится как «Смертная» — то есть либо это «Человеческая Женщина» как противоположность эльфийкам, либо имя матери Феанора Мириэли, после того как та вышла из Мандоса (чертогов мертвых эльфов). Назвать так дочь было, мягко говоря, странно, но такие имена не даются случайно — ни изнутри мира (отцом), ни извне (писателем); и к Фириэли мы еще вернемся.

Лучше всего логика имен у Толкина видна на примере Нуменора: Профессор составил список «Род Элроса», который исключительно тщательно проанализирован Науртинниэль (Еленой Бережковской)[128], так что с ее комментариями этот довольно сухой текст разворачивается в захватывающую историю идеологической борьбы, где оружием оказываются… имена.

История Нуменора — земли, дарованной людям Валарами, — начинается с благодарности и любви к Валарам: Вардамир («Алмаз Варды»), Тар-Амандил («Король, Любящий Аман»), Тар-Элендил (многозначное имя, поскольку «элен» — это и звезды, но это и народ звезд, то есть эльфы, а еще это Эленна, одно из названий Нуменора, поэтому имя означает одновременно «Король, Любящий Звезды/Эльфов/Нуменор»). В «Алдарионе и Эрендис» мы видим много имен в честь Валар: Аулендил, Оромендил, Кемендур (последний назван в честь Яванны Кементари, владычицы земли), одного из сыновей Элроса зовут Манвендил («Любящий