Иван Грозный и Девлет-Гирей - Виталий Пенской

На всякий случай в Разрядном приказе предусмотрели и такой поворот событий, когда хан решит не идти на Москву, а «перелезчи реку, войну розпустит или заречные места тульские и резанские и олексинские и козельские учнет воевати». В таком случае воеводы должны были, по замыслу авторов плана, «голов с людми посылати и стрельцов и казаков с пищальми и резвых людей неметцких посылати, а, смотря по делу, и самим делом царя и великого князя промышляти и на крымские люди приходити». Одним словом, воеводы должны были приложить все возможные усилия для того, чтобы хан не смог угнать в Крым захваченный полон, а его «полки» понесли бы как можно большие потери во время «войны» и последующего отхода в Поле.

Обращает на себя внимание настойчивые требования составителей наказа к воеводам, чтобы те заблаговременно, до начала боевых действий, провели рекогносцировку будущего театра военых действий, выбрали «крепкие места», заранее договорились о совместных действиях между собой, и, «высмотря и приговори, полки поставити и как, приговоря, какую крепость учинити у наряду и у стрельцов у пеших людей, да то все заранее иззаписати да потому в приход царев где полком стати, таковы места себе и прибирати и крепость такову по приговору зделати у наряду у пеших людей». То же самое было сказано и относительно обозакоша: «А с кошем голов дву добрых крепких учинится, а поставити б их в крепком месте и стрельцов и казаков с пищальми в кошю оставити сколько пригоже, чтоб полк кошовой был особно; только бы стояли в крепком месте»{310}.

И еще одно представляющееся чрезвычайно важным наблюдение, которое можно получить при внимательном анализе наказа. Понимая, что с началом боевых действий численное превосходство при любом раскладе будет за неприятелем (о том, что около 30 тыс. ратных людей пришлось выделить для войны со шведами и надежд на то, что они смогут принять участие в борьбе с татарами летом 1572 г., практически не было, мы уже писали выше), русское командование решило сделать ставку на качественное превосходство русской рати над татарской. Красной нитью через весь текст наказа проходит одна и та же мысль — успех будет достигнут только в том случае, если вооруженная огнестрельным оружием пехота, наряд и конница будут тесно взаимодействовать на поле боя, а воеводы сумеют по максимуму использовать те несомненные преимущества, которые давали русским массированное использование огнестрельного оружия и полевой фортификации.

Вернемся обратно к плану кампании. Рассмотренные варианты действий противника повлияли на расстановку полков на «берегу». Прежде всего необходимо отметить, что учитывая общую неблагоприятную обстановку, в Разрядном приказе отказались от мысли встретить противника за «рекой», опираясь на Тулу и другие крепости южнее Оки. Опыта таких действий было немного, да и ставки в игре были слишком высоки, чтобы позволить рисковать принять бой в местности, где «крепких» мест было явно недостаточно. Как справедливо отмечал В.П. Загоровский, «…все было подчинено обороне центра страны, в первую очередь — Москвы»{311}. Поэтому большая часть ратных людей с «украйны» должна была «по вестям» идти во главе со своими воеводами «в сход» с полками на «берегу». В большой полк «з Дедилова воевода князь Ондрей Дмитреевич Палецкой, из Донкова князь Юрьи Курлятев», в полк правой руки «с Орла воевода Василей Колычов», в передовой полк — «из Новосили воевода князь Михайло Юрьев сын Лыков». Тем не менее города и крепости в полосе предполагаемого действия вражеских сил заблаговременно приводились в боевую готовность: «осады все на Коломне, в Серпухове, в Колуге, на Резани, на Туле, в Козельску и во всех городех украинных людей по вестем заранья в осады собрать однолично. А Коширской уезд собрати в осаду на Коломну да в Серпухов, кому где ближе. А во все городы осадчиков послати ранее с того же сроку з Благове-щеньева дни (т.е. к 25 марта. — П.В.), чтоб везде осады были устроены и собраны и розписаны заранее; не тогды б осадчиков посылать и в осады збирать, как царь придет, собрати б их заранее (выделено мной. — П.В.)…»{312}

Главные силы русской рати, что должны были принять на себя основной удар неприятеля, включали в себя 5 полков — большой, правой руки, передовой, сторожевой и левой руки. К 23 марта («пятое воскресенье Великого поста») ратные люди «береговой» рати должны были собраться «на Коломне и меж Коломны и до Коширы». Здесь полки лично проинспектировал Иван Грозный. «И тово же лета смотр был у государя ево государевым людям на Коломне апреля в… день бояром и дворяном и детем боярским дворовым и городовым конской и их даточным людям, хто что дал государю в полк людей. И после смотру, собрався с людьми бояром и воеводам, велел государь итти и стоять на берегу по местом …»{313} По нашему мнению, это произошло во 2-й половине апреля 1572 г. Государев смотр, когда Иван Грозный лично проинспектировал свои полки на «берегу», состоялся, скорее всего, после Пасхи, которая в 1572 г. пришлась на 6 апреля, т.е. не раньше 9—10 апреля, но и не позднее 24 апреля, так как уже 28 апреля Иван был в Москве, где состоялся церковный собор, в повестку дня которого входил и вопрос о четвертом браке царя.

После смотра полки должны были выдвинуться в назначенные им, согласно составленной в Разрядном приказе диспозиции, места. Большой полк вставал в Серпухове, правой руки в Тарусе, передовой в Калуге, сторожевой в Кашире и левой руки на Лопасне{314}. Большой полк в качестве усиления получал также наряд и знаменитый «гуляй-город»: «В большом же полку воеводы у наряду князь Семен Иванов сын Коркодинов да князь Захарей Сугорской; у города у гуляя были они же…» О «гуляй-городе» сохранилось несколько описаний. Так, польский ротмистр Н. Мархоцкий, встречавшийся с ним во время боев под Москвой во время Смуты, вспоминал, что «гуляй-городы представляют собой поставленные на возы дубовые щиты, крепкие и широкие, наподобие столов; в щитах для стрельцов проделаны дыры, как в ограде…»{315}.

В этом порядке русское войско и ожидало нашествия. При анализе диспозиции полков «на берегу» стоит обратить внимание на следующее. Прежде всего, это чрезвычайно растянутый характер их расположения — от Калуги до Каширы (по прямой — немногим менее 150 км, реально — много больше). Это создавало серьезные проблемы в управлении всей группировкой и налагало большую ответственность на воевод, командовавших отдельными полками, которым приходилось принимать решения на свой страх и риск. Кроме того, концентрация полков на направлении главного удара противника была затруднена, и поэтому приобретала огромное значение разведка. Чем раньше будет обнаружен неприятель, чем раньше станет возможным более или менее точно определить его намерения, тем больше времени будет у русских воевод для принятия адекватных ответных мер. Этим и объясняется то внимание, с которым при составлении наказа отнеслись в Разрядном приказе к проблемам изучения и подготовки будущего театра военных действий, организации взаимодействия полков и разведки в Поле, что было отмечено выше. Вместе с тем три полка из пяти находились достаточно близко друг от друга. Речь идет о полках большом, что был в Серпухове, левой руки, что встал, очевидно, близ места впадения Лопасни в Оку, сторожевой — в Кашире (их разделяло по 25—30 км вдоль левого берега реки, т.е. несколько часов скорого марша). Можно предположить, что, пытаясь представить наиболее вероятный вариант действия Девлет-Гирея, в Москве пришли к выводу, что «царь» все-таки будет пытаться, скорее всего, прорваться именно на центральном, серпуховском, направлении, и потому преднамеренно усилили именно этот участок оборонительной линии по «берегу».

§ 2. Перед битвой. Люди

Сохранившиеся чудом документы Разрядного приказа дают редкий случай составить достаточно точное представление не только о численности русского войска, оказавшегося под началом воеводы князя М.И. Воротынского, но и о его структуре и качественном составе.

В полковой росписи «береговой» рати дьяки Разрядного приказа указали, казалось бы, совершенно точную цифру численности полков, которые должны были сразиться с татарами летом 1572 г. — «всего во всех полкех со всеми воеводами всяких людей 20 034 чел., опричь Мишки с казаки». Детально расписанные по полкам, эти сведения представляются достаточно точными, не внушающими сомнений, и потому широко использовались различными авторами и проникли в художественную литературу. Однако достаточно давно были высказаны сомнения относительно точности этих сведений. Так, Р. Г. Скрынников полагал, что русское войско могло насчитывать до 30—40 тыс. ратников, в 50 тыс. чел. определял численность русской рати В.П. Загоровский. А.А. Зимин с оговоркой писал о 73 тыс. русских воинов{316}.