Трудно быть солнцем - Антон Леонтьев

– Уезжает? – переспросила Юлия. – Но куда и на какой срок?

– В столицу, – ответила Виктория Карловна. – Он принимает участие в международном научном конгрессе, который посвящен средневековой Руси. Я бы и сама с большим удовольствием приняла участие в этом мероприятии, тем более что меня тоже пригласили в нем участвовать, однако… Однако, так и быть, деточка, я пожертвую своим выступлением перед элитной аудиторией, чтобы получить возможность завладеть дневником Елены Карловны. Как же я могла забыть, он сматывается завтра утром! Вот тогда-то мы и сможем обчистить его особняк! Вы не боитесь, Юленька?

– Немного, – призналась Крестинина. – Валерий Афанасьевич и на самом деле выглядит достаточно безобидно, но после того, что вы рассказали… Самые жестокие маньяки, например, Чикатило, в жизни безобидные, щуплые и невзрачные типы, которых любят дети и держат под каблуком жены. Таким же выглядит и Валерий Афанасьевич. О, мне знаком подобный тип людей… Наиболее страшный и безжалостный!

– Ну а что я говорила! – воскликнула Виктория Карловна. – Почепцов что-то знает и не хочет делиться с нами тайной! Значит, нам остается одно – самим изъять у него эту тайну!

– Но как мы попадем в его особняк? – задалась вопросом Юлия. – Наверняка он у Почепцова охраняется…

– Еще как! – с жаром подтвердила директриса. – Он так и трясется над тем, что кто-то влезет к нему в дом и украдет книги. У него на самом деле есть раритетные издания, а от матери, этой старой мегеры Валентины Клементьевны, ему досталась старинная мебель, столовое серебро и немного драгоценностей. Да, да, не удивляйтесь, я знала его покойную матушку. Валентина Клементьевна была набожной фанатичной женщиной, напрочь лишенной здравого смысла и чувства юмора. Она одевалась даже в самую невыносимую жару во все черное, плевала на коммунистов и открыто ходила в церковь. Не знаю, каким образом ей удалось избежать репрессий при Сталине, хотя, как опять же утверждают злые языки, она просто-напросто стучала на соседей. И особняк, в котором живет ее сынок… Она получила его сразу после войны, до этого в нем жил известный в нашем городе поэт… Его вместе со всей семьей арестовали одной ночью, он сгинул бесследно. Скорее всего, расстреляли в одночасье. И шептались, что виной тому Валентина Клементьевна, которая положила глаз на очаровательный домик и решила избавиться от жильцов, чтобы потом самой наложить лапу на особнячок. Правда это или нет, я не знаю. Однако она чрезвычайно радовалась, когда наша, с позволения сказать, помолвка с ее золотушным сыном была расторгнута. Она всегда считала, что ее Валера создан для большего. Одевала его с юности в рубашечки, костюмчики, украшала бабочкой тонкую шейку, поощряла замкнутость и взращивала эгоцентризм. Она умерла всего пять или шесть лет назад от рака печени. Сын устроил ее в лучшую московскую клинику, заплатил гигантские для Староникольска деньги за лечение, но все напрасно. Валентина Клементьевна пила, но скрывала это ото всех, хотя все об этом знали. Неприятная, крайне неприятная особа!

Викторию Карловну передернуло, она сказала:

– Но вернемся к тому, как мы проникнем в особняк. Валерий Афанасьевич поставил решетки, тяжелые металлические двери и ставни. Ни один вор не справится даже при помощи лома. Сигнализации у него нет, так как он не доверяет милиции, считая, что там работают одни жулики и проходимцы. Кажется, в молодости, когда он учился в МГУ, его задержал на улице милицейский патруль – он в пьяном виде буянил. С тех пор он и испытывает негативные чувства к милиции. Но это и к лучшему. Я знаю, у кого есть ключи!

– У кого? – спросила Юлия.

– У его кузины Марии. Такая же, как и он сам, малоприятная особа. Однако она не выбилась в люди, работала долгие годы уборщицей в местной школе. Она давно на пенсии. У них с Почепцовым то дикая родственная любовь, то скандал за скандалом. Насколько я помню, сейчас они пребывают в мире. Это нам на руку, и знаете, почему?

– Почему? – спросила Юлия.

– А потому, деточка, что когда Валерий Афанасьевич уезжает, а это случается регулярно, он оставляет своей двоюродной сестре ключи, чтобы она убиралась в его жилище и кормила его любимого попугая. Да, да, у него есть попугай по имени Наполеон Бонапарт. Отвратительная птица, он позволяет ей летать по всему дому, она гадит на голову тем, кто приходит к Почепцову в особняк, причем делает это, как я подозреваю, намеренно. Валера утверждает, что попугаю более двухсот лет и он принадлежал когда-то Наполеону и был вместе с ним в ссылке на острове Святой Елены. Конечно, это сказки, мифы его раздутого самолюбия, но о попугае как-то была даже статья в местной прессе. Так вот, когда Почепцов уезжает, то оставляет Марии ключи, чтобы она привела его замусоренный дом в порядок. Его кузина неплохо на этом зарабатывает. Именно она и поможет нам проникнуть в его особняк!

23 августа

Юлия никак не могла дождаться вечера. Все средства массовой информации в Староникольске только и говорили что о новом «цветочном убийстве»! Крестинина, гуляя по городу, слышала шепот – даже в магазине старушки сплетничали о том, что маньяк вернулся.

– Да говорю тебе, это его нераскаявшаяся душа вернулась в Староникольск, – услышала она разговор двух подростков. – Я такое видел в «Пси-факторе»: убийца давно мертв, а его душа вселяется в одного мужика, и он совершает такие же преступления. Почерк такой же, у меня брат работает в милиции, рассказывал…

Юлия отвернулась. Она никогда не верила в мистику, но ее внезапно пронзил холод. Кто на самом деле стоит за этими преступлениями? Она не имела ни малейшего понятия. Валерий Афанасьевич Почепцов, тихий сумасшедший, у которого даже попугай носит имя французского императора? Или это князь Святогорский, который вернулся в Староникольск, чтобы, как и его дед, убивать? Или кто-то еще?

Юлия не знала.

– Нам пора, оденьтесь во все черное, – сказала Виктория Карловна.

Сама директриса нарядилась в темный спортивный костюм, надела на голову черную шапочку и стала выглядеть, как заправская грабительница. В сумочке у нее был фонарик, перочинный ножик и коробок со спичками.

– Валерий Афанасьевич отбыл сегодня на автобусе в семь тридцать утра. Я сама видела, как он, споря с водителем, запихнул несколько чемоданов в багажное отделение, не желая платить за лишний вес. Ключ наверняка у его Марии. Насколько я ее знаю, она сразу же отправилась убираться в его особняке. Она та еще особа, бредит чистотой, драит у себя в квартирке днем и ночью. Она всегда не любила детей в школе за то, что они ходят по мокрому полу, оставляя следы. Такая вот странная, как и сам Валера, особа. Ее мать, Надежда Клементьевна, была родной сестрой матери Почепцова. Такая же сухая, как вобла, педантичная и жестокая, преподавала в той же школе, где потом работала уборщицей ее дочь, химию и биологию. Я сама у нее училась и никогда не могла получить выше «четверки», хотя знала все назубок! Она говорила, что химию на «пять» знает только господь бог, на «четыре» – она сама, а остальные едва ли выше «тройки». Ей доставляло удовольствие препарировать лягушек. Бр-р, что за семейка монстров!

Они выбрались из дома, когда уже темнело. Был десятый час. Погода снова начинала портиться. Ветер, подхватывая первые опадающие листья, стегал в лицо, небо было затянуто черными тучами. Лето закончилось.

Виктория Карловна провела Юлию к особняку Почепцова. Он обитал в небольшом двухэтажном домике желтого цвета, с двумя колоннами у входа и двумя гипсовыми львами на крыльце. Все окна были зарешечены, массивная железная дверь закрывала вход. Директриса указала на второй этаж:

– Смотрите, деточка, Мария все еще там.

Окна наверху светились бледным, призрачным огнем. Им пришлось на ветру и под начинающимся дождем прождать не менее часа, пока в дверях не показалась высокая худая тетка с ведром и шваброй. Женщина была одета во все черное. Она закрыла дверь, подергала ручку и побрела прочь.

– Ну слава богу, закончила, – вздохнула Виктория Карловна. – У меня такое впечатление, что Мария облазила все потайные уголки своего братца.

– Но как мы отберем у нее ключ, нападем? – спросила Юлия.

– О нет, – сказала Олянич. – Для этого существую я. Я в достаточно хороших отношениях с Марией, подождите, деточка!

Директриса нагнала уборщицу, окликнула ее. Мария, ощерившись, остановилась поболтать с Викторией Карловной. Олянич сделала вид, что споткнулась, Мария подоспела ей на помощь. Через десять минут, распрощавшись, женщины разошлись. Виктория Карловна с видом победителя вернулась к Юлии. Она потрясала несколькими ключами.

– Смотрите, что мне удалось выудить из кармана уважаемой Марии! Немного выдумки, и ключи у нас!

– И где вы только этому научились? – в восхищении пробормотала Юлия.

Директриса ответила:

– Огрехи плохого воспитания, деточка. Никогда не думала, что этот трюк мне пригодится, а надо же! Мария придет кормить попугая завтра во второй половине дня, до этого времени я снова навещу ее и подложу ключи, вряд ли она хватится их раньше. Так что в нашем распоряжении целая ночь, чтобы как следует обыскать особняк моего экс-жениха Валерия Афанасьевича. Ну что же, пойдемте, деточка!