Иль Фарг. Невестка Эмира - Ульяна Соболева

– Сожри, – хриплю и выгибаюсь, подставляясь под его толчки, раздвигая ноги все сильнее, шире.

Как же быстро он двигается. С каким-то яростным, демоническим остервенением. И меня вскидывает все выше и выше. Я смотрю в его глаза и плыву. Рывками. Вверх, вверх, пока не разрываюсь на осколки в диком крике от очередного оргазма, стискивая его член и содрогаясь, и пульсируя так, что он ревет вместе со мной. Ладони отпускают мое горло, подхватывает под бедра и вколачивается в меня, нависая надо мной, целуя до отметин подбородок, шею, грудь. Он стонет, шумно выдыхает через рот. Наши тела бьются друг о друга под звуки музыки… Я ярко и сильно чувствую, как внутри меня начинает пульсировать его член.

А потом горячо разливается внутри семя. Он весь дрожит, дергается всем телом, сжимая мои ягодицы, падая на меня, придавливая свои весом, зарываясь лицом между грудей. Крик переходит в протяжный стон.

Какое-то время лежим на покрывале в раздавленном винограде. Сама не понимаю, как так случилось, что мои руки обнимают его спину. Приподнимается, опираясь на ладони, глядя мне в лицо. Потом опускается к моим губам, но вместо поцелуя ко мне в рот скользит кольцо.

– Заслужила… хорошо поработала, Аллаена. Оно твое.

Взгляд холодный, отчужденный. Встает с земли, швыряя мне одежду.

– Домой пора.

Глава 19

Она его ненавидела. Люто ненавидела, мрачно. Ей одновременно хотелось, чтобы он проиграл, и в то же время она понимала, что этот ублюдок может принести ей миллионы. Особая радость – сделать на нем деньги, заставить его платить по счетам в полном смысле слова. Она превратит каждый день его жизни в ад, в кромешную тьму. Все это вонючее семейство должно погрязнуть в болоте, утонуть и сдохнуть. Чтоб никого не осталось из Дугур-Намаевых. Они разрушили ее жизнь, она поклялась уничтожить их всех до единого. Для этого вышла замуж во второй раз, ради этого многое поставила на кон.

Перевела взгляд на арену. Вывели животное проклятое. Сколько лет она пыталась его уничтожить, и все бестолку. Рисковала своими людьми, подложила под тварь свою дочь… Это уже особая боль. Еще одна причина люто ненавидеть.

Заключенный вышел на арену. Смотрит зверем. Страшная, дикая тварь, способная уничтожить каждого в этой зале, если снять кандалы. Потеряла с ним столько времени, ломала ублюдка месяцами. Ей это стоило денег, ресурсов, времени. Чтобы достать хоть что-то, способное заставить эту машину смерти делать то, что она скажет.

У. Соболева. «Вдова Хана»

– Пора что-то делать!

Самида повернулась к Лами и покрутила на пальце перстень, потрогала камень и посмотрела на свою невестку.

– Пришло время получить то, что я тебе обещала…

Лами вспыхнула, ее щеки раскраснелись, и она подалась всем телом вперед. Эта надежда, она буквально загорелась в ее темно-карих глазах.

– От нее надо избавиться. И дальше ждать невозможно.

– Но как?

– Устроим ей побег и засунем так далеко, как только можно. Если он даже и найдет ее, то убьет из ярости. Найди человека, который вывезет эту девку из нашего дома. Хватит терпеть! Мое терпение лопнуло!

Лами прищурилась и сжала тонкие пальцы, унизанные кольцами, на ее запястьях звякнули браслеты.

– Вы хотите все сделать моими руками? А если… если ОН узнает, то я поплачусь жизнью! Я на такое не подписывалась.

– Разве ты так же, как и я, не хотела, чтобы она исчезла?

– А толку мне, что она исчезнет? То, чего я хотела, не случилось! Обещанного вами не произошло, мама! Вы не выполнили обещание! Я замужем за бесхребетным ослом, и ничего больше не меняется…

Самида смотрела на свою невестку. Мысли хаотично носились в голове, роились, порхали, как черные вороны. Наглая дрянь смеет ее шантажировать… Впрочем, пусть лучше эта сучка будет рядом с ее любимым львом, чем славянская дрянь, которая словно приворожила его.

Увез ее еще днем и до сих пор не появлялся, а когда вернулся… то на руке светловолосой суки красовалось фамильное кольцо Ибн Беев.

– Я знаю, кто поможет бежать Аллаене…, – тихо сказала она и посмотрела на невестку. Их взгляды встретились, и глаза обеих женщин вспыхнули. Они поняли друг друга без слов. Лами улыбнулась и провела язычком по своим красиво очерченным алым губам.

– Убеди его сделать это… а он пусть убедит Аллаену!

– Ооо… он сделает все, о чем я его попрошу.

Прошептала Лами и склонила голову к плечу. Что-что, а влияние на своего мужа она имела огромное.

Попрощавшись с Самидой, она быстрым шагом направилась в оранжерею. Ее муж проводил там очень много времени с растениями, привезенными из европейских стран. Он скрещивал несколько видов и выращивал принципиально новые виды. Это было его хобби.

Лами вошла и прикрыла за собой дверь на замок. Она прошла плавной походкой к мужу, который что-то читал у коробок с новыми кореньями.

– Рамиль, дорогой.

Мужчина обернулся к ней с неким раздражением, но она мило улыбнулась и взяла его руки в свои. Но он выдернул их и злобно пнул коробку.

– Сегодня сказали, что оранжерея будет уничтожена. Отец хочет на ее месте построить сауну с бассейном. Можно подумать, ему мало бассейна на заднем дворе и беседки. Сказал… что в славянских странах принято париться в саунах, и он хочет такую же. А на самом деле, я думаю, он просто ненавидит меня и хочет уничтожить все мои труды.

– Я знаю способ, благодаря которому ты можешь больше никогда не волноваться за свою оранжерею.

– Не говори глупости. Нет такого способа.

– Твой отец не ценит тебя, не уважает, ни во что не ставит… а еще, если ОНА родит ему сына, то ты никогда не получишь наследства. Даже несмотря на то, что ты старший.

– И что я могу сделать?

– Избавься от нее.

– Но как?

– О, мой дорогой, положись на меня. Есть способ.

– Какой?

– Нужно помочь ей бежать. Вывезти ее как можно дальше и спрятать.

– Но как?

– Хм… но ведь мы знаем, кого она полюбила первым, кому поверила. За кого собралась замуж. Позови ее с собой, и она пойдет. Вывезем ее в Африку, я знаю людей, которые занимаются нелегальными перевозками. Отвезешь подальше, дашь денег и бросишь ее там. Пусть выбирается, как знает… а сам вернешься ко мне. И никаких наследников у него больше не будет.

Он задумался, на какое-то время его глаза даже вспыхнули решительным блеском, но