Не верь - А. Шантарский

— Тогда воспользуемся вторым вариантом.

— Аркадий Вячеславович! — вышел навстречу полковнику его преемник. Неожиданность, действительно, оружие не из последних. Глаза Губанова широко раскрылись, сигарета выпала изо рта, но не упала, а прилипла к нижней губе и продолжала дымить.

— Ильин? — неуверенно выдавил он из себя, и сигарета, наконец, упала на влажный асфальт и зашипела.

— Что тут удивительного? — протянул тот руку для приветствия. — Меня просили догнать вас, и вот я здесь. — Олег Павлович сам взял вялую кисть бывшего командира и пожал ее. В конце рукопожатия та чуть напряглась, что означало, что обескураженный собеседник начинает реагировать на происходящее.

— Кто просил? — задал он уже осмысленный вопрос.

— Люди, которым вы оказывали неоценимые услуги, считают, что не полностью оплатили свой долг. — Полковник быстро огляделся по сторонам и убедился, что на перроне рядом с ними никого нет. — Зачем волноваться. Вам просто передали деньги.

— Где они? — бросил недоверчивый взгляд на Ильина отставной военный.

— У напарника, в зале ожидания, — изобразил он на лице широкую и доброжелательную улыбку. Чувствовалось, что Губанов заподозрил неладное и не верил. Но с недоверием боролась жадность. И в конце концов возможность получить деньги, на которые не рассчитывал, пересилила осторожность.

— Веди, — сказал он, даже не спросив, о какой сумме идет речь.

Рама приоткрыл дипломат, и Губанов заметил несколько пачек стодолларовых купюр, что окончательно притупило бдительность.

— Давайте.

— Не здесь же, Аркадий Вячеславович, — укоризненно покачал головой Ибрагимов.

— Здесь практически нет никого.

Человека четыре стояло у кассы, двое дремали в отдалении и пожилая женщина подметала пол. На них они внимания не обращали.

— Вот именно, что практически. К тому же мне нужна расписка, что зеленые получены адресатом. А то шеф еще скажет, что я их прикарманил. — В это время диктор объявил, что через три минуты отходит поезд Губанова, и предупредил, чтобы пассажиры поспешили занять свои места. — Успеем. — Рама поднялся, махнув рукой в направлении туалета. Помещение оказалось пустым. Ильин занял позицию у входа, а Рама положил дипломат на раковину, сунул листок и ручку Губанову. Тот в спешном порядке набросал расписку. — Бросьте в дипломат и забирайте деньги, — щелкнул запорами Роман и подмигнул подельнику. Аркадий Вячеславович приоткрыл крышку кейса, положил туда листок с ручкой и трясущимися руками, все еще не веря, сгреб пачки долларов, не подозревая, что это обыкновенные «куклы». В это время крышка дипломата захлопнулась и защемила кисти. Полковник вскрикнул, но в зале ожидания его голос заглушило очередное объявление диктора, что поезд отправляется с первого пути. Олег Павлович уже стоял за спиной, судорожно сжимая рукоятку ножа.

— Ну же! — поторопил его Рама. Аркадий Вячеславович умудрился высвободить одну руку с зажатой в кисти пачкой долларов и отмахнулся ей. Удар пришелся вскользь, лезвие глубоко вспороло правый бок, но внутренностей не задело. Наносивший ранение сам отлетел в сторону и стукнулся головой о кафельную стену. По лезвию ножа капала алая кровь. Ибрагимов отпустил крышку кейса и намеревался ударить противника в лицо. Но полковник оказался еще крепким мужиком, к тому же борьба за собственную жизнь придавала силы. Он пригнулся, кулак Ибрагимова прочертил по макушке, перехватил дипломат за ручку, резко выпрямился и нанес ребром кейса удар по шее нападавшего. Тот что-то прохрипел с выпученными глазами и рухнул на пол. На Ильина достаточно было бросить беглый взгляд, чтобы понять, что тот еще не пришел в себя. Казалось, что его приклеили к кафельной плитке. Полковник забрал оставшиеся две пачки валюты и, на ходу рассовывая их по карманам, выбежал из помещения. Он успел вскочить на подножку предпоследнего вагона.

— Гражданин, вы куда? — строго поинтересовался проводник, преграждая путь в вагон.

— Я из пятого вагона.

Опоздавший порылся в нагрудном кармане пиджака и нашел билет. Тот внимательно изучил его и вернул.

— Ваше счастье, что не успел дверь захлопнуть.

— Да уж, повезло, — не очень бодро отозвался собеседник. Только сейчас он вспомнил про рану и посмотрел на бок.

— У вас кровь, — заметил и проводник.

— Не страшно, рана неглубокая, — и он прижал к ней руку.

— Может, помощь требуется? — предложил услуги железнодорожник.

— Сам справлюсь. У меня в купе имеется аптечка. — Чтобы избавиться от проводника и не внушать ему подозрений, пояснил: — За проволоку зацепился. Разбрасывают, где попало.

— Нет порядка. А самое интересное, никто ни за что не отвечает. Поранился человек, а виновных нет, — похоже, обуздал любимого конька проводник.

Полковник нашел в своем чемодане аптечку и отправился с ней в туалет. Не забыл прихватить и сменную одежду.

— Идиоты, — смачно отозвался он о нападавших, прижигая разрез тампоном с йодом.

А Ильин после бегства Губанова пришел-таки в норму. Набрал в рот воды из крана, брызнул в лицо Романа и тихонько похлопал его по щекам.

— Где он? — задал тот вопрос, не успев как следует раскрыть глаза.

— Сбежал.

— Идиот, — слетело с губ Рамы. Он и не подозревал, что ему с полковником приходят на ум одни и те же слова.

— Я не успел задержать. Испугался, что он тебя… — оправдался напарник.

— Нам нужен автомобиль, — вскочил Роман. — Мы должны быть на следующей станции раньше поезда.

Угнать машину они не смогли по той причине, что не нашли ее на единственной улице станции. Жилой поселок не отличался густонаселенностью. В длину вытянулись всего несколько десятков домов. Впрочем, Рама попытался увести единственное транспортное средство, оставленное у дома, а не во дворе. Вскрыть «Москвич-403» опытному Ибрагимову трудов не составило. Собственно, это мог сделать и Ильин, машина не имела переднего и боковых стекол. Но завести двигатель данного средства передвижения, если его можно таковым еще назвать, было не под силу даже самому классному специалисту по угону автомашин. Как ни странно, аккумулятор один раз прокрутил двигатель, который успел капризно фыркнуть. Далее признаков жизни «москвич» не подавал. Отчаявшийся Ибрагимов предложил толкнуть его под горку, на чем угонщики лишь потеряли драгоценные пять минут.

— На трассу надо выходить, — внес более рациональное предложение майор. Они оставили ржавый «москвич» в луже посреди улицы и бегом устремились в конец поселка. Из-за поворота вынырнул какой-то автомобиль. Луч света бросало из стороны в сторону. По тарахтению и по тому, как передвигалась одинокая машина, подельники поняли, что рискуют быть сбитыми пьяным мотоциклистом. Чтобы спастись хотя бы одному, они отскочили в разные стороны. И оказались правы. Как ни старался водитель объехать Ибрагимова, ему это не удалось и он зацепил его рулем. При этом и сам вылетел из седла. Рама отделался ушибленным плечом. Мотоцикл лежал на боку, заднее колесо еще крутилось, а на помощь с противоположной стороны дороги спешил напарник.

Протрезвить водителя, ввиду недостатка времени, так и не удалось. Они всыпали ему несколько чувствительных тумаков и оттащили к ближайшему дому. Тащили волоком, а лужи, естественно, не огибали. В результате виновник дорожного происшествия промок до нитки, но, похоже, холода не испытывал.

— Пусть тут сохнет, — отряхнул руки Рама.

— Заодно и протрезвеет, — добавил Олег Павлович.

Мотоцикл «Урал», в отличие от музейного экспоната — «Москвича-403», заводить не пришлось, он все еще тарахтел. На протяжении семидесяти километров подельники дружно стучали зубами, а по прибытии на место не сразу смогли разомкнуть синие губы.

— Вам куда? — поинтересовалась кассирша, с любопытством рассматривая сизые пятна вместо лиц.

Губы у Ибрагимова с трудом раздвинулись, но слова вылетали сквозь зубы.

— До Ростова, на ближайший.

— Только на завтра.

— Но на перроне же стоит поезд.

— Уже объявили его отправление.

Паровоз издал гудок, но состав еще не тронулся.

— Успеем, выписывай билеты, — вставил Ильин.

— Назад не приму, — предупредила кассирша.

— Не тяни время, — произнес Рама такой интонацией, что у той отпало всякое желание пререкаться с неизвестными пассажирами.

— Седьмой вагон! — крикнул на ходу Олег Павлович, и они успели прыгнуть на подножку именно этого вагона. Ибрагимов грубо оттолкнул вставшего на пути проводника, а напарник сунул ему под нос билеты.

Губанов обработал рану и наложил повязку. Затем натянул на себя теплый шерстяной свитер и вернулся в купе. Естественно, что о сне не могло быть и речи, было над чем всерьез задуматься. Если торговцы оружием решили устранить ненужного свидетеля, то на этом не остановятся. И неважно, что он отошел от дел и самому нет резона заявлять о криминальной торговле правоохранительным органам, — всякое в жизни случается. И от этой случайности они страхуются заранее. Каким же наивным был полковник, полагая, что его отпустят с миром. Но ради чего он тогда рисковал, скапливая капитал, если им нельзя воспользоваться? Впрочем, об этом можно подумать и позднее, если… При этом «если» на лбу выступила холодная испарина. Аркадий Вячеславович в очередной раз позавидовал мирно спящим попутчикам. Сейчас необходимо поставить себя на место преследователей. Какие бы шаги предпринял он? Точного нового адреса никому не называл, за исключением самого города. Значит, они попытаются настигнуть жертву. Реальнее всего Ильин с напарником встретят его в Ростове. Значит, ему необходимо сойти на станцию раньше. Жалко, конечно, что жена не встретит и мечта посидеть за рулем новенького автомобиля отодвинется на неопределенное время. Но уж лучше передвинуть осуществление мечты, чем вообще потерять надежду на ее осуществление. А что, если они умудрятся каким-то образом настигнуть поезд на ближайшей станции? Вряд ли это осуществимо. Найти транспорт в такой глуши, да еще ночью — невозможно. И время работает не на них. Но все-таки? Утверждать на сто процентов — рисковать собственной жизнью. Пусть на два-три процента, пусть на один, на ноль целых и сколько-то десятых в конце концов. Речь идет о собственной жизни, а не чьей-то чужой. На всякий случай Губанов собрался, сложил чемодан и примостился у окна. На перроне он их непременно заметит первым.