Опасный попутчик - Сергей Иванович Зверев

с ним в последнее время бывало. Притом с каждым месяцем все чаще. Но сейчас закололо особенно сильно. Будто чужая мозолистая рука взяла сердце в кулак, а потом отпустила.

Первым порывом было выудить из тайника «беретту», дождаться негодяя Хаецкого да и высадить в него всю обойму. И глядеть, как дергается эта ненавистная мразь! Аж дыхание перехватило от сладости этой картины. Но пока рановато. Сейчас главный вопрос — бежать или не бежать?

Нет, бежать — это не подходит. Он ввязался в работу и доведет ее до конца.

Тротил. Это потеря большая. Там его еще не на один приличный взрыв. Надо бы вернуть. Выбить из подонка, куда он дел взрывчатку. А уж потом стрелять.

В общем, решение Сапером принято. До конца оставаться верным себе. Присяге и убеждениям. И хозяевам, которым так удачно в свое время продался.

Подобные экстренные ситуации были просчитаны с самого начала с этими самыми хозяевами. Нужно просто действовать. Для начала — подать сигнал. Поставить на окно коробку из-под фруктов, набитую конторскими бумагами. Она отлично видна будет снаружи. Это знак с требованием срочной встречи. Тот, кто надо, его увидит. Тот, кто надо, всегда рядом. За кулисами, за кадром, но близок. И беспощаден.

Выставив «маяк», Сапер не медлил. Времени до встречи хватало с запасом, но в расположении пребывать не хотелось. Там все давило. Там поселилась неопределенность. Ему сейчас куда больше нравился водоворот большого города. Поэтому он запер контору. И направился в сторону станции «Пятая верста».

В заранее определенное для таких ситуаций время он был на Волхонке, у Государственного музея изобразительных искусств, прямо у зияющей провалом впадины. Тут совсем недавно гордо возвышался гигантский белокаменный храм Христа Спасителя, ныне снесенный большевистскими нехристями. Рабочие до сих пор разбирали оставшиеся от него камни. Рычала строительная техника, выгрызая котлован для фундамента Дворца Советов, грозившего вознестись на трехсотметровую высоту. Да, это отличное место, чтобы подогревать ненависть к хамам, захватившим власть в Российской империи.

Сапер оглядывался и напряженно ждал. Пират, как всегда, вынырнул неожиданно. И вот он уже рядом.

Пират был вовсе не Хозяином. Пират был цепным псом Хозяина. Притом псом с острыми клыками. Человек уголовных наклонностей и маньяческого садизма. Пришлось однажды убедиться в этом, когда вместе делали одно сильно паскудное, но нужное дельце.

Сапер протянул ему письмо Конторщика. Пират, прикрывая бумагу от сыпящегося снега, внимательно ознакомился с содержимым. Нахмурился. Выругался:

— Вот же гнидище!

А потом задумался надолго.

Его глубокие и, несомненно, важные размышления бесцеремонно прервал Сапер:

— И что мне делать? Бежать?

— Какой бежать, ваше благородие! Работа сама себя не сделает!

— Но как я ее доделаю, если тут такое?

— А вот это не моего ума дело. Есть те, кому думать положено… В семнадцать часов на ледяном катке.

Ледяной каток, конечно, ледяным не был. И катком не был. Это условное обозначение местечка у бывшей Сухаревской башни, ныне Колхозная площадь. Одна из заранее обговоренных точек встреч.

Все ясно. Пирату нужно доложить по команде. Наверху порешают, а потом доведут решение до Сапера. Интересно, на «каток» опять прибудет Пират или сам Хозяин удосужится наконец проявить себя? Кто такой его таинственный предводитель — об этом Сапер не знал, тот никогда не возникал лично. Но не прочь был бы узнать. Хотя были у него кое-какие предположения…

Нет, Хозяин не пришел. Вновь точно в назначенное время появился Пират. Он уже не выглядел таким озабоченным, а был, как обычно, нахально самоуверен и бесстыдно напорист. Значит, получил четкие инструкции.

— Дело доделываем, — сообщил он. — До конца.

— Где взрывчатка со склада? — заволновался Сапер. — Она бы пригодилась!

— Кто ее забрал, тот нам и вернет… Значит, делаем следующее…

Глава 35

Я заслонился воротником от бьющего в лицо мокрого снега, норовящего залепить глаза. Под ногами хлюпал тающий лед. Москва уже готова уплыть. Январь, черт возьми! Давно такого не припомню.

Подняв свой взор, я рассмотрел в бледно-желтом свете электрического фонаря, сквозь стену валящего снега, чернеющее здание артели «Революционный ткач». Окна были темны, за исключением «будуара», где теплилась жизнь.

На пороге я отряхнулся, сбил с ног налипший комьями снег. Поднялся по ступеням, сопровождаемый так хорошо знакомой мне музыкой их художественного скрипа. Почему они так громко скрипят — даже непонятно. Аномалия какая-то природная.

В «будуаре» в свете лампы под желтым абажуром предстал все тот же привычный интерьер. И все же меня кольнуло непонятное чувство — что-то будто изменилось здесь.

В кресле-качалке методично и как-то механически раскачивался Сапер. Больше никого не было.

— Где все? — обвел я строгим начальственным взором помещение.

— Начальник с шофером в Шую уехали, — пояснил Сапер, перестав раскачиваться и поднимаясь с кресла. — По сырью договариваться.

— Шуйские ситцы. Россия-матушка, коренная, не избалованная столичной мишурой и серебряным веком, — улыбнулся я. — А Авдотья?

— Изволят почивать в своей комнате. Утомились, — скривился Сапер, в очередной раз подчеркивая неприязнь к даме.

— Как двигаются наши дела на театральных подмостках?

— Да хоть сейчас рвану! — азартно рубанул ладонью воздух Сапер, озадачив меня таким всплеском эмоций. Да, наболело у гражданина.

— Нетерпение, друг мой, в нашем деле вредно. Всякому овощу свое время.

— Ну а если закончить все качественно — так еще пара дней. Еще десяток килограмм тротила могу разместить.

— Не надо. Достаточно и этого. Тротил нам еще пригодится.

— Хотелось бы верить, — прищурился Сапер.

— Все будет. В свое время. Главное, чтобы сейчас машинка сработала в нужный момент. И чтобы никто случайно не нашел вашу передовую конструкцию.

— Так недаром я столько вожусь. Замаскировал так, что сам с трудом нахожу, — заверил Сапер, гордый за свою тонкую работу.

— И я вас за это сильно ценю, поверьте.

— Польщен, — продолжился обмен любезностями. — Да. Чуть не забыл, Александр Николаевич. Вас просил зайти комендант. Слезно просил, между прочим.

— И что у него слезу выбило? — поинтересовался я.

— Какая-то проверка у него завтра из Моссовета. Вашей росписи нет в книге регистрации. За это его взгреют. Зайдете? Он часам к девяти просил.

Я вытащил из кармашка часы. Как раз без четверти девять.

— Ну как можно подвести столь очаровательного человека, — вздохнул я. — Прям сейчас и отправляюсь. Сквозь метель и непогоду.

— Да, погода сегодня просто швах. Недобрая погода, — по обычно каменному лицу Сапера скользнула улыбка, мимолетная и какая-то недобрая. И тут же исчезла.

— Все погоды хороши, — философски объявил я. — Надо только ими проникнуться. Сегодня мы видим необузданную силу природы. А сила — это наше все. Мы призваны ломать и разрушать, дорогой мой взрывник.