Партия на троих - Екатерина Орлова

неделю не дает мне покоя даже во сне. Матвей.

Он решительно шагает в нашем направлении. На лице, как всегда, ярость и жестокость. Мы не виделись больше недели! Мог бы и улыбнуться! Или так он выражает радость по поводу встречи со мной?

— Добрый вечер, — говорит Мот, останавливаясь прямо перед нами.

— Добрый, — отзывается Валера. — Агата, вы знакомы?

— Да, — отвечаю тихо, глядя на Матвея. Я даже, черт побери, не моргаю! — Валер, ты езжай, чтобы Дина не переживала. Я тут… я, в общем, сама доберусь.

— Точно? Как? Ты без машины.

— Меня, м-м-м, друг подвезет.

— Ну ладно, — отвечает он, косясь на Матвея, а потом отпускает мою руку и уходит по тротуару. Боковым зрением я вижу, как он пару раз оборачивается прежде, чем скрыться за зданием.

— Поехали, — говорит Матвей.

— Куда?

— Домой тебя отвезу.

— Не надо, спасибо, я доберусь.

— Ты же этому… сказала, что я тебя отвезу.

— Я сказала, что отвезет друг, а тебя так я точно не могу назвать.

— Тогда о каком друге ты говорила? — резче спрашивает он и сжимает челюсти.

— О каком-то, — отвечаю расплывчато, потому что не могу придумать более язвительный ответ. Для этого я слишком обескуражена.

— Где твоя машина?

— Дома.

— Почему?

— Здесь неудобно парковаться.

— Как ты добралась сюда?

— Не на машине.

— Агата… — цедит Матвей и вздыхает. — Кто это такой? — кивает он в направлении, в котором скрылся Валера.

— Не твое дело, — приосаниваюсь, приходя в себя.

— А чье? — дергается его верхняя губа.

— Мое.

— Поехали.

— Не хочу с тобой никуда ехать.

— Слушай, тогда в парке…

— Мне плевать, что ты скажешь! — прерываю его и пытаюсь обойти, но он делает шаг в сторону, и я едва не врезаюсь в него, однако успеваю вовремя затормозить. — Не хочу ничего слушать.

— Поехали, — тверже говорит он.

— Нет.

— Нет? — кривится недовольно.

Я задираю подбородок и складываю руки на груди, показывая свою твердую позицию. Но Матвея этим не прошибешь. Он просто подхватывает меня за талию, отрывает от земли и тащит в машину. Я упираюсь руками в его плечи и дергаю ногами, чтобы усложнить ему задачу, но это бревно не прошибешь.

— Пусти меня! Я сейчас закричу! — угрожаю, поправляя съехавшую с плеча спортивную сумку.

— Кричи, — равнодушно бросает он.

— Тебя схватят.

— Пусть попробуют.

Распахнув дверцу машины, он насильно усаживает меня на сиденье и захлопывает дверцу. Тут же я слышу щелчок замка, и понимаю, что он меня запер. Луплю ладонями по панели перед собой.

— Дикарь! Варвар! Придурок! Ненавижу! — кричу я, укладывая на колени сумку.

Матвей садится на водительское, но, пока я пытаюсь сориентироваться, где ручка, чтобы выскочить из машины, снова звучит щелчок, и Матвей вставляет ключ в зажигание. Машина с приятным тихим урчанием заводится.

— Продолжай, — спокойно говорит он, отъезжая от бордюра.

— Что? — бросаю раздраженно.

— Только пристегнись. И продолжай. Что там было про ненависть и придурка?

Надувшись дергаю ремень и пристегиваюсь, а потом демонстративно отворачиваюсь в сторону окна.

— Говори, Агата.

— Не буду! — рявкаю на него.

— Тогда я скажу. Я был неправ тогда в парке. Приревновал. Надумал лишнего, вот и сорвался.

— А ты каждый раз собираешься так додумывать, если не знаешь ситуацию?! — не выдерживаю я. Сверлю его профиль гневным взглядом. — Хотя что я говорю? Никакого следующего раза не будет, понял?! Высадишь меня у дома и больше не… не… не надо меня подвозить и делать… не знаю… всякое!

Он усмехается только уголками губ.

— Какое всякое? — спрашивает Матвей тем самым голосом, и по моему телу проходит дрожь. Тем голосом, которым он разговаривает, когда соблазняет меня. Еще в постели… Нет! Стоп, Агата! Никакой постели! Больше ни-ни!

— Никакое! — снова отворачиваюсь.

Ревновал. Сам признался. Не хочу реагировать на это, но в груди разливается предательское тепло. Когда уже там мой дом? Не хочу с ним никуда ехать. Он засранец, который даже сейчас ведет себя не так, как будто он виноват, а будто это я по-детски взбрыкнула на пустом месте!

— Я был неправ, — повторяет он. — Не должен был тебе этого говорить. Это было грубо с моей стороны.

— Куда ты меня везешь? — я начинаю внимательнее всматриваться в пейзаж за окном.

— Домой.

— Ко мне домой, Матвей! Не к тебе! Ко мне! — рявкаю я, снова заводясь. — Я не буду с тобой трахаться, понял?! Вообще ничего с тобой не буду делать! Так что разворачивай машину и вези меня домой!

Когда он не реагирует, я подаюсь к нему и дергаю руль. Машина виляет в сторону, а Матвей отталкивает мои руки и выравнивает руль.

— Ты что, идиотка?! — орет он на меня. — Блядь, ты видела, сколько здесь машин?! Жить надоело?!

— Вези меня домой!

— Больная просто!

— Больная! Да! Нахрена тебе больная?! Вези меня ко мне домой! И больше не связывайся с больными! У нас знаешь какие тараканы! Матвей!

Он, игнорируя меня, сворачивает к своему ЖК и заранее жмет кнопку на пульте, чтобы поднялся шлагбаум. Да чтоб его черти разодрали! Не хочу в его берлогу! Там я… там у меня меньше шансов на сопротивление. А я не хочу не то что спать с ним, не желаю даже находиться в одной квартире. Но мы уже въезжаем на подземную парковку и все, что мне остается, — это максимально культивировать в себе злость, чтобы выплеснуть ее на Матвея.

Глава 40

Матвей

Меня ведет от нее. От запаха, от напряжения, которое искрит между нами. От всего. Просто от того, что она рядом. Блядь, даже волоски на теле становятся дыбом, а по позвоночнику пролетает дрожь. Тормознуть бы сейчас тачку, впиться в эти обиженно надутые губы, а потом усадить Агату к себе на член, наконец нырнув в тугое влажное тепло.

Сука, как же я изголодался! Страшно признаваться, что именно по ней, потому что это как ошейник с парфорсом, который девочка затягивает все сильнее одним своим существованием.

— Я был неправ, — повторяю на случай, если в прошлый раз она не услышала. — Не должен был тебе этого говорить. Это было грубо с моей стороны.

— Куда ты меня везешь? — игнорируя мои слова, спрашивает Агата.

— Домой.

— Ко мне домой, Матвей! Не к тебе! Ко мне! — орет она. Ох, как же хочется вставить ей кляп в рот, чтобы перестала повышать на меня голос, а вместо этого просто мычала бы. Например, когда я врываюсь в ее тело. — Я не буду с тобой трахаться, понял?! — Ну конечно. Ври себе, маленькая. — Вообще ничего с тобой не буду делать! Так что разворачивай машину и вези меня