Страсти Челси Кейн - Барбара Делински

– У вас усталый вид, – заметил он.

На мгновение их глаза опять встретились, и она почувствовала, что его взгляд проникает в самые потаенные уголки ее души. Проглотив комок в горле, она сказала:

– Со мной все в порядке.

– Может быть, вы слишком много работаете? Она подумала о контракте.

– Вы принимаете желаемое за действительное, – сказала Челси, вытирая ладонью лоб. Жара и впрямь была невыносимая. Джадд был прав – здесь нужен вентилятор. – Не хочу вас разочаровывать, но у меня все о'кей. Просто в мансарде немного душно.

Он по-прежнему не отрываясь смотрел на нее.

– В сити везде кондиционеры. Вы, наверное, привыкли к ним?

– Вовсе нет. К тому же здесь прохладные ночи.

– Требуются большие деньги, чтобы установить кондиционеры в офисе.

– Никто и не говорит, что мы должны их устанавливать.

– Вы, возможно, и передумаете, поработав здесь недельку.

– Я могу взять кондиционер напрокат, – сказала она, задыхаясь.

Ее легкие переполнял раскаленный воздух, смешанный с пылью. Мечтая о глотке свежего воздуха, Челси подошла к винтовой лестнице и быстро спустилась на второй этаж. Рабочие красили стены, и повсюду стоял резкий запах краски.

Пройдя через комнату, в которой, как предполагалось, будет кабинет Ферн, Челси спустилась по главной лестнице и, выйдя на улицу, наконец смогла свободно вздохнуть. Дыша полной грудью, она не торопясь прошла вдоль дорожки к центральной площади и, дойдя до тротуара, прислонилась к столбику невысокой ограды.

Джадд шел за ней. Челси чувствовала его близость по трепету завитков на своей шее и покалыванию в позвоночнике. Она не нашла в себе смелости обернуться и посмотреть на него.

Челси указала рукой в сторону женщин в городском сквере. На всех были широкополые шляпы, а в руках они держали садовые лопатки. Стоя на коленях, они высаживали цветы из корзин.

– Что там происходит?

– Они из клуба садоводов, – сказал Джадд. – Готовятся к Четвертому июля.

Каждый год вместе с Кевином и Эбби она встречала Четвертое июля в Ньюпорте. Там всегда было так весело! Жаль, что Кевин не захотел сохранить традицию. Даже у Карла были свои планы на этот год.

Она вздохнула:

– У вас тут серьезное отношение к празднику.

– Да, с утра оладьи в церкви, потом торжественный обед в школе и традиционное мясо на углях в сквере, когда стемнеет.

Она могла поклясться, что услышала сарказм в его голосе.

– Вам не нравятся праздники? Его лицо было непроницаемым.

– Да нет, но вам будет скучно.

– Скучно? С такой программой?

В объявлениях, развешанных на каждом углу, Челси прочитала о готовящемся праздничном шествии, распродаже товаров, художественной выставке, баскетбольном матче и танцах.

– По-моему, будет очень весело. Он как-то странно посмотрел на нее:

– Вы что, серьезно собираетесь остаться здесь на праздник?

– Конечно. Почему бы и нет?

– Я думал, вы уедете.

– Нет.

– Неужели у вас нет места получше?

– Нет.

– А семья?

Челси как будто обожгло внутри.

– У меня ее нет с этого года.

– И друга с домом в Нантуките?

В этот раз в его словах, несомненно, был сарказм. Она покачала головой.

– И никаких блестящих вечеринок в сити?

Одно дело сарказм, но его презрения она уже точно не заслужила. Возмущенная, Челси посмотрела ему прямо в глаза:

– Никаких. Я не любительница блестящих вечеринок. Зачем вы хотите представить меня не такой, какая я есть?

Его глаза хранили прежнее выражение.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, и повидали гораздо больше любого из здешних обывателей.

– Повидала? – переспросила она. Его фраза показалась ей оскорбительной.

– Пожили во многих местах.

– Если вы имеете в виду путешествия, то да, и вы ошибаетесь, если думаете иначе.

С минуту он пристально смотрел на нее, потом отвернулся к скверу.

– Вы мне верите? – спросила она. Вопрос был очень важным для нее. – Я понимаю, что я здесь чужой человек. У меня свои привычки, но я не стремлюсь выставлять их перед всеми.

Глаза Джадда остановились на ее груди, затем медленно поднялись.

– Именно поэтому вы сегодня утром бежали вдоль старой дороги в узких шортах и майке, прикрывающей только грудь? – Сердце у нее подскочило. Когда он мог ее видеть?

– Это обычная спортивная одежда.

– Но не для Норвич Нотча. Ребята у нас не привыкли, чтобы женщины выставляли на обозрение свое тело.

– Я ничего не выставляла. Я занималась бегом.

– "У Крокера" сегодня утром все только вас и обсуждали. Не замечали, как грузовики притормаживают, когда проезжают мимо вас? Большинство ребят работает в каменоломне, и вы произвели на них неизгладимое впечатление.

Она не знала, что и сказать. Ей и в голову не могло прийти, что ее утренняя пробежка вызовет такой интерес. Она просто занималась бегом, только и всего. Она не понимала, почему Джадд разозлился.

– Я думал, вы занимаетесь аэробикой в церкви, – сказал он.

– Я не бросила занятий аэробикой, но я привыкла к пробежкам.

– Вы не могли бы надевать что-нибудь более консервативное?

– Это обычная спортивная одежда, – повторила она.

– Хорошо, но ее нельзя носить. Продолжайте в том же духе, и вы услышите не только детские голоса из стен Болдербрука посреди ночи. Половина мужского населения Норвич Нотча будет обивать порог вашего дома. – На его виске пульсировала жилка. – Может быть, вы этого и хотите?

Его слова прозвучали как пощечина.

– Я совсем не хотела вызвать такую реакцию, но у меня есть право заниматься бегом и право одеваться, как мне нравится.

Он пожал плечами:

– Тогда готовьтесь к последствиям.

Челси почувствовала, как в ней закипает злость. Ее обвиняли все вокруг – и Джадд, и весь город, и Кевин с Карлом. Она оттолкнулась от изгороди и посмотрела ему в глаза.

– Даже и не подумаю, – сказала она. – Может быть, Норвич Нотчу уже пора выходить из средневековья? Современные женщины занимаются бегом, и если на улице жарко, то они одеваются соответствующим образом. Они также водят «ягуары», управляют компаниями и, можете мне поверить, занимают должности даже в правительстве. Бог ты мой, о каких призраках прошлого вы говорите?

Джадд тоже оттолкнулся от изгороди и сразу стал намного выше, чем она. Его глаза были все так же бесстрастны, только потемнели еще больше.

– Я говорю о Норвич Нотче. Вы называете его призраком прошлого. Я называю консервативным. И оттого, что вы здесь появились, ничего не изменится.

– Я и не хочу ничего изменять. Пусть город живет своей жизнью, и я прошу только не мешать мне жить своей.

– Интересно, и это все?