Рассвет - Соман Чайнани

может ли настоящая любовь сбить вас с пути? Что, если полюбишь кого-то, кого не должен? Например, кого-то, кого не одобряют твои родители? Может ли сердце ошибиться?

– Не в большей степени, чем душа, – ответил Райен. – Настоящая любовь всегда ведет тебя в верном направлении – точно так же, как душа однозначно выбирает Добро или Зло. Вы же все еще до Ночи Похищения знали, к какой школе принадлежите, правильно? И мы с братом тоже знали, на каких мы сторонах, когда Сториан назначил нас Директорами – одного в Школу Добра, другого в Школу Зла. Перу не нужно было объяснять, кто из нас какой. Точно так же и вам не нужно ничего объяснять. Душа просто знает. Точно так же она знает и настоящую любовь. Ошибка? Это просто невозможно.

– Моя душа не «просто знала», – возразил Аладдин. – Многие считали, что я злой. Даже я сам. Но я оказался добрым.

– Еле-еле, – вставила Кима.

Другие ученики рассмеялись, и даже Райен не сдержал усмешки.

– Но я же серьезно! – сказал Аладдин. – Разве смысл моей сказки не в том, что мы не всегда все «просто знаем»? Что иногда наши души думают одно, а мы на самом деле другие?

– Твоя сказка – это особый случай, – сказал Райен, решив умолчать о том, что эта сказка вообще на самом деле не об Аладдине. Что сказка Сториана – на самом деле о двух братьях, Директорах школы, которые поспорили, злая или добрая душа у ученика… которые действительно ошиблись там, где, как он только что сказал, ошибиться невозможно…

Снаружи послышались фанфары, и ученики подпрыгнули от неожиданности.

Райен выглянул из окна и увидел целый парад, разодетый в пух и прах. Он вышел из леса и направился к Школе Добра. Усатый мужчина в блестящей зеленой мантии страны Гилликинов, элегантная женщина в пастельных цветах Жон-Жоли, необычно большая фея из Мейденвейла с характерными пурпурными крыльями, и многие, многие другие – словно они все прибыли на одном корабле из разных портов в поисках удачи.

– Кто это? – спросила Кима.

Райен смотрел, как караван подходит к воротам стеклянного замка.

– Соискатели, – ответил он.

Собеседования на позицию декана проходили в холле замка Добра. Директор школы сидел в золотом кресле в дальней части бального зала, а кандидаты стояли в очереди и входили по одному.

– Я был учителем в Фоксвудской школе для мальчиков, – сказал красноносый, убеленный сединами мужчина. – Выбил из них всю дурь. Добро стало слишком надменным после всех этих побед. Думает, что уже никому не проиграет. Помню, я был юным всегдашником, таким же высокомерным, как и они. А потом настал Золотой век Зла…

– Нужно больше молчаливых раздумий, чтобы найти смысл в чем-то большем, чем победы и поражения, – предложила следующая кандидатка, тихая дама из Джиннимилла. – Утренняя медитация, затем йога в саду и время для ведения дневника…

– Нужно изменить процесс подбора учеников, чтобы дать шанс и другим народам, – настаивал худой эльф с Тыквенных Холмов. – За последние двенадцать лет вы взяли всего двух эльфов. Необходимо более широкое представительство среди всех видов существ…

Райен зевнул.

– Я напишу вам.

Нимфа из Вечных Источников призвала вернуть в школу волшебные палочки, потому что светящиеся пальцы – это слишком «продвинутая» магия. Гном из Стеклянной Горы хотел провести дуэльный турнир, чтобы улучшить боевые навыки всегдашников. Другой гном, из Гномландии, предложил давать ученикам специальные зелья, которые позволят им менять пол – чтобы мальчик мог стать девочкой, а девочка – мальчиком.

Райен отослал их всех в гневе.

Чего он хотел? Он и сам не был уверен. В прошлом, когда ему требовался декан, он выбирал самого квалифицированного кандидата – обычно пожилую женщину вроде Мэйберри, с безупречной родословной, опытом и навыками. Но в этот раз, когда появилась именно такая кандидатка – стоявшая последней в очереди миниатюрная женщина по имени Хедадора, с пышными седыми волосами и в розовых очках с толстыми линзами, – Райен понял, что больше внимания уделяет не ее резюме, а гигантской бородавке у нее под носом.

– Я два года преподавала в академии Жон-Жоли, после чего меня повысили до директрисы, потом перешла в начальную школу Жон-Жоли, тоже в качестве директрисы, где проработала шесть лет, и именно благодаря моим усилиям по перевоспитанию и просвещению в духе ценностей Добра в вашу школу набирают больше бывших учеников Жон-Жоли, чем когда-либо раньше. У меня даже есть рекомендательное письмо от декана Мэйберри, в котором та подтверждает, что я действительно лучший кандидат на эту должность, а еще она дала ясно понять, что вашему замку просто необходима женская рука, и я идеально подхожу и с этой стороны.

Она протянула ему листок бумаги, аккуратно держа его в толстых пальцах.

Райен его не взял.

– Я и так уверен, что вы говорите чистую правду, – рассеянно сказал он.

– Когда вы хотите, чтобы я приступила к работе? – спросила Хедадора.

После того как она ушла, Райен откинулся в кресле и отпил вина прямо из бутылки, которую прятал под сиденьем. Новая Мэйберри, даже еще более старомодная, чем сама Мэйберри. Замечательно. Как раз это ему и нужно. Очередная училка, которая будет его ругать и раздражать.

Райен покачал головой, хмурясь своим мыслям.

Она – идеальный декан. Лучший декан. Он поступил так, как того требует Добро, а теперь об этом жалеет? С каких пор он жалеет о добрых делах? С каких пор он превратился в Рафала, который только и хочет накликать проблем и на себя, и на школу?

Райен выпрямился и со звоном поставил бутылку на пол. Нет, он не Рафал. Потому что в конце концов он все-таки нанял эту педантичную тетку – как и полагается ответственному, разумному Директору школу. И к черту мятущуюся душу.

Он встал, чтобы уйти…

В дверь громко постучали.

– Не сейчас, – проворчал он.

Еще стук.

– Декан уже нанят! – рявкнул он.

Опять стук.

– Да чтоб тебя…

Райен подбежал к двери и резко распахнул ее.

А потом пораженно отступил назад, его сердце колотилось.

– Декан не может быть нанят, – сказал мальчик, стоящий перед ним. – Пока я тоже не пройду собеседование, как и все остальные.

Высокий и худой, с холодно-синими венами, едва пробивающаяся щетина на щеках. Он был одет в белую рубашку, застегнутую до половины, на бледной груди висела золотая цепочка. Его глаза были похожи на полированные угольки, волосы того же цвета свисали неровными волнами, лицо совершенно серьезно.

Райен знал, что должен засмеяться.

А потом отвесить мальчишке пинка и отправить его восвояси.

Но он этого не сделал.

Он