Любить того, кто рядом - Эмили Гиффин

Алкогольные пары, исходящие от него, бутылка, налитые кровью глаза и крик, который он обрушивает на окружающих, ясно показывают, что он уже изрядно пьян и намерен не останавливаться на достигнутом. Я понимаю: весь вечер будут заказываться коктейли, которые прольются на меня, за этим будут следовать долгие пьяные извинения, попытки вытереть пролитое, неуклюжие старания начать разговор. Единственный выход — в корне пресечь всякое общение, поэтому я ничего не отвечаю, только выдавливаю вежливейшую из вежливых улыбок. Он плюхается на свое место и тут же наклоняется — снять теннисные туфли и грязные носки. При этом его руки и локти нарушают границы моего личного пространства.

— Да уж, запашок, — комментирует он, освободив свои потные ноги. Потом протягивает мне пакет с чипсами: — Хотите?

Я подавляю рвотный рефлекс, отвечаю «нет, спасибо», быстро надеваю наушники и отворачиваюсь к окну. Ловлю волну классической музыки и увеличиваю громкость. Закрываю глаза и стараюсь отвлечься от мыслей о Лео. Через четверть часа самолет начинает разбег по взлетной полосе, набирает скорость и отрывается от земли. Я вцепляюсь в подлокотники, борясь с возникающими перед мысленным взором картинами пламени и искореженного металла. «Мы не разобьемся», — думаю я. Судьба не настолько жестока, чтобы мои последние минуты прошли в компании вот этого болвана рядом. Но когда я открываю глаза, выясняется, что мой сосед и его ужин из «Бургер кинг» исчезли.

А на его месте как по волшебству оказался не кто иной, как Лео.

Он улыбается мне и говорит:

— Я тоже решил лететь этим рейсом.

— Я догадалась. — Пытаюсь подавить улыбку, но безуспешно.

— А потом я поменялся местами с твоим соседом.

— Это я тоже заметила. — Беззастенчиво улыбаюсь во весь рот. — Какое коварство!

— Коварство? — переспрашивает Лео. — Я ведь спас тебя от клоуна, который сейчас сидит босиком в бизнес-классе. Мне кажется, это скорее благородство, чем коварство.

— Ты отказался от места в бизнес-классе?

Я польщена. Надо же, какая логистическая схема была реализована ради меня.

— Именно. Как тебе это? За место в середине ряда в самом конце салона.

— Ну, тогда это действительно великодушие, — говорю я.

— А как насчет «спасибо»?

— Спасибо… — До меня медленно доходит, что следующие пять часов я проведу в теснейшем общении с Лео. Сердце замирает.

— Пожалуйста, — отвечает он, откидывая сиденье назад и опуская столик, — видно, тоже нервничает.

На секунду мы встречаемся глазами, что не так-то просто, когда вы сидите бок о бок в тесноте салона. Я улыбаюсь, качаю головой и снова поворачиваюсь к окну.

Бортпроводник объявляет, что ремни безопасности все еще должны быть пристегнуты и что командир экипажа сообщит, когда будет разрешено встать. «Ничего себе, — думаю я. — Вот так ловушка».

Несколько напряженных минут проходят в молчании. Я каким-то чудесным образом больше не испытываю страха перед полетом.

— Итак… — начинает Лео. Самолет ложится на курс в ночном калифорнийском небе, и я открываю глаза. — На чем мы остановились?

Глава 17

Не помню, что я ответила на первый вопрос Лео; но помню только, что мы оба изо всех сил старались не говорить о наших прошлых отношениях и о том, как они закончились; вообще на протяжении всего полета пытались не касаться личного. Обсуждали нейтральные темы: кино и музыку, путешествия и работу. Об этом обычно беседуешь человеком, которого не знаешь, но хотел бы узнать поближе, или с приятелем, которого давно не встречал. Такой разговор ни к чему не обязывает, вопросы и ответы рождаются без напряжения, а паузы не угнетают. В паузах можно сидеть в тишине, которая так располагает к откровенному разговору.

Все происходит само собой: я рассказываю Лео про свой предыдущий заказ — фоторепортаж о горах Адирондак.

— Есть что-то удивительное в съемках природы и маленьких городков, там все по-другому и люди особенные, — говорю я. — Так необычно…

Чувствую на себе взгляд Лео и умолкаю. Поворачиваюсь к нему.

— Как ты любишь свою работу, — говорит он.

В его голосе столько восхищения, что мое сердце начинает биться сильнее.

— Да, — тихо говорю я. — Очень.

— Сегодня я это заметил. Мне понравилось наблюдать за тобой.

Я улыбаюсь, едва сдерживаясь, чтобы не сказать ему, что мне тоже понравилось смотреть, как он берет интервью. Между тем Лео продолжает, уже как бы размышляя вслух:

— Забавно, в чем-то ты все та же Эллен, которую я знал когда-то, а в чем-то кажешься… совершенно другим человеком.

Интересно, что он имеет в виду? После нескольких лет разлуки мы не провели вместе и часа. При этом, однако, следует заметить, что и я воспринимаю Лео по-другому. Мне приходит в голову, что восприятие того или иного события не только различно у разных людей, но и часто изменяется. У каждого в отдельности по прошествии определенного времени.

Лео потягивает из пластикового стаканчика газировку со льдом, и вдруг я вижу себя его глазами. Тогда и теперь. Два абсолютно непохожих человека, а сущность одна и та же. Вспоминаю, какой я была раньше — выросшей без матери сироткой, у которой в огромном городе не было ни одной близкой души; бедной девочкой, изо всех сил пытавшейся найти свое место в жизни, понять, кто она, вдали от надоевшего родного города, вне надежных стен университета. Что она собой представляет? Может ли хоть что-нибудь без своего потрясающего парня?

Помню, как впервые влюбилась, как всепоглощающая любовь — любовь к Лео — стала ответом на все мои вопросы. Он был именно таким, какой хотела быть я, — энергичным, эмоциональным, сильным. Находясь рядом с ним, я чувствовала, что в какой-то мере обладаю этими качествами. Однако чем больше я цеплялась за наши отношения, тем неувереннее становилась. Тогда казалось, в этом виноват исключительно Лео, но теперь-то понятно: я тоже виновата. По крайней мере, ясно, почему я ему перестала нравиться.

Кажется, теперь Лео сказал, что он слишком серьезно относился к себе. Возможно, это и так. Я же относилась себе недостаточно серьезно. Именно в этом и скрывалась неизбежная причина нашего разрыва.

— Да, смею надеяться, что я изменилась в лучшую сторону, — говорю я наконец. В памяти мелькают воспоминания о нашем прошлом — разговоры, сцены, события, о которых хочется забыть. Помню, например, как Лео любил поспорить и как злился, если у меня не оказывалось собственного мнения по тому или иному вопросу. Помню, как его огорчала моя несамостоятельность, как раздражало стремление подчиниться обстоятельствам и следовать легким путем, будь то работа или образ мыслей.