«…Явись, осуществись, Россия!» Андрей Белый в поисках будущего - Марина Алексеевна Самарина

«А свойство медитаций таково, что если неверно медитируешь, то накликаешь стихийные силы на себя, делаешься игрушкою чар и сил, которые уже потом Тебя гонят, а Ты не знаешь ни причины появления злого рока, ни средств остановить его приток …» (А. Блок. Белый А. Переписка. – С. 486). Кроме того, по Штайнеру, правильное духовнонаучное обучение предполагает работу над развитием определенных душевных качеств, что не было свойственно герою Белого. Подробнее об этом см. часть «Котик Летаев».

74

Текст романа «Петербург» цитируется по изданию: Белый А. Петербург. – М., 1994. В дальнейшем в скобках указываются номера страниц.

75

Белый А. Петербург. – М., 1981. – С. 566.

76

По той же причине гигант-голландец никогда не бывает один.

77

Белый А. Символизм как миропонимание. – С. 201.

78

А.С. Пушкин в романе «Капитанская дочка» показал, как трудно представителям враждующих лагерей увидеть людей в своих противниках.

79

На двойственность Дудкина указывает его сравнение с барышней: «не будь незнакомец мой обладателем усиков, вы б, пожалуй, приняли незнакомца за переодетую барышню» (19), – так как, по Белому, «символ дамы» – «цифра два» (64). Фетишистские чувства, которые испытывает Дудкин: «ни в кого из женщин я не был влюблен; был влюблен – как бы это сказать: в отдельные части женского тела, в туалетные принадлежности, в чулки например», – и чувства, которые он вызывает: «А мужчины в меня влюблялись» (90), – тоже следствие его двойственности.

80

Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ. – Л., 1984. – С. 156.

81

Свое отношение к военным и военной службе Белый высказал М.И. Цветаевой: «Как я хотел бы быть офицером! (…) Даже солдатом! Противник, свои, черное, белое – какой покой!» (Воспоминания об Андрее Белом. – М., 1995. – С. 273).

82

Белый А. О смысле познания. – Минск, 1991. – С. 5, 6.

83

Сходным образом смотрел на мифы Р. Штайнер. См. его «Христианство как мистический факт и мистерии древности».

84

Долгополов Л.К. Миф о Петербурге. – С. 186.

85

Медный гость обращается к Дудкину со словами «Здравствуй, сынок!»; настоящее имя Неуловимого Алексей напоминает о сыне Петра Первого.

86

Вслед за Достоевским Белый помещает рядом с идейным провокатора политического – Липпанченко, сходство которого с Петром Верховенским давно замечено исследователями (см. статью Н.Г. Пустыгиной «Цитатность в романе А. Белого “Петербург”» (Ст. 2 // Уч. записки. – ТГУ. – 1981. —Вып. – С. 513); там же см. о чертах исторических лиц в образе Дудкина). К сказанному добавим несколько деталей. На наш взгляд, Липпанченко – это Верховенский двадцать лет спустя: у них одинаковые отчества (Степанович), настоящая фамилия персонажа «Петербурга» Липенский созвучна с Верховенский.

Замечено, что портрет Липпанченко воспроизводит черты внешности Азефа, но есть в нем и детали, перекликающихся с описаниями Верховенского. Последний был «молодой человек лет двадцати семи или около… с жидкими белокурыми… волосами…» (172). Молодой Липпанченко тоже был белокурым. Верховенский казался «сутуловатым и мешковатым», так же описан Липпанченко (309). Лицо Верховенского «никому не нравится» (172); даже сожительница Липпанченко называет его внешность «неприятной», «несчастной» (278). Словно для того, чтобы объяснить имеющиеся портретные различия, Белый ссылается на разрушительное действие времени: «…Что сделало время? (…) Розовый цвет лица ожелтился, промаслился, свял – заужасал серой бледностью трупа; лоб – зарос; и – выросли уши…» (385).

Липпанченко обращается с Дудкиным, как бы воплощая планы Верховенского в отношении Ставрогина: «Я вас никому не покажу… Новую правду несёт и скрывается…». «Моя слава растет… а круг лиц, состоящих со мною в человеческих отношениях… равен нулю» (83), – жалуется Дудкин.

Мысли Дудкина о Липпанченко: «Расшибает лбом лбы…» (279), – перекликаются со словами Липутина о Верховенском и ему подобных: «…Если так продолжать, то можно самому разбить лоб-с. О, они вовсе не боятся разбивать свои лбы и даже готовы…». Как Липпанченко, Верховенский назван пауком, и сам в бешенстве кричит Кириллову: «Если вы вздумаете завтра убежать… то я вас на другом конце шара… повешу как муху… раздавлю…». В романе Белого черты Верховенского обнаруживаются и у другого тайного агента – Морковина, кстати, также сравненного с пауком (215): ср. слова последнего, обращенные к Николаю Аполлоновичу: «…Ваше сомнение… меня убивает; надо было взвесить всё заранее… Наконец, вы могли отказаться…» (217) – и заявление, сделанное Верховенским Кириллову: «…Видите ли, вы сами соединили ваш план с нашими действиями. Рассчитывая на ваш план, мы уже кое-что предприняли…».

87

Как писал сам А. Белый в исследовании «Мастерство Гоголя», «Аполлон Аполлонович соединяет в себе обе темы «Ш/инели/»: он в аспекте «министра» – значительное лицо; в аспекте обывателя – Акакий Акакиевич…» (с.324).

88

Каренины, как известно, жили в Петербурге.

89

О чертах исторических деятелей в образе сенатора Аблеухова см.: Долгополов Л.К. На рубеже веков.

90

Помимо постоянных отсылок к Аполлону и Сатурну, это Зевс (31), Медуза Горгона (47), Плутон (339), Сизиф (342) и др.

91

Керлот Х.Э. Словарь символов. – С. 228.

92

О других аполлонических мифах, нашедших отражение в романе, см.: Ильев С.П. Русский символистский роман. – Киев, 1991. – С. 142–150.

93

Ассоциации героя с Сатурном говорят и об одержимости Аблеухова-старшего ариманическими силами, поскольку сам Ариман как мифическое существо относится к архетипу Сатурна. – Семира и Веташ В. Указ. соч. – С. 100.

94

Фольклор, по мнению Ю.М. Лотмана, занимает промежуточное положение между мифом и литературой.

95

Лихутин напоминает Маврикия Николаевича Дроздова, жениха Лизы, прежде всего своей безмерной любовью к Софье Петровне; кроме того, родом занятий (оба военные), высоким ростом, немногословностью, внешним хладнокровием и репутацией недалекого, которую он имеет в обществе. О чертах Ставрогина в образе Аблеухова-младшего см: Пустыгина Н.Г. Цитатность в романе А. Белого «Петербург». Ст. 1.

96

В общем героини двух первых романов нарисованы по-гоголевски: «Сквозная дева и ведьма-баба суть в первой фазе два порознь Гоголем данных аспекта им не данной реальной женщины; аспекты эти даны второй