Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин

фарша. И это, по всей видимости, последнее свежее мясо, что мы увидим в ближайшую неделю. Дальше строго тушнина, ветчина и рыба.

— Идут! — крик Кати Буревой вырвал меня из медитативной готовки. — Идут!

Ну да. И Катю, и всех остальных матросов мне конечно же пришлось посвятить в подробности нашей аферы. Неловкие ситуации будут возникать сплошь и рядом, — зуб даю, — но так мы хотя бы минимизируем их количество. Экипажу были отданы распоряжения вести себя как обычно, но при виде Агафоныча обязательно кланяться и благодарить за мудрость.

— Отлично, — сказал я и побежал встречать дорогих гостей.

Карина Семёновна Губарева, — да будут её лета долгими и счастливыми, — взяла на себя роль амбассадора всего этого шабаша. Остальные барышни принимали её за старшую, и на моё счастье общался я только с ней.

— Пойдёмте, — сказал я. — Покажу вам ваши каюты.

— Какая прелесть! — воскликнула Губарева при виде четырёх стен и раскладушки.

— Ярыш-Ага проповедует сдержанность во всём, — при этих словах я пережил множество динамичных флэшбеков и чуть было не заржал. — В том числе и в организации личного пространства. Ступив на борт «Ржевского», вы обязуетесь уважительно относиться к Учению и хотя бы попытаться жить так, как живёт сам Учитель.

— Это так волнительно!

— Ещё бы, — я подмигнул матронам. — Я вам даже немножечко завидую. Первое прикосновение к мудрости Учителя, оно… Оно…

Тут я сделал вид, что не могу подобрать слово, зажмурился, покачал головой и на драматичном выдохе сказал:

— … не забывается, — но тут же вернулся в роль энергичного конферансье. — Так! Барышни! К вашим услугам отдельные каюты, душ, трёхразовое питание и круглосуточный доступ к Великой Мудрости! И ещё. Понимаю, что будет сложно, но Ярыш-Ага принял обет молчания, чего и вам советует. Для полного погружения в нирвану слова не просто не нужны… они даже вредны! Прошу всех это учесть и отнестись максимально серьёзно. Ну а теперь располагайтесь! Через полчаса я вернусь и заберу вас на первый сеанс медитации.

Радостно перешёптываясь и чуть не прихрюкивая от восторга, будущие Просветлённые начали разбредаться по каютам. И тут надо обязательно вспомнить Зою Афанасьевну. Чтобы организовать хотя бы иллюзию личного пространства, она на досуге вместе с Катей и Настей занавесила все дверные пролёты простынями. Получилось весьма аутентично. Ну… при условии, если ты жаждешь аутентичности. В противном случае, конечно, херня какая-то нищая…

Прошло полчаса. Как и обещал, я проводил торжественно молчащих ретритчиц в люкс на второй палубе и… и тут Агафоныч, старый чёрт, от души порадовал. Гуру не облажался. К этому времени он провонял всю каюту индийскими палочками, расставил свечи и намазюкал хной у Гио на лысине глаз. Зачем? Могу предположить, что исключительно забавы ради.

— Наслаждайтесь, — улыбнулся я. — Ваше путешествие начинается! Путешествие… к себе!

* * *

И полетели дни.

Несмотря на все неудобства, сейчас я проживал один из счастливейших моментов бытия Васей Каннеллони. Люди вокруг делали движуху, а движуха и есть жизнь.

Первый день прошёл посередь вод Рыбинского водохранилища, так что земли на триста шестьдесят градусов было не видать. И, конечно же, он был целиком и полностью посвящён ретриту. Сегодня мы обкатывали эту бизнес-модель, на ходу исправляли все шероховатости, вживались в роль и… и не всем это давалось легко.

— ****, ****, ****! — появлялся Гуру на капитанском мостике примерно каждый час-полтора. — Жопа затекла! *** лотос! *** палочки! *** свечи!

А затем набрасывался на консервы. Жрал, пил и курил как не в себя. Никогда не курил, а тут вдруг приспичило, как нельзя стало. А ещё грязно ругался на матросов, которые шутки ради благодарили его за мудрость, — как им и было велено, кстати.

Короче говоря, увы и ах, порочен был наш гуру. Раб страстей, невольник привычек.

Ах да! С едой мы, кстати, чуть не погорели. Ретритчицам сегодня причиталась плошка оставшейся после рассольника перловки, один злаковый хлебец и солнечная энергия на десерт. Естественно, барышни довольно скоро оголодали и начали тригериться буквально на всё. И пришлось мне объяснять, почему у Учителя губы блестят после шпрот.

— Мироточит, — многозначительно сказал я.

На первый раз прокатило, а вот второго я постарался не допустить. С этих пор по пути к пастве Агафоныч проходил тщательный визуальный осмотр.

День второй был уже полегче. Теперь стало понятно что делать, чего не делать, как делать и как не делать. Команда «Ржевского» выполняла свою работу, Гио с Агафонычем свою, а я свою. В перерывах между готовкой на весь экипаж, не соврать, часов пять-шесть провисел на видеоконференции со Стасей Витальевной и Солнцевым.

Посмотрел лендинг, почитал написанное на нём враньё и дал отмашку стартовать с продажами. Перестраховщица Стася назначила старт маршрута ровно через месяц с сегодняшнего дня, чтобы уж наверняка успеть. В остальном от плана мы не отошли ни на сантиметр. Дадарина, гастротур, аномальные продукты.

Под конец я спросил у Малыгиной, как вообще дела на пляже обстоят. Новостей было две, и обе, — внезапно! — хорошие. Новость первая: Сидельцев приезжал качать права повторно. И на сей раз он был поспокойней. Постоял, поогрызался с Волконскими, попросил меня выдать, получил отказ и убрался несолоно хлебавши.

А это значит что? А это значит, что он не в курсе про теплоход и то, где мы сейчас находимся. Тут же на меня такое спокойствие накатило, что я сам чуть Учением не преисполнился.

Новость вторая — Санюшка обжился в роли шефа. Ввёл в меню свои знаменитые макароны с тушёнкой. Обозвал «Pasta del Sopravvissuto», а чтобы продать за тысячу с хреном рублей капал в неё капельку трюфельного масла. Спецпредложение пользовалось успехом, пляж жил своей жизнью, и скоро у «Волчиц» намечался второй матч.

За всеми этими разговорами я пропустил, как прошли Череповец. Из рассказов понял лишь то, что красиво и дохрена кранов на пристани стоит.

Вечером отпросил у Еремея Львовича внучку и очень душевно провёл время на палубе. Почти как тогда. Пускай без светлячков и гитары, зато с… ай, ладно. Джентльмены таким не хвастают. Но я-то не джентльмен! Ах-ха-ха! Было, короче!

Бурно, страстно, восхитительно. Были бы каюты обставлены по-человечески, я бы предложил Катьке съехаться, — чего ждать-то? — но уж что есть то есть. Решили пока что чуть поиграться в подростковость.

Во-о-о-от…

Но едем дальше! На третий день, подъедая гречу без ничего, барышни