Значит, я умерла - Хилари Дэвидсон

как раз обратное: алкоголь срывал с него маску и показывал его гнилое нутро, его истинную сущность. Так в фильме ужасов какой-нибудь монстр стягивает с себя человеческое лицо, а под ним оказываются скользкие щупальца. Тьма, которая всегда была внутри…

– Просто найди письмо, – повторила я.

Я наблюдала, как он роется в сообщениях компании. Ничего от «Склепа Озириса» там не было.

– Может, оно в почте, дома? – предположил отец.

– Но это же не письмо! Не обычная почта! – от расстройства я даже закричала. – Слушай, у тебя должен быть еще адрес. Люди то и дело подписываются на новые адреса, а потом забывают…

– Я пользуюсь своим уже двадцать лет, – возразил он. – Адрес компании новее, потому что я долго не хотел заводить сайт. Никаких других у меня нет.

В отчаянии я вынула свой телефон.

– Сообщение выглядело вот так. Видишь?

На экране появилась надпись: «Склеп Озириса сохранит ваши данные в целости и неприкосновенности». И ниже: «Кэролайн Кроули хочет, чтобы вы прочли это письмо».

– Так ты про это? – Отец выглядел ошарашенным. – Я его сразу стер.

– Что? Почему? Что там было написано?

– Не знаю. Я его даже не открывал. Эти стервятники-журналисты то и дело названивали мне, спрашивали, сидела ли Каро на наркотиках… Я думал, это от них.

– Открой корзину, – велела я ему.

Он открыл, и первым, что мы там увидели, было письмо Каро. В нетерпении я оттолкнула руку отца и сама кликнула на письмо.

Папа!

Это письмо, которое я пишу тебе сейчас, самое трудное в моей жизни. Я всегда считала, что мой долг – оставаться жизнерадостной и энергичной, но на самом деле я давно несчастна. Моя всегдашняя нелюбовь к выяснению отношений, и даже просто к разговорам на сложные темы, привела к тому, что я поверяю свои мысли только бумаге, пусть и цифровой. Рождение ребенка подтолкнуло меня к размышлениям о том, что и как влияет на человека, пока он растет. Я много думала о тебе и маме – не знаю, к добру или к худу. Но каждый раз, вспоминая детство, я испытываю обиду. Все, что было тогда дурного, не сотрешь, но я все равно благодарна тебе за то, как сильно ты изменился в последние годы. Жаль только, что, когда мы росли, ты был другим.

Я знаю, что Дейрдре не подарок, но только от тебя зависит, помиришься ты с ней или нет. Я знаю, ты считаешь, что она ненавидит тебя и не хочет иметь с тобой ничего общего, но ты сможешь преодолеть это, если захочешь. Мы такие, какие есть, потому что ты был таким, каким был. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы вы оба были рядом с Тедди, пока он будет расти.

Я люблю тебя,

Каро

Даже не знаю, чего я ждала от письма Каро, но точно не этого. Я смотрела на экран, вытаращив глаза. Глянув на отца, поняла, что и он тоже ошарашен. Мы с ним походили на двух рыб, которые вылезли на сушу, а теперь не знают, чем тут дышать.

– О чем это она, а? – спросил отец. – Почему она несчастна? Из-за Тео, что ли? Да она всегда была такая веселая… В какую комнату не зайдет, везде точно свету прибавится.

– Счастливая и жизнерадостная – не одно и то же, – мрачно ответила я. – О чем она и пишет в самом начале.

– Неужели она еще злилась на меня? А я думал, мы помирились…

Если он рассчитывал, что я стану его утешать, то обратился не по адресу. Я молчала. И молча кипела внутри. «Я знаю, Дейрдре не подарок…» В нашей семье роль хорошей девочки возложила на себя Каро, меня же всегда представляли как черную овцу. А тут, поглядите-ка, оказалось, что и она чувствовала то же, что и я в детстве… Она и я должны были стать союзницами, а вместо этого не разговаривали долгие годы. Так что я, может, и не подарок, но зато и не лицемерка.

– И на что она обижалась? – продолжил отец. – Мне казалось, мы так с ней близки… Я всегда так ей и говорил: если тебе нужна помощь, только скажи.

И тут я не стерпела.

– Помощь от тебя? Да ты последний человек в мире, к которому кто-нибудь в своем уме станет обращаться за помощью.

– Дейрдре…

– Она хотела сказать тебе, что ты был паршивым отцом, который испоганил своим детям детство. Да, Каро притворялась, делала вид, что все хорошо, а в глубине души, знаешь что? – С каждым вдохом мой голос поднимался все выше, так что под конец я почти кричала: – Она ненавидела тебя не меньше, чем я.

Я вылетела из офиса, грохнув дверью. Каро писала правду – она всегда избегала конфронтаций, а я только ими и жила. Но в тот момент мне просто необходимо было убраться от отца куда подальше. Я пошла к нему только из-за письма, надеялась разузнать что-то о Трэкстонах, – а вместо этого проглотила еще одну порцию горькой правды о нашей семье. К такому развитию событий я не была готова.

Глава 30

Тео

– Что ты делаешь? – спросил я, уставившись на ствол пистолета. Я не столько испугался, сколько удивился. К Мехмету Бадему я пришел, чтобы задать ему несколько вопросов о той ночи, когда умерла Мирей, и вдруг выяснил, что он готов скорее убить меня, чем заговорить.

Бадем смотрел на меня, его рука с пистолетом слегка дрожала.

– Я все про тебя знаю, – заявил он. – Но я не ходил в полицию. И не болтал ни с кем. Зачем ты пришел сюда? Я не дам тебе меня убить.

– Я пришел только поговорить, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и спокойно, как будто дуло пистолета вовсе не смотрело мне в грудь. – Мне нужно узнать кое-что о той ночи, когда умерла Мирей Болью.

– Я ее не убивал, – ответил он. – Клянусь тебе, это не я.

Его слова оглушили меня, точно внезапно налетевшая волна. Я пришел к нему с намерением узнать, что он видел; мне и в голову не приходило обвинять его в убийстве.

– Я ни в чем тебя не виню, – продолжил я. – Просто запомнил твое лицо. Я видел тебя в ту ночь, когда умерла Мирей. Ты… мне кажется, ты меня нес. Внес в самолет, где была моя сестра, Джульетта.

Он кивнул:

– Помню ее. Она была злая. Сказала: «Брось его». По-моему, она хотела, чтобы я бросил тебя прямо на пол. Но я посадил тебя в