Заблудшая душа. Диверсант - Григорий Шаргородский

– Давай не будем затягивать. Что ты решила? – спросил я, действительно не желая тянуть кота за хвост.

– Не могу всего рассказать, но играть против графа я не стану.

– Мне этого и не нужно, хватит твоего молчания.

– И молчать не получится, – нахмурилась хтарка, потому что мы подошли к скользкой части нашего разговора.

Да уж, проблема еще та. Оставалось либо убить девушку, либо отправить на границу и посадить под замок. Но ни один из этих вариантов мне не нравился.

Чем же граф так держит эту бешеную кошку? Уверен, что спрашивать бесполезно – не расскажет.

– И что же мне с тобой делать? – устало спросил я и тут же увидел, как сработал инстинкт самосохранения жизнелюбивой и очень опасной девушки. Глаза хтарки быстро забегали, выискивая в комнате хоть какое-то оружие, поэтому нужно было срочно разрядить обстановку. – Так, давай без дуростей. Никто не желает твоей смерти. И даже если ты сможешь убить меня, то как собираешься убегать от Хана?

Упоминание волка тут же заставило хтарку погрустнеть. И неудивительно – ведь они, можно сказать, земляки, и девушка прекрасно знала возможности хозяина степи, которого Руг называл вордораком. Похоже, это было последней каплей – плечи Яны опустились, и она прерывисто вздохнула:

– Делай что хочешь.

– Твою ж мать! – психанул я и начал ходить по комнате. Затем остановился и попробовал взглянуть на проблему с другой стороны. – Так, скажи, что тебе приказал граф?

– Находиться рядом с новым герцогом и попытаться получить над ним контроль.

– Весело, – хохотнул я, не завидуя герцогу. – И как долго?

– Пока не отзовут обратно.

– Ну так занимайся своим делом, а там разберемся.

– Как насчет того, что я пыталась убить герцога в разгар интимной встречи?

– А никак. Ты являешься посланницей императрицы, поэтому ничего и никому не должна объяснять. Скажешь, что это была шутка, а бяка-барон все неправильно понял. Можешь даже обругать меня грязными словами.

Яна весело фыркнула, но быстро погрустнела под гнетом тяжелых мыслей:

– Я все равно должна сообщить Гвиери о нашей встрече.

– Твою ж мать, Яна! Я что, обязан в одиночку думать, как спасти твою жизнь?!

– Нет, – ответила Яна и действительно задумалась.

Решение проблемы нашла именно она.

– Я должна написать о тебе в зашифрованном письме и отправить его по имперской почте, но если ревнивый герцог вздумает проверять корреспонденцию, то ему никто не сможет этого запретить.

Идея была хороша, настолько хороша, что закрадывались сомнения.

– И ты не станешь отправлять письма другими путями?

– Ван, – тепло улыбнулась хтарка, – не знаю точно, от чего ты меня спас, но уверена: больше чем от смерти. Я никогда не была неблагодарной. Граф держит меня мертвой хваткой, но, если удастся найти хоть маленькую щелочку, можешь всегда рассчитывать на мою помощь и верность.

Я вгляделся в черные глаза хтарки, стараясь найти там фальшь. Женщины вообще прекрасные актрисы, а такие, как Яна, и подавно. И все же очень хотелось верить в искренность этой девушки.

Возможно, я совершал гигантскую ошибку, но не верить никому – этот значит жить в постоянном страхе. Чего не пожелаешь и врагу.

Я покидал полуразрушенный замок с некоторым сомнением – не хотелось оставлять Руга и остальных без защиты. С другой стороны, просто так взять мою новую вотчину было проблематично. Дальние подступы патрулировал Хан, для контроля за которым я вызвал Охто из основного лагеря революционеров. Ближе к замку врага встретит десяток натасканных Морофом бойцов и полусотня северных лесовиков. Через некоторое время сюда прибудут драгуны из усадьбы Маран, вместе с Никорой и строителями. Да и сам Руг обещал устроить «хорошую жизнь» агрессорам с помощью того, что раскопает в подвалах. В замке также оставалась целительница. Она делала вид, будто сама этого хочет, – умная девочка.

Попрощавшись со всеми, я сказал пару слов Хану, получив в ответ очередной ироничный взгляд.

Обратный путь в центральную часть герцогства больше напоминал прогулку – мы двигались по нормальным дорогам, ночевали то на бивуаках, то в придорожных гостиницах. Вечера неизменно проходили под хороший ужин и смех, иногда с песнями. Опасаться нам было некого – вся территория герцогства контролировалась революционерами, а дворяне сидели по своим замкам и боялись высунуться наружу. И все же расслабляться не стоило. Мороф это прекрасно понимал и на каждой стоянке организовывал усиленное охранение.

Идиллия закончилась, когда мы приблизились к столице герцогства – резиденции семейства Увиер. Только законный глава этого семейства сидел не на родовом троне, а в осадном лагере.

Задолго до города в лесу возле дороги начали попадаться стоянки, которые больше всего напоминали цыганские таборы: женщины, дети и старики. Беженцами они не выглядели, да и не могли ими быть по определению. От кого бежать-то?

Подъезжая ближе к столице герцогства, мы услышали гул человеческой толпы, который постепенно становился все сильнее. Я даже подумал, что идет очередной штурм стен города, но реальность оказалась намного печальнее.

Огромное пространство, которым столица герцогства отделилась от леса, было буквально забито людьми. Конечно, внутренний периметр вокруг стен пустовал – вряд ли защитники города стерпели бы такое соседство.

Внешне казалось, что все идет своим чередом и город осаждает огромная армия. Но что это была за армия! Судя по всему, к столице переселилось несколько сотен селений, причем в полном составе. Нетрудно было догадаться, с какой именно целью они здесь собрались. Революционеры чувствовали себя победителями и хотели получить свою долю в экспроприации экспроприаторов. Я приехал сюда, чтобы помочь Савату, но даже не представлял масштабов катастрофы.

Кажется, в герцогство пришел северный пушной зверек. Теперь становилось понятно, почему город не открывает ворота законному господину. Я бы тоже не решился пустить за стены такую толпу мародеров.

Герцог встретил меня в состоянии слабой вменяемости, что даже не вызвало во мне негодования, а одно лишь понимание. Не менее пьяная свита была вышвырнута из герцогского шатра, на охрану которого тут же встали люди Морофа, усиленные парочкой «ящеров». Сам же повелитель севера был пару раз принудительно погружен головой в кадку с водой. Получив вдобавок порцию родниковой прохлады в виде душа из ведра, Сават сумел вынырнуть из состояния пьяного угара.

Погода стояла очень теплая, поэтому он даже не особо разозлился, тем более что тут же был уложен в постель ласково мурлычущей Яной.

Следующее утро встретило меня улыбающимся солнышком и несчастной физиономией герцога.

– Герд, за что мне все это? – Плохо ориентируясь в пространстве, Сават ткнул пальцем в сторону леса, но я понял, что он имеет в виду табор осадного войска. – Они притащили с собой баб и детишек! Большинство уже играет в кости на будущие трофеи. Со дня на день должен вернуться мой проклятый кузен, а я не захватил еще ни одного замка. И что мне прикажешь делать?!

– Во-первых, не орать. А во-вторых, вспомнить совет, который я давал тебе уже несколько раз, то есть постарайся разделить проблему на составные части.

И мы начали делить. «Табор» пока оставили в покое – сдерживают вылазки защитников из города, и ладно.

Так как подвинуть лагерь приближенных к герцогскому телу особ без шума не получилось бы, мы просто перенесли шатер Савата в другое место, а вокруг него тут же разместились мои люди и около тысячи гвардейцев герцога. Слава богу, Сават все же внял моему совету и собрал верных людей в одно подразделение. Затем пошли переговоры с самыми толковыми агентами и мозговые штурмы, прерываемые лишь на еду и сон. На эти совещания были приглашены командиры гвардии, растерявший веру в герцога посланник императрицы и Выир Дирна. Все это время Грифон, включив всю свою дворянскую спесь, стоял у входа в герцогский шатер и отправлял восвояси делегации «друзей».

Потыкавшись в кордоны гвардейцев, «друзья» отправились в «табор» баламутить людей революционными лозунгами. Герцог начал нервничать, но я успокоил его – план практически готов, и через сутки «табора» здесь уже не будет.

Все началось на рассвете – в лагерь осадного войска влетели несколько человек на взмыленных конях. А через пару минут «табор» взвыл тысячами мужских голосов и разносящимся на многие километры бабским визгом. Среди всей этой какофонии можно было различить только одно слово «герцог», и поминали они отнюдь не Савата.

«Страшную» весть принес не наш человек, а люди революционных активистов. В близлежащую деревню прискакал израненный до полусмерти гонец и сообщил, что приближается огромная армия бывшего герцога. Впрочем, мы зря наводили тень на плетень – обезумевшая от страха толпа поверила бы кому угодно.

Продолжая завывать, населявшие «табор» люди кинулись врассыпную, некоторые даже приблизились к стенам города и тут же были осыпаны стрелами. Буквально через пять минут возле города остались только брошенные палатки и вещи огромной «армии», а также гвардейская тысяча, которая тоже изрядно поредела – это было еще одним фактором отсева.