Кровавая месть - Маргит Сандему

Руки Никласа мягко и осторожно обхватывали маленькое тельце. И вот — хотя голова его неустойчиво качалась из стороны в сторону — мальчик посмотрел на свою мать, найдя ее лицо среди новых и незнакомых лиц, и неуверенно улыбнулся.

— Он улыбается! — воскликнула мать. — Он улыбается, отец! Он не улыбался уже так долго!

— Ему больше не больно, — пояснил Маттиас. — Лекарство и руки Никласа сделали свое дело.

Воллерский помещик встал.

— Можете забрать домой тех двоих, — проворчал он и вышел из комнаты.

Передав ребенка матери, Никлас поспешил за ним, в то время как Маттиас давал ей необходимые предписания. В прихожей Никлас увидел, как воллерский помещик рванул дверь и крикнул Бранду:

— Можете заходить, вас никто не тронет!

И, надув губы, он отступил назад и скрылся в своих комнатах. Что еще ему оставалось делать?

И тут начался хаос. Прибывшего нотариуса вместе с его кнехтами впустила охрана, толком не знавшая, что ей нужно делать, и Никласу пришлось объяснить, в чем дело, в то время, как большинство Людей Льда бросились освобождать пленников. Сказав, что хозяин Воллера не отделается от ответственности, и искупит свои грехи, нотариус направился во внутреннюю часть дома. Габриэлла позвала Виллему — и та вышла из комнаты со связанными за спиной руками, сопровождаемая двумя охранниками.

— Где Доминик? — первым делом спросила она.

— Здесь, — ответил один из охранников и открыл другую дверь. Доминик сидел там, скрючившись, у стены, со связанными руками и разбитым в кровь лицом.

Упав перед ним на колени, Виллему прошептала:

— Ах, Доминик!..

Но руки ее были связаны.

Он посмотрел на нее — его глаза улыбались, несмотря на боль.

— Виллему… — сказал он, и в его голосе звучала вся любовь мира.

Калеб, Габриэлла, Бранд и Никлас, вошедшие в комнату, чтобы развязать пленников, остолбенели, уставившись друг на друга: их лица выражали ужас.

Быстро нагнувшись, Габриэлла развязала веревку на руках дочери и помогла ей встать.

— Пойдем, Виллему, — сказала она. Остальные занялись Домиником, поставили его на ноги.

— Вытри мне нос, мама, — попросила Виллему, — я не могу пошевелить руками.

До Габриэллы дошло не сразу. Ах, дитя, дорогое дитя!

— Я так хочу есть, мама, — жаловалась Виллему. — Я такая грязная, я насквозь продрогла, я простужена… Я хочу домой!

14

«В амбаре так холодно, я продрогла насквозь.

Ветер дует мне в лицо. Разве я не в амбаре?

Я сижу верхом на лошади! Кто-то крепко держит меня.

Доминик.

Я чувствую себя в безопасности. Я с головой укутана в плащ. Кажется, он из домотканного сукна…

Стук лошадиных копыт… Я слышу стук множества лошадиных копыт. Сзади. Нас преследуют, Доминик! Нам нужно уйти от погони! Скачи же быстрее!

Страх, вечный страх. Когда в моей жизни не было страха?

Так трудно дышать, так тяжело. Грудь просто разрывается, ноет, внутри все болит».

— У тебя жуткий кашель, Виллему. «Голос отца. Это отец держит меня».

— Доминик?..

— Он с нами. Он скачет вместе с Никласом.

— Он же совсем раздет в такой холод…

— Ему дали плащ.

«Повернуть немного голову… Да, они здесь. Много, много всадников. Целая колонна в суровом молчании скачет за нами в холодном предрассветном тумане.

Теперь я вспомнила, хотя это пока еще смутное воспоминание. Нас вывели из амбара, и у меня начался приступ кашля на пронзительном ночном ветру. Я думала, что мои надорванные легкие не вынесут этого».

— Ты совсем повисла у меня на руках. Теперь ты проснулась?

— Да, отец. Я чувствую такую слабость в груди.

Она вспомнила ярость в глазах тучного помещика.

— Они избили Доминика, отец.

— Теперь ему лучше. Но Маттиас говорит, что раны на запястьях у него загноились. Так что нужно спешить домой.

— Я и в самом деле птица, приносящая несчастья. Сколько людей пострадало из-за моей глупости!

— Ты прекрасная девушка, Виллему. Скактавл тоже так считает.

— Скактавл?

— Он находится теперь в Гростенсхольме, тяжело раненый. Это он сказал, где ты находишься.

— Скактавл спасен? Слава Богу!

«Все они старались ради меня! У меня просто голова идет кругом, я теряю дар речи… Отец крепче обнял меня, мы скачем еще быстрее…»

— Нас уже не так много?

— Они разъезжаются по домам, один за другим, ведь опасность миновала. Сейчас мы можем только сказать им «спасибо», но позже отблагодарим их.

— Да. Значит, мы уже в нашем округе?

— Да.

— Как чудесно возвращаться домой!

«Отец не ответил. Вид у него был озабоченный. Господи, как я устала!»

— Я мечтаю вымыться! В теплой воде! Но я не знаю, смогу ли я это сделать в моем теперешнем состоянии..

— Приедем домой, посмотрим.

«А вот и аллея. Все остановились». Послышался голос Доминика:

— Увидимся завтра, Виллему! «Я не вижу его, здесь так темно! Небо сереет, у горизонта, но еще ночь…»

— Да, спасибо за все, Доминик!

— Тебе спасибо!

А это говорит дядя Маттиас:

— Калеб, сначала я осмотрю Доминика, а потом сразу же приеду в Элистранд.

— Хорошо.

«Они поскакали по аллее. Деревья теперь голые, но они красивы и без листьев. Похожи на черные руки, воздетые к небесам… А вот и мама на своем коне…»

— Привет, мама!

— Привет, дружок! Наконец-то ты вымоешься, поешь и отдохнешь!

— В чистой постели? С белоснежным бельем?

— В своей собственной постели!

Об этом можно было только мечтать.

— Виллему? Виллему, ты спишь?

«Это кричит отец. Но я не в состоянии ответить ему».

— Нам нужно торопиться, Габриэлла!

«Тревога в голосе отца. Не могу произнести ни слова.

Как я сюда попала?

Кухня в Элистранде. Тепло, топится печка. Я укутана в одеяло».

— Сначала мне нужно вымыться…

— Ты уже вымылась, разве ты не помнишь?

Это сказала мать. Ее глаза так сияют.

— Да, волосы еще мокрые.

— Мы основательно вымыли тебя.

— Мама, не можете ли вы подстричь меня поровнее?

— В этом нет необходимости. К чему эта суета в шесть часов утра, да еще после такой бурной ночи!

— Но ведь сегодня придет Доминик!

— Он не придет. Маттиас уложил его в постель и приказал Никласу следить за тем, чтобы он не вставал. Маттиас был здесь и осмотрел тебя. Он сказал, что у тебя воспаление легких, и он просто удивляется, как ты вообще могла так долго держаться на ногах — ведь ты давно уже болеешь. Он считает, что у тебя непостижимая сила воли.

«Ой, как кружится голова… все плывет перед глазами…»

— Калеб! Она опять потеряла сознание! Ее нужно уложить в постель!

— Да, хорошо, что она хоть немного поела каши…

— Мне удалось скормить ей несколько ложек, хотя она этого даже не заметила.