Неприкрытая жестокость - Колин Маккалоу

— Ты хочешь отомстить своим похитителям?

— Да, естественно. Не столько за доставленные мне неудобства, сколько за боль и тревогу моих родных.

— У тебя есть какие-нибудь идеи, предположения, кто это мог сделать?

Он выглядел озадаченным.

— Об этом я не думал. Я был слишком поглощен своими исследованиями.

— Зато у меня есть и идеи, и предположения.

Он потянулся к бутылке шампанского, но потом резко отдернул руку:

— Нет, я не должен больше пить. Расскажи мне, Хелен.

— Капитан Кармайн Дельмонико — не просто обычный полицейский из маленького городка. Курт, он — отличный детектив, поэтому я и выбрала полицию Холломена для стажировки. Капитан пришел к ряду заключений, с которыми я согласна. Первое из них такое: твоими похитителями были не американцы, а немцы.

Она его зацепила. Курт изумленно смотрел на нее, совершенно сбитый с толку.

— Этого не может быть! Немцы?

— Признай, что, когда речь заходит о преступлениях, ты ничего не понимаешь, — сказала Хелен. — Дельмонико же — мастер своего дела, к чему стремлюсь и я. Поверь мне, американские похитители повели бы себя иначе в твоем случае. А если это немцы, то наверняка знали тебя лично. Мы думаем, иначе тебя не выбрали бы на роль жертвы. Еще твои похитители знали, когда будет открыт трастовый фонд для детей, и, все просчитав, открыли счет в престижном швейцарском банке. Здесь поработали не отбросы общества.

— Джозеф, — глухо проговорил Курт.

— Может быть, но это только предположение. И оно так и останется предположением, так как мы не имеем права проводить какие-либо разыскные действия в Западной Германии. Если только не…

— Если только что? — спросил Курт, весь обратившись в слух.

— Если только мы с тобой не сработаем по одной схеме, которая скроет наши настоящие планы и поможет найти преступников.

— Мне очень интересно.

— Для начала скажи, когда тебе нужно возвращаться на работу?

— Дин Галраджани сказал: когда буду себя нормально чувствовать. Я ответил, что готов прямо сейчас. — Курт улыбнулся: — Мне нужно закончить мою стену.

— Давай ты выйдешь на работу во вторник?

— Почему? Это ведь через четыре дня.

— За эти четыре дня мы с тобой сможем слетать в Мюнхен, где я проведу небольшое расследование. — Она смотрела своими ярко-голубыми глазами ему в глаза. — Я знаю, твоя семья будет рада увидеть тебя. Никто из твоих близких не приехал сюда, когда тебя похитили, поэтому тем более обрадуются. Ты говорил Дагмар, что хочешь на мне жениться. Я еще не даю тебе согласия, но хотела бы поехать с тобой в Мюнхен в качестве невесты. Это ведь отличный повод, чтобы быть с тобой. Пока мы будем там находиться, ты сможешь придумать тысячи предлогов, чтобы побыть наедине с семьей. Я же воспользуюсь свободным временем и все аккуратно разузнаю, не взбудоражив местных полицейских. Можешь мне поверить.

Курт внимательно ее слушал, тщательно взвешивая каждое сказанное Хелен слово.

— Отличный план, — сказал он, когда она закончила. — Но боюсь, что мы слишком поздно спохватились. Билеты на самолет надо покупать заранее, на завтра свободных мест может не оказаться.

— Билеты у меня в сумке, в первом классе всегда есть места, — ответила девушка.

— Первый класс? — Курт был в ужасе. — Хелен, это лишняя трата денег. Я не против лететь вторым классом.

— Ты — старый скряга Скрудж! Ты богат и вполне можешь себе позволить первый класс.

— Это дело принципа, — сухо ответил он.

— Но тебе повезло — я заплатила за билеты. Вот жадина! Хороший повод не выходить за тебя замуж.

— Для тебя это не проблема с твоими средствами.

— Значит, если мы окажемся в Париже, ты не поведешь меня в «Тур д'Аргент»?

— Скорее, чем уверен, — сказал он, как обычно слегка ошибившись в построении фразы. — В Париже множество не менее хороших ресторанов, но не таких дорогих.

— Тогда официально тебя извещаю: если в будущем нам придется лететь куда-либо вместе, то я полечу первым классом, а ты, Курт, вторым.

— Я не понимаю тебя, Хелен.

— Тебе и не нужно. Ты завтра утром позвонишь Дагмар и скажешь ей, что мы прилетим на выходные?

— Конечно, Хелен!

— Да?

— У тебя отличный план.

— Только не рассказывай никому о нем, даже Дагмар.

— Понимаю. Она безумно преданна, но часть ее преданности распространяется и на Джозефа. Поэтому она не выгнала его, когда поймала на промышленном шпионаже.

— Вот и отлично. Я подогрею еду?

— Да. От твоих новостей у меня разыгрался аппетит.

— В Мюнхене мне нужна будет машина, — сказал она позже, когда они поели.

— Возьмешь мой «порше».

— Я так и знала, что у тебя и там припрятан «порше»!

Теперь, когда Курт фон Фалендорф улетел вместе с Хелен Макинтош в Мюнхен, Кармайн мог снова вернуться к другим делам. И хотя первым в списке значился Додо, Кори Маршалл занимал там не последнее место. Кармайн не мог больше откладывать собственное расследование смерти Морти Джонса, хотя официальное рассмотрение было назначено на 11 ноября, через неделю после выборов; к тому времени что-то уже сотрется из памяти, закрепится неправильное восприятие ситуации.

Когда он заглянул в кабинет Кори в пять минут девятого, Маршалла там не оказалось; не преступление, правда, Кармайн ожидал, что его лейтенант придет на работу раньше своих подчиненных. Однако Базз уже был на месте, и Делия тоже вовсю работала. Похоже, она отметила возвращение Курта живым — оделась еще наряднее и еще ярче, чем обычно: платье насыщенно розового цвета с оборками, в желтую и черную полоску, а на затылке розовый бант. Он понятия не имел, как ей удавалось с такими длинными ногтями быстро и аккуратно печатать на машинке. Сегодня ногти были в цвет платья и производили обычное клацанье, когда она уверенно вслепую стучала пальцами по клавиатуре. Прямо за звуком от удара пальца по центру клавиши следовало клацанье ногтя по краю этой же клавиши. Удар — клацанье, удар — клацанье, как у мужчины в сапогах с металлическими застежками. «Она впустую растрачивается на Додо, — думал Кармайн, наблюдая за ней. — Ей бы дело с огромным количеством различных бумаг, перечней, таблиц и расчетов, но у нас сейчас такого нет».

Второй раз он пошел к Кори в половине девятого. В предчувствии разговора он даже почувствовал резь внизу живота. Если бы он не испытывал к нему привязанности, ему было бы легче перенести предстоящее; но привязанность была, а значит, его ждали боль, разбитые надежды и перечеркнутые воспоминания о тех днях, когда Кори подавал большие надежды.

Он оказался на месте, за своим рабочим столом.

— Какое новое дело ты мне принес? — спросил Кори вошедшего Кармайна.

— Поговорим о делах после, сначала — о Морти, — сказал Кармайн присаживаясь.

Кори весь сник:

— Нечего говорить. Он умело скрывал свою депрессию.

— О, Кор, брось! Я заметил, моя команда заметила, Эйб и его команда заметили. Как ты можешь говорить мне в лицо, что ничего не видел, когда я сам просил тебя заполнить форму тысяча триста тринадцать? Я хотел, чтобы Морти сходил к доктору Конингу, а ты отверг мое назначение. Как непосредственный начальник ты должен был замечать больше всех остальных. Обычный стажер, Хелен Макинтош, отправилась тем утром на его поиски. А должен был ты, и ты это знаешь. Я не понимаю, почему ты выбрал по отношению к Морти такую неправильную тактику поведения. Он был болен.

— Это переходит всякие границы, — резко ответил Кори. — С самим Морти все было в порядке. Застрелиться его заставили фотографии избитой Авы, вот и все.

— Ты не спасешь свою шкуру, изображая слепого, Кор.

— Что ты можешь знать, Кармайн? Я в течение десяти месяцев выслушивал нытье Морти об Аве. В последнее время не происходило ничего нового, говорю тебе! Ее уход стал лучшим, что могло бы с ним произойти, — не надо было больше смотреть на каждого полицейского Холломена с подозрением.

— Мне придется упомянуть форму тысяча триста тринадцать на расследовании.

Кори отшатнулся.

— Кармайн, ты не станешь! Это же была частная беседа между главным начальником и начальником команды — никого, кроме нас, она не касается.

— Она касается всех, когда предмет нашего разговора спустя две недели кончает жизнь самоубийством, — ответил Кармайн.

— Кармайн, это был частный разговор! Ты не можешь его упоминать! Морти не проявлял признаков депрессии и не пил на работе.

— Тогда как случилось, что его почти не было на рабочем месте?

— У него было убежище в тюремном блоке.

— Чтобы проспаться.

— Нет! Чтобы отойти от выходок новой домоправительницы, которую нашла ему Делия Карстерс, — он ее ненавидел.

— Со слов Нетти Марчиано, детям она очень нравилась. Я знаю, Морти говорил, что они постоянно плачут и зовут Аву, но это его фантазии, — сказал Кармайн. Пришла пора, Кори, понять, насколько разошлись слухи о домашних проблемах Морти.