Иван Грозный - Казимир Валишевский

Иван остался в Москве, и это заставило Саип-Гирея отступить. Он вообразил, что за этим царем-дитятей сплотилась сильная армия, могущая уничтожить его татар, которые далеко не напоминали сподвижников Батыя. Это были больше грабители, чем воины, любители легкой наживы. Придя в возраст, Иван сделал еще лучше. Два раза, в 1548 и 1549 г., предпринимал он безуспешные походы на Казань. Выступал он поздно осенью. Его застигала зима. Войско вязло в снегу. Пушки тонули в Волге. Служилые люди в спорах из-за первенства забывали свои обязанности. Два раза со слезами бессильного гнева Иван приказывал своему войску отступать, а крымцы и казанцы становились более дерзкими и опустошали лучшие московские области.

Впрочем, при втором походе удалось достигнуть кое-каких результатов: был основан на вражеской земле городок Свияжск, недалеко от Казани, при слиянии Свияги с Волгой. Скоро этот городок сделался центром притяжения для соседних племен – черемисов, чувашей, мордвы, и татары увидели, что это московское приобретение имеет такой характер, что с ним приходится серьезно считаться. Между тем это ханство разлагалось. 300 человек крымцев покинули Казань, оставив там своих жен и детей, произведя предварительно грабеж в городе. Казанцы были недовольны Утелишем и выдали его Москве, но их мало удовлетворял и Шиг-Алей, поэтому они просили русского царя назначить им правителя по своему выбору. Иван думал, что таким образом совершилась бескровная победа. В феврале 1552 г. князь Семен Иванович Микулинский, назначенный наместником, подходил в сопровождении Адашева к Казани. Но благодаря интригам Шиг-Алея, с притворной покорностью удалившегося в Свияжск, и подстрекательству агентов Саип-Гирея, дело приняло неожиданный оборот. Ворота оказались запертыми. В городе вооружались. В Крым летели гонцы с просьбой о подкреплении. Предприятию грозил печальный конец.

Микулинский удалился в Свияжск и заперся в нем со своими ничтожными силами. Ему уже казалось, что его окружают, и он погибает. К тому еще в его войске появился мор, а с ним и беспорядки. «Мужчины бреют бороды… и содеевают грех с молодыми юношами», рассказывает летопись. В Москве были собраны бояре на совет, но они могли предложить только весьма сомнительные средства спасения: совершить торжественное перенесение мощей из Благовещенского в Успенский собор, послать в Свияжск воду, освященную над этими мощами, и поучение нового митрополита Макария. Но Иван со своими ближайшими советниками решил, что нужно делать что-то другое. Дело шло о престиже Москвы и всей будущей политики ее. Нужно было или победить теперь, или отказаться навсегда от завоеваний. В случае неудачи Москвы, может быть, угрожало новое иго. Саип-Гирей сделался слишком смелым и не отступал. Опыт прошлого говорил, что нужно поспешить. 16 июня 1552 года, передав правление на время своего отсутствия царице Анастасии, освободив из тюрем многих заключенных и совершив еще другие дела благочестия, Иван выступил из Москвы со всеми военными силами, имевшимися в его распоряжении.

В этой стране, не знавшей феодализма, военная организация в своих существенных чертах была феодальной. Во Франции от подобной организации осталось так называемое народное ополчение – тысяч две-три человек, что в сравнении с постоянным регулярным войском составляет сущие пустяки. На Руси Иван впервые начал формировать новый тип войска, постоянного. Ядром его должны были послужить стрельцы, впервые упоминающиеся в походе на Казань в 1552 г. Стрельцы набирались из свободных людей и должны были служить всю жизнь. В большинства случаев они были женаты и составляли сословие, в котором военное занятие сделалось наследственным. Вооруженные и экипированные по западноевропейскому образцу, стрельцы получали по рублю на постройку дома и столько же годового жалованья. Кроме того, им выдавалась одежда, порох, несколько муки и крупы. Когда этого оказалось недостаточным для содержания стрельцов, правительство решило наделить их землей, разрешить заниматься разными промыслами, до некоторой степени слить со служилыми людьми. Под конец царствования Ивана Грозного число их достигало до 12000 человек. Из них в Москве находилось 7500. Вместе с городовыми казаками они образовали первую пехоту, какой обладали русские цари. Одновременно было организовано и постоянное артиллерийское войско, разделявшееся на пушкарей (канониров), крепостных артиллеристов – защинщиков и гранатчиков. Также был образован особый отряд пищальников.

Но все это еще не составляло армии. Главные военные силы по-прежнему составляли служилые люди и так называемая рать, другой эмбрион регулярного войска. В военное время правительство призывало под оружие служилых людей и отдавало приказ произвести набор. Каждый город или уезд должен был выставить определенное количество пеших и конных людей, вербовавшихся не из военного сословия. Это и была рать или посоха. В походе, предпринятом Иваном против поляков для возвращения Полоцка, этих посошников было 80000. Это не было дисциплинированное войско, которое могло бы обеспечивать военные успехи, поэтому их употребляли главным образом для производства земляных работ и приготовления припасов. Московское правительство с большой охотой освобождало за деньги этих ратных людей от службы. Платили по 2 рубля за человека. Это стало своего рода налогом.

Мобилизация производилась по предписанию разрядного приказа областным воеводам. Обыкновенно указывалось место сбора войска, число людей и род вооружения. При Иване Грозном служилые люди, бояре, дети боярские и дворяне разделялись на 5 полков: большой полк, передовой, правая рука, левая и сторожевой полк. Если в походе принимал участие и царь, то прибавлялся еще и шестой «государев полк». Большой полк делился на три, остальные на две части, подразделявшиеся в свою очередь на сотни. Полком командовал воевода, а частями помощники его то же в чине воевод, сотнями – дворяне первого ранга. В отсутствие царя все войско подчинялось дворцовому воеводе. Это был magister militum римлян или современный генералиссимус. Его окружал многочисленный штаб. Здесь были сборщики, собиравшие войско, окладчики, распределявшие его, посыльные люди, нечто вроде адъютантов, становщики, инженеры, иностранцы, специалисты по осадному делу, судьи, лекаря, духовенство.

Какова же была численность этого войска? Для 1552 г. мы не имеем указаний. В 1556 г. передовой полк в полном своем составе заключал всего лишь 1500 конных людей. В 1578 году, во время похода на Литву, в войске, подкрепленном татарами, было 39681 человек. Распределялось оно таким образом.

Русских и черкесских князей………………………………. 212

Бояр и боярских детей московской области…………. 9 200

Служилых людей новгородских и юрьевских………. 1 109

Татар и мордвы…………………………………………………… 6 461

Дворцовых стрельцов…………………………………………. 2 000

Стрельцов и казаков из областей………………………….13 119

Посошных людей из северных областей………………. 7 580

–

39 681

Во всяком случае часть наличных войск Ивану, вероятно, пришлось оставить для охраны границ, но с другой стороны, каждый боярин приводил с собой по меньшей мере двух, а нередко пятьдесят и более человек. Путешественник того времени Клемент Адамс говорит, что царь собрал до 90000 войска, но в поход он взял только одну треть его, а остальные две трети оставлял в укрепленных пунктах для их защиты. Цифры эти вполне совпадают со списками 1578 г.

За исключением стрельцов, специальных отрядов, посошных людей, все войско состояло из конницы. Вооружение его было весьма разнообразно. Во времена Ивана наряду с кривой саблей, похожей на турецкую, лук был любимым оружием многих москвичей. Но некоторые уже заменили его пистолетом или длинным мушкетом. Топор, висевший на седельной луке, кинжал, а иногда и копье дополняли походное вооружение. Броня употреблялась весьма немногими. Только знатные вельможи иногда щеголяли в великолепных латах и кольчугах, а на голову надевали шлемы, или шишаки. Шпор не было. Их заменяла плеть. Всадник держал в левой руке поводья и лук, а в правой саблю и плеть. При стрельбе он выпускал из руки саблю и плеть, висевшие на ремешке. Как только неприятельское войско приближалось на выстрел, русские осыпали его тучей стрел и тотчас же отступали назад, не дожидаясь встречи, независимо от того, держится ли противник или подался. Поэтому русская конница никогда не могла устоять перед польскими эскадронами, приученными ударять на врага со всей силой. Главным достоинством ее была выносливость и легкость передвижения. На маленьких, без подков и с плохой сбруей лошадях московские всадники совершали огромные переходы, подвергаясь большим лишениям и усталости. Клемент Адамс и Ченслер рассказывают, как они располагались на отдых в глубоком снегу, разводили огонь и приготовляли себе кушанье из горсти муки, растворенной в кипящей воде, спали под открытым небом, завернувшись в свою одежду и подложив под голову камень вместо подушки. Английский путешественник спрашивает себя, многие ли из воинов его страны, за исключением самых доблестных из них, могли бы вынести хоть один месяц войны с этими закаленными людьми, и приходит к заключению, что если бы русские знали свои силы, никто в мире не мог бы устоять перед ними.