Соучастие постфактум - Вивиан Э. Чарльз

Инспектор развернулся и продолжил свой путь по Лондон-роуд, прежде чем Денхэм успел ему ответить. Вскоре Денхэм обогнал его, и теперь он знал, что Хед по-дружески остановил его, чтобы справиться о произошедшем, а он ответил, словно хам. Конечно, такое отношение было следствием того, что он сам утаивал сведения на дознании. Если бы он сказал правду и признался, что видел юношу в жокейских сапогах на Пэнлин-авеню (юношу, который не входил в дом Маргерит!), то у полиции не было бы подозрений против него, и сейчас у него бы не было такой неприязни к инспектору. Он впервые позволил себе уклониться от истины в серьезном вопросе, и последствия этого оказались далеко не приятными – он прекрасно знал, что подозрения Хеда против него имеют основание, и ненавидел себя за это еще сильнее, чем Хеда.

Он оставил машину у подъезда к дому Маргерит и подошел к двери. Только после третьего звонка до миссис Пеннифезер наконец-то дошло, что кто-то стоит у двери. Она поспешила к ней и покачала головой:

– Мисс Уэст нет дома, сэр, – выпалила она прежде, чем он успел хоть что-то сказать.

– Она еще не вернулась?

– Пардон, сэр? – служанка поднесла руку к уху.

– Она еще не вернулась домой? – раздраженно повторил он.

– Я не расслышала вас, сэр. Ее нет.

Денхэм придвинулся к ней и сложил руки в рупор:

– Я спросил, она еще не вернулась? – прокричал он.

– Нет, сэр. О, нет, сэр! Она отправилась на охоту, сэр. Извиняюсь, сэр, мой слух уже не тот. Оставите ей сообщение?

Он покачал головой. Маргерит увидит машину и поймет, что он был здесь, да и в любом случае они ведь договорились встретиться во второй половине дня. А сообщение, переданное через эту женщину, тут же станет известно всем соседям – до нее ведь нужно докричаться. Определенно, слух миссис Пеннифезер ухудшился. Он покачал головой и сказал: «Нет».

– Я скажу ей, что вы приходили, сэр, – пообещала миссис Пеннифезер.

Денхэм вернулся к себе домой, и Адела встретила его в прихожей.

– Хью, я видела тебя в машине Маргерит, – сказала она. – Там ведь ничего не случилось? Все в порядке? Ты вернулся назад как…

– С ней все в порядке, – ответил Денхэм. – Вероятно, она едет к Парбери на лошади, которую она взяла у них напрокат. Адела, в самом начале охоты Лэнгтон упал с лошади и сломал себе шею.

– Мистер Лэнгтон? – практически прошептала она. – Хью, Вер была там?

– Она видела это, – кивнул он. – Я отвез ее домой на машине Маргерит. Потому я и возвращался с ней.

– Вер? Ой, Хью, что же она будет делать? Они так много значили друг для друга! Я… но мы не можем ничего сделать. Ты отвез ее домой?

Хью кивнул:

– Маргерит настояла, чтобы я взял ее машину и отвез ее. Она была… Адела, она просто чудесна. Не думала о себе. Забыла обо всем, чтобы помочь Вер.

– Хью, сейчас я не могу думать о Маргерит. Бедняжка Вер, как и ее мать – и никто не может чем-то помочь им! Только вчера она приглашала меня в гости, говорила, что мистер Лэнгтон так давно не видел нас, уж не забыли ли мы их…

Денхэм ушел в столовую комнату. Но теперь в его памяти вертелся беззащитный тон Вер, когда она говорила: «Однажды я уже дала ей так подумать». Забыв обо всем, кроме собственной утраты, Вер проговорилась. Но Денхэм и сам понимал, что давал ей повод считать, что в такой час, как этот, она могла бы обратиться к нему за утешением. Нет, он поступил с ней несправедливо. К несчастью, Адела только подчеркнула это, и теперь он чувствовал, что не стоит больше заговаривать о Вер.

Если бы Маргерит позволила объявить о их помолвке, или если бы она не попросила Аделу держать ее в секрете, то положение дел в отношении Вер было бы совсем иным. Он достаточно хорошо знал Вестингборо, чтобы понять: если бы Адела шепнула об этом кому-то из подруг во время утренней прогулки по магазинам, то уже к ланчу об этом знал бы весь поселок. Ему нужно убедить Маргерит в том, что, пока не возникли новые осложнения, нужно открыто заявить о их матримониальных намерениях. Не то, чтобы он предвидел еще какие-либо трудности, но его душевное состояние было столь напряжено, что казалось, будто они будут возникать на его пути вновь и вновь. Он знал, что, скажи он правду на дознании по делу Картера, то ни одна из них бы не возникла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

До ланча оставался еще почти час. Возвращаться в офис не стоило – в таком случае кто-нибудь обязательно прицепится к нему, начав расспросы о том, как умер Лэнгтон, присутствовала ли при этом Вер, и так далее – в таких случаях всегда появляется уйма вопросов, и мало кто воздерживается от них. И ему захочется выругаться, а не вежливо отвечать. С другой стороны, люди могут воспользоваться возможностью и проявить к нему сочувствие, которого ему не хватало после дознания. Денхэм еще не успел решить, как раздался телефонный звонок. Он прошел в холл и взял трубку.

– Мистер Денхэм? … Говорит суперинтендант Уодден из Вестингборо. Нам стало известно, что этим утром вы присутствовали во время гибели мистера Лэнгтона, так что мы должны потребовать вашего присутствия на дознании – как свидетеля. Мы сможем провести его не ранее, чем завтра: сегодня мы не успеем разыскать коронера. Я пытался застать вас в вашем офисе, но вас там не оказалось. Мы должны сообщить вам время и место – предположительно дознание пройдет завтра, в гостинице «Капля росы» в одиннадцать часов. Так что постарайтесь не назначать никаких других мероприятий на завтрашнее утро.

– Я очень признателен вам, суперинтендант, – сказал Денхэм, но в его голосе не было никакой признательности.

– Я просто хочу провести его как можно быстрее – ради мисс Лэнгтон, – заметил суперинтендант. – Медицинское заключение, опознание и ваши показания очевидца завершат его, и оно станет непростым испытанием для мисс Лэнгтон. На этом все, мистер Денхэм, мы уверены, что завтра утром вы будете присутствовать. До свидания.

Денхэм повесил трубку. Еще больше публичности, еще больше вопросов от этого надменного и дьявольского коронера! Вер, скорее всего, тоже будет давать показания, а сплетники Вестингборо будут наблюдать за ним и за ней и услышат, что когда она опустилась на колени у тела Лэнгтона, он первым подбежал к ней, и он же отвез ее домой. Маргерит должна согласиться на оглашение их помолвки! Эта секретность должна прекратиться.

XIX. Кое‑что из рукава Мортимера

Черноглазая потрепанная цыганка вызывающе взглянула на Хеда, когда тот продолжил свой путь после того, как Денхэм обогнал его на машине Маргерит Уэст. На цыганке была пара мужских башмаков, а явно тяжелый мешок она несла за плечами так, словно он вовсе ничего не весил. Рукав на державшей мешок руке опустился, обнажив мышцы, которых не постеснялся бы и мужчина. Но когда она прошла мимо, Хед даже не оглянулся.

– Человек из Ярда сможет арестовать и наказать ее, – говорил он себе, – а с ней и остальных.

Он знал, что в округе было достаточно цыган. Их лагерь располагался на пустыре у старой дороги в Карден. Они торговали корзинками, прищепками и прочим в Вестингборо и окрестностях, попутно избавляя заблудившихся цыплят от необходимости искать дорогу домой и упрашивая служанок позолотить ручку. Хед знал, что кто угодно из них мог иметь счеты к Картеру: любая цыганка могла оказаться Китой Вески. Человек из Скотленд-Ярда, появись он здесь, смог бы заняться ими, а он, Хед, смог бы продолжать свою линию.

Он знал, что предложение старшего констебля сильно расстроило Уоддена, хотя тот и старался не подавать вида. Они, суперинтендант и инспектор, проработали вместе долгое время, и Уодден воспринял это предложение не только как упрек в свой адрес, но он и злился на Хеда, так как чувствовал: из-за предложения обратиться в Ярд может показаться, что он потерял веру в способности собственного подчиненного. Но как он старательно подчеркивал, на самом деле он так не считал, хоть Хед и не добился ничего ощутимого за три дня, прошедшие после убийства. К тому же, несмотря на бесконечные расспросы, у него не было явной линии, если не считать Киты Вески, которая, возможно, ни разу в жизни не была в Вестингборо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})