Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей - Януш Вольневич

Неплохо обстоит дело и с туризмом. Недавно построенная в Нукуалофе набережная королевы Салоте дает возможность большим пассажирским судам заходить в столицу королевства. Говорят, что каждое такое судно, прибывающее сюда с туристами, оставляет на острове в день пятнадцать тысяч долларов.

Такси, рикши, автобусы — все приходит в движение, а изделия местных ремесленников раскупаются нарасхват. Последние — самые красивые произведения народного творчества, какие мне удалось увидеть в Океании. Прежде всего в соответствии с местной традицией это так называемая тапа, или особого рода материя, вырабатываемая повсюду в Полинезии, но получающаяся красивее всего, по-видимому, на Тонга. Сырьем для изготовления тапы служит кора местной разновидности тутового дерева. Сняв у коры верхний слой, островитяне очищают луб, скрытый под отвердевшей ее частью, размачивают и размягчают его в воде, а затем бьют деревянными молотками — в результате получают достаточно эластичную материю, из которой много веков назад они делали одежду. На тапу наносят разнообразные традиционные узоры и используют в самых разных целях и даже в качестве «красного ковра», который расстилают в торжественных случаях. Некоторые узоры тапа на Тонга принадлежат лишь королевскому дому. По случаю бракосочетания какого-либо представителя местной знати король может преподнести ему «отрез» своей тапа. Такой подарок очень ценится и стоит весьма дорого.

Ловкие руки островитянок плетут великолепные корзинки, циновки, шляпки, сумочки. Здесь вы также увидите изделия из раковин и деревянные скульптуры разных размеров. Я обходил один ларек за другим и вдруг остановился как вкопанный. На руках у полной молодой женщины сидела настоящая горилла и грозно скалила на меня зубы. Я присмотрелся: горилла была тщательно вырезана из черного дерева… Женщина говорила по-английски. Я спросил ее, почему вдруг у нее возник столь странный замысел. Она призналась, что это произошло после просмотра кинокартины. Я грустно покачал головой, узнав, что было источником вдохновения. Одна, ко могу похвастать, что являюсь единственным поляком, повстречавшимся в Океании с гориллой.

Другой необычный экспонат, который мне довелось увидеть на базаре, — огромные китовые позвонки. Вряд ли они были импортного происхождения. Мне трудно было поверить, чтобы на маленьких островах занимались китобойным промыслом, но я ошибся. На архипелаге Тонга охота на китов продолжается ежегодно с июня по сентябрь. Китобойным промыслом здесь начали заниматься с конца XIX века, однако он не связан с местной традицией. Первым китобоем на этих островах был некий новозеландец, прибывший на Тонга в 1888 году. В настоящее время китобойным промыслом продолжают заниматься его потомки, а также несколько семейств островитян, заинтересовавшихся этим занятием. С давних пор способ ловли не менялся. Китобои Тонга выходят в море на утлых каноэ и пользуются ручными гарпунами.

Я долго разглядывал позвонок кита, в диаметре он был равен автомобильному колесу. Цена на него оказалась приемлемой, однако я не мог приобрести его из-за того, что летел самолетом и вес моего багажа превышал дозволенный. От продавца я узнал, что этот позвонок был взят с десятиметрового кита, выловленного всего несколько месяцев назад. Оказывается, в минувшем сезоне поймали три таких экземпляра.

В соседней лавке я заметил, что у двух пожилых торговок не хватало мизинца на правой руке. На Тонга первым подобное увечье наблюдал уроженец Гданьска Форстер, участвовавший во второй экспедиции Дж. Кука. Добровольная ампутация мизинца (на языке островитян тао нима) — это своеобразное самопожертвование людей низшего ранга ради своих соотечественников, занимающих более высокое положение в социальной иерархии. В те времена верили, что ампутация пальца поможет больному представителю знати выздороветь. Другим наблюдением Форстера, на которое ссылаются все исследователи истории Океании, было открытие на Тонга в ту эпоху… женщин-жонглеров. Как писал гданьский путешественник, женщины на Тонга «умели свободно и весьма ловко жонглировать пятью шарами величиной с небольшое яблоко в течение не менее четверти часа. Забава эта называется хико».

Я настолько растрогался и проникся патриотическим чувством, вспомнив своего гданьского соотечественника, который двести лет назад открыл тао нима и хико, что достал свои скудные паанга и сентини и приобрел у пожилых женщин не только несколько кусков тапа, но также оригинальный плетеный кошелек в форме рыбы. Расход был не так уж велик — он равнялся лишь стоимости семи авиапочтовых марок в Европу.

Нукуалофа, за исключением своего мини-центра (все на Тонга миниатюрно, кроме самого короля), — это скопление утопающих в садах одноэтажных домиков, порой хижин, крытых соломой или железом. Это идиллическое селение широко раскинулось вдоль кораллового берега, который в туристических проспектах фигурирует под английским названием «Waterfront» (Береговая линия). Здесь же проложена дорога, громко именуемая Бульваром и одновременно служащая местом прогулок городских жителей и трассой для немногих имеющихся на острове автомобилей. Согласно правилам, установленным королем, скорость автомобилей на Тонга не должна превышать двадцати километров в час.

Бьются волны о коралловые отмели, шуршат встревоженные ветром жесткие ветви пальм. Приближается знойный полдень. Издали доносится гудок автомобиля. Среди гуляющих заметно какое-то волнение. Навстречу мне величественно движется большой лимузин. На одном из крыльев трепещет красный с фиолетовым оттенком флаг с красным крестом на белом фоне. Прохожие приседают, а затем садятся, скрестив ноги, на обочине. На заднем сиденье лимузина возвышалась какая-то внушительная фигура. Автомобиль проехал мимо. Я поинтересовался этим человеком. Оказывается, это был сам король Тупоу IV. Мне сказали, что его положено приветствовать сидя. Это не только обычай, но и административный приказ, за соблюдением которого строго следят местные полицейские. Подобным же образом рядовые жители Тонга обязаны приветствовать представителей местной знати. Если в Европе в присутствии монарха можно сидеть только лишь в исключительных случаях, на основании специально предоставленных привилегий, то здесь — наоборот. Еще раз убеждаюсь, что нахожусь в диаметрально противоположной стороне земного шара.

Я чрезвычайно обрадовался, когда мне удалось устроиться в пансионате, в котором обычно останавливались сами островитяне, путешествуя по стране. У меня была отдельная комнатка с удобной кроватью. Постояльцев, словно тетка любимых племянников, опекала стокилограммовая Мами. Тут и помыться можно и даже постирать. За все это, включая отличный завтрак, я платил в десять раз дешевле, чем в роскошном «Дэйтлайн-отеле». В пансионате собралось любопытное общество: молодая супружеская пара из Новой Зеландии, совершающая свадебное путешествие, два студента из Сиднея, симпатичный агротехник с Самоа (здесь он находился в командировке по служебным делам) и худой американец из Аризоны по фамилии Апфелсиннер. Все — молодые, словоохотливые, опытные туристы, имеющие в запасе массу всяких сведений.