Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть - Айдын Шем

- Погоди, надо еще земли скинуть!

У мужчины хватило самообладания, чтобы послушаться Исмата. Еще минут пятнадцать они, уже с большей осторожностью, сдирали с верха и низа над возникшей дырой сухую и плотную землю. И, наконец, стало понятно, что можно всунуть обе руки в дыру и попытаться оттянуть то, что сдерживало слой земли от осыпания. Это проделал Исмат, молча отстранив щуплого папашу. То была связка из толстых прутьев, привязанная к куску камышовой циновки, которой покрывают наложенные на бревна крыш лозины перед тем, как настелить слой земли.

…После того, как вытащили ребенка лет шести-семи и отпоили его водой из небольшого хауза, которая не вся ушла во время земных содроганий, мужчины поспешили к раскопу, оставив девочку на попечение радостно облизывающей ее лицо собачки. Но в маленькой пустотке, чудом возникшей над выбегавшей, по-видимому, из помещения девочкой, никого больше не было, не видно было ничьих торчащих рук или ног. Исмат не стал задавать мужчине страшный вопрос о том, сколько его близких оказались погребены обрушившейся кибиткой. Никаких звуков из-под груды земли не слышалось.

Мужчина подошел к спасенной дочке и взял ее на руки. Девочка молча прижималась к отцу, временами оглядываясь на то место, где стоял их дом, и не до конца понимала, что тут произошло. Не отпуская дочь, мужчина подошел к Исмату и протянул ему руку:

- Рахмат! Спасибо!

Исмат погладил девочку по голове:

- Пусть Аллах поможет всем нам… Скажи, далеко ли отсюда до персидской границы?

Мужчина, нисколько не удивившись вопросу чужеземца, ответил, указывая рукой:

- Иди в этом направлении до трех холмов. От последнего сверни налево, иди по руслу сухой речки. Там в колючих кустах и спрятаться можно, если пограничники появятся. Дойдешь до склона, где арчовая роща, обойди скальную гряду справа и иди…, - он взглянул на солнце, которое уже почти достигло наивысшего своего положения, - …иди на широкий пологий подъем так, чтобы тень твоя отклонялась от тебя влево на восьмую часть круга. Дойдешь до крутого обрыва и увидишь внизу слева селение. Спускайся к нему не напрямик, а обойди гору, которая справа, и по ущелью выйдешь к селу с нагорной стороны. Идти тебе, если повезет, часа четыре. Если русские тебя не заметят, то вскоре заметят персы. Но лучше, если никем не замеченный, ты доберешься до поселения. Там живут туркмены, они тебе помогут. Но не попадайся на глаза тамошней полиции.

- Спасибо, брат, - ответил Исмат. Он напился воды из мутной лужи на дне хауза и пошел в сторону гор, предоставив себя воле Аллаха.

…Он шел по сухой песчаной земле, радуясь, что не приходится идти по осыпающимся барханам. Он увидел справа от себя три холма, прошел по сухому руслу, обогнул хилые заросли саксаула и увидел арчовую рощу из полутора десятка старых деревьев. Он шел, поминутно оглядываясь, чтобы успеть скрыться в случае опасности в каменных нагромождениях. Но встречи с пограничным дозором ему удалось избежать - то ли по причине случившегося землетрясения, то ли потому, что подсказанный ему отцом спасенной девочки маршрут был минимально опасен.

По пологому склону он дошел до вдруг открывшейся кручи, и увидел внизу дымки - дома селения сливались с окружающим ландшафтом, и их можно было издали принять за каменный обвал. У Исмата все же не было уверенности, что он уже находиться на территории соседнего государства. Но пока что подсказанные ему ориентиры оказывались верными и, по всей вероятности, это было то самое туркменское село на территории Ирана. Что ж, надо обогнуть теперь гору с правой стороны, что, кажется, будет делом не очень легким. Однако, пройдя за склон, он увидел спускающуюся вниз по неглубокому ущелью осыпь, которая вывела его к площадке на задворках селения, откуда все оно было хорошо видно. Он пригляделся и убедился, что дома в селении целы, хотя какие-то признаки не очень значительных разрушений можно было угадать. Он еще раз внимательно оглядел весь кишлак и увидел над крытой шифером крышей одного из зданий флаг с полумесяцем. Исмат твердым шагом направился к этому зданию.

Войдя в селение, он убедился, что разрушений здесь неизмеримо меньше, чем на противоположной стороне государственной границы. В некоторых домах оползли стены, накренились крыши, такие же тяжелые, земляные, но полностью обрушившихся домов не было видно. Мужчины, занимающиеся возле своих домов их укреплением, оглядывались на чужого человека, но особого их внимания Исмат не привлекал. Он прошел без препятствий к дому с флагом и прочел выведенную над дверями арабской вязью надпись, из которой явствовало, что здесь расположен полицейский участок. Под пространной этой надписью, в которой указывалась территориальная принадлежность селения, стояло написанное латинскими буквами слово "Polizei" - почему-то в немецкой транскрипции. Когда он поднялся на крыльцо навстречу ему выбежал человек в военной форме с недобрым лицом: его заметили из окна.

- Кто такой, откуда пришел? - зарычал на него сидевший в полупустой комнате за большим столом большой усатый человек, не поднимаясь с табуретки, только угрожающе наклонившись вперед.

Исмат, до сыта набоявшийся в стране Советов, не собирался здесь раболепствовать, даже под угрозой быть отправленным назад.

- Ас-саляму алейкум, - миролюбиво произнес он, почтительно наклонив голову. - Я пришел к вам, чтобы рассказать кто я и откуда.

Вопрошавший говорил на туркменском языке, Исмат же ответил ему на узбекском. Полицейский, не ответив на приветствие, спросил так же грубо:

- Так ты узбек? Как ты проник в мою страну? - на этот раз он говорил по-узбекски.

- Господин, дайте мне попить воды, я много часов шел по пустыне, и у меня горло просохло.

- Хасан, принеси воды, - велел полицейский чин тому, который выскочил на крыльцо навстречу входящему Исмату.

Исмат жадно выпил воду и, испросив разрешения, сел на табуретку.

- Господин, я бежал из России, прошу дать мне убежище, - начал он, называя страну, включающую в свой состав Центральную Азию, "Россией". И вправду, ведь не из суверенного Узбекистана он бежал, а из Империи. Но такое именование сопредельной державы – «руси» - было принято и в Иране, так что Исмат подсознательно угадал верную геополитическую терминологию.

- Многие хотели бы жить в моей стране, - высокомерно произнес чиновник. - Нам не нужны всякие бездельники, - продолжил он, оглядывая посетителя.

Его помощник, который стоял у двери, охраняя, наверное, путь к бегству посетителя, произнес фразу на персидском, из которой Исмат, немного знающий этот язык, понял, что тот напоминает своему начальнику о директиве направлять всех пойманных нарушителей границы на строительные работы в центральные области страны. Исмат подумал, усмехнувшись, что и здесь есть аналог Фархад-строя, великой стройки коммунизма. Его усмешка не осталась незамеченной местным пинкертоном, который резко обернулся:

- Ту ба форсий балад хасти? (Ты знаешь персидский язык?)

- Ха, медонам, - произнес смиренно Исмат, что означало "Да, знаю". Потом добавил не без умысла: - И русский язык хорошо знаю.

- Ты, что, образованный? - спросил полицейский.

- Да, я окончил школу и после этого учился еще, - отвечал Исмат, не вдаваясь в подробности.

Полицейский задумчиво поглядел на пробравшегося из соседней страны человека. Затем потянулся к телефонному аппарату, стоящему на соседнем столике, и начал вращать его ручку, не отводя отрешенного взгляда от Исмата. Пока шло соединение с вызываемым абонентом, полицейский продумал свою мысль.

- Уважаемый господин Реза, - проговорил он в телефонную трубку. - Я здесь обнаружил для вас подходящего человека. Да, я всегда внимательно отношусь к вашим заданиям. Да, успех венчает труд. Конечно, вы сами еще должны с ним встретиться. Я все понял, спасибо за доверие. Благословение Аллаха да пребудет с вами!

Опустив трубку на рычажки, полицейский обратился уже с другим тоном к Исмату:

- Кушать хочешь?

- Да, добрый господин. Я очень голоден, - отвечал Исмат, который все понял из происшедшего разговора, и который именно на такую реакцию иранских чиновников рассчитывал - образованного человека, хорошо знающего язык коварной соседней державы, в тюрьму отправлять не разумно.

- Хасан, принеси этому человеку чего-нибудь поесть. Нет, погоди. Сходи в ашхану, вели принести хорошей еды на двоих. Скажи, я велел.

Полицейский начальник оторвал, наконец, свой зад от сидения, встал и обошел стол. Поднялся и Исмат, обернувшись к подошедшему нему полицейскому. Тот, и впрямь, оказался гигантом. Исмат, сам не малого роста, приходился ему по подбородок, к тому же этот иранец был в два раза шире его в плечах. Довольный произведенным впечатлением полицейский потрепал своего пленника по плечу:

- Во дворе чашма. Иди умойся, сейчас перекусим. Как твое имя?