Остров везения - Андрей Величко

Как только визитер зашел в мой кабинет, по возвышенному и даже, не побоюсь этого слова, одухотворенному выражению его физиономии даже хуже знакомый с ним человек, чем я, догадался бы, что господину министру есть в чем сознаться. Или покаяться. И он не обманул моих ожиданий.

– Увы, Георгий Андреевич, время безжалостно, все мы смертны, и только некоторым, самым достойным, перед уходом дается радость просветления, – осторожно присев на краешек стула, горестно поведал мне гость.

Интересно, подумал я, где же он ухитрился столько украсть, чтобы в пятьдесят семь лет задуматься о вечном? Да нет, скорее всего имеется в виду кто-то другой.

– Дорогой Арон Самуилович, не надо пробуждать во мне сострадание, а то ведь я, глядя на ваши мучения, могу решить помочь вам их прекратить. Давайте вы мне лучше сразу скажете, о каких суммах тут может идти речь? А потом мы с вами вместе подумаем о том, как оптимизировать расходы, увеличить доходы и разделить их по справедливости.

Министр внял моим предостережениям, и я услышал захватывающую дух историю. Нет, то, что Николай Константинович Судзиловский, он же бессменный президент Гавайской Социалистической Республики Каука Лукини, разочаровался в социализме и устал от власти, мы и так знали. Но не волновались – подумаешь, один президент уйдет, другой придет, ничего страшного.

– Николай Константинович решил не выставлять на очередных выборах свою кандидатуру, а уехать на Филиппины и посвятить остаток жизни научным исследованиям, – продолжал рассказ Немнихер. – И я его вполне понимаю. В последний приезд на Гавайи я встречался с госпожой Лилиуокалани. К сожалению, ее земной путь явно подходит к концу.

Да уж, последней королеве Гавайев, ныне скромно проживающей в Гонолулу на персональную пенсию пять тысяч в год, недавно перевалило за девяносто, и она уже три года как пребывала в полном маразме.

Немнихер тем временем собрался с силами, глубоко вздохнул и перешел к главному:

– Ее бывшее величество, пребывая в глубокой озабоченности будущим своей родины, согласилась усыновить вашего покорного слугу. То есть меня.

М-да, а ведь Танечка про это не в курсе, подумал я. Хотя, если и сама бывшая королева тоже ни сном ни духом, это вполне объяснимо. Но зачем оно Немнихеру?

Так я и спросил.

– Георгий Андреевич, но ведь выборы каждые четыре года – это большие деньги! А учитывая, что теперь кандидатом в президенты может стать вообще кто угодно, да неизвестно, сколько вообще этих кандидатов будет, деньги могут стать очень большими.

– Опять же с уходом Судзиловского некому будет лоббировать интересы компании «Лукини – Немнихер вояж», – предположил я.

– Совершенно верно! Вы, как всегда, смотрите прямо в корень. А референдум о восстановлении монархии на Гавайях, хоть и может обойтись немного дороже выборов, произойдет всего один раз.

– Так вы, значит, метите в короли? Да уж, помрете вы точно не от скромности. Но как же, позвольте полюбопытствовать, быть с идеалами социализма – неужели вы собираетесь их предать?

– Георгий Андреевич, да как вы могли такое подумать! Это же главное в моей жизни. Как должность короля сможет помешать борьбе за построение социализма? Наоборот, господин Кисин в своей последней работе «Марксизм и женский вопрос» утверждает, что необходимым условием для этого является достаточная концентрация власти. И королю обеспечить ее будет проще, чем президенту. Я уверен, что Гавайское Социалистическое Королевство не только в кратчайшие исторические сроки построит развитой социализм, но и твердой поступью пойдет к коммунизму.

– Эк вас понесло-то… ладно, я в принципе не против того, чтобы во главе Гавайев снова встал король. Но это должен быть человек высочайших моральных качеств! Образец, я бы сказал, честности и человеколюбия.

– Подобные слова, Георгий Андреевич, пробуждают робкую надежду, что вы видите эти качества в вашем покорном слуге.

– Да, вижу, но пока, увы, не очень явственно. Зато, если вы еще раз продемонстрируете ваши безукоризненные достоинства, у меня не останется слов, кроме выражающих полное одобрение упомянутых вами планов. Вы готовы?

– Всегда готов, ваше высочество!

– Похвально. Так вот, недавно народ острова Пасхи решил сбросить ярмо чужеземного угнетения и восстановить независимость своей родины. Разумеется, Россия готова помочь его свободолюбивым устремлениям… но… вы же понимаете, какой тут поднимется визг про аннексию, оккупацию, дипломатию с позиций силы и еще черт знает про что. Зато если этот остров на свои деньги купит человек с безупречной репутацией, а потом подарит его на Новый год народу рапануйцев, у злопыхателей будет гораздо меньше простора для маневров. О вашей любви к детям после истории с «Херсоном» ходят легенды, а ведь аборигены острова Пасхи – они и есть натуральные дети природы.

– Георгий Андреевич, поверьте, я бы с радостью, но у меня просто не хватит денег!

– Во-первых, вы врете, а это неприлично для монарха. Он может недоговаривать, добросовестно заблуждаться, но вот нагло и, главное, глупо врать не имеет права. Во-вторых, Россия понимает ваши финансовые трудности и примет меры по их нивелированию. В-третьих, каждый уважающий себя монарх обязан в первую очередь решить вопрос престолонаследия. Это к тому, что, если из выделенных на освобождение острова средств испарится больше пяти процентов, вопрос престолонаследия станет самым актуальным в вашем недолгом царствовании.

Израильский министр сложил на груди лапки, состроил огорченно-постную морду лица и стал похож на Рекса, когда тот, пытаясь стащить банку сметаны, разбил ее и, весь в белом, делал вид, что не понимает, в чем же его совершенно необоснованно подозревают.

Однако оставался еще вопрос, который неплохо было бы прояснить, с чем я и обратился к Немнихеру:

– Арон Самуилович, а на кого вы собираетесь оставить пост министра иностранных дел?

– Ваше высочество, неужели я вас чем-то не устраиваю?

– То есть вы хотите быть одновременно и королем Гавайев, и министром иностранных дел Израиля? Ничего так запросы… хотя…

Я вспомнил Луиса Амадо Первого. Правда, он собирался совмещать должности внутри одного королевства. Но зато сразу три!

А мой гость вдруг ни с того ни с сего проявил отвагу, более приличествующую королю, нежели главе МИДа. И ляпнул, правда, зажмурившись:

– Ведь ваше высочество, являющееся для меня примером, не только государственный канцлер Российской империи, но и принц-консорт Ирландского королевства!

– Спасибо, что напомнили. Действительно, а не жениться ли вам? Тогда «принц-консорт Немнихер» будет звучать очень неплохо. Да не пугайтесь вы, это пока шутка. И если не начнете давать волю своим хватательным инстинктам, то она таковой и останется.

Глава 25

Не так уж трудно догадаться, зачем в свое время в Советском Союзе были организованы творческие союзы – ну там писателей, художников, кинематографистов, журналистов и, возможно, еще кого-то аналогичного. Дело в том, что творческая интеллигенция, или если выразиться точнее, то образованщина, есть по своим глубинным устремлениям сила деструктивная. Потому как создать настоящее произведение искусства совсем непросто. Для этого необходим не только талант, который, между прочим, встречается достаточно редко. Нужно еще и желание вложить душу в то, что собираешься донести до людей. Да и сам, так сказать, объект донесения тоже должен быть, то есть автор обязан иметь за душой хоть что-то, чем не стыдно поделиться с широкими массами. Ну и где столько всего этого взять?

Есть, конечно, путь и попроще – пристроиться вылизывать афедрон власти. Особого таланта тут не нужно, самоотверженности и готовности стойко переносить нужду и невзгоды – тем более. Потребна только определенная усидчивость и минимальное владение словом, кистью и прочими орудиями творческого труда. Плюс, разумеется, полнейшее отсутствие брезгливости. Но даже таким весьма усеченным набором качеств обладает далеко не каждый. И как тут быть? Да очень просто – нужно начать поливать грязью свою страну, за желающими оплатить подобное творчество дело не станет. Естественно, власть должна бороться с подобными индивидуумами мягко, бережно и даже в какой-то мере нежно – иначе они творить не согласны.

«Творцы» полезли изо всех щелей при Александре Втором. Александр Третий совсем немного затянул гайки – и, о чудо, они почти мгновенно попрятались. Стоило только сесть на трон Николаю – творческая интеллигенция с радостным визгом и утроенными за время вынужденного безделья силами вновь ринулась обгаживать все подряд, лишь бы объект имел хоть самое отдаленное отношение к русской государственности.