Стрелы Геркулеса - Лайон де Камп

Архит ответил коротким смешком.

— Да падет в троекратном размере зло на голову злодея! Всем известно, что он любовник Драконта, и ни у кого не вызывает сомнений, что именно он предложил Дионисию его кандидатуру. Теперь Алексит думает, что бог сидит у него между ног. Но Дионисий достаточно прозорлив. Если Алексит справится с работой, то вряд ли будет иметь значение, насколько тебе или мне ненавистно находиться в его тени. А если нет, то вылетит отсюда независимо от его влияния на Драконта или еще кого-нибудь.

— И ты уже имел с ним дело?

— У нас уже было несколько стычек. Он пытается задеть меня. Я достаточно убедительно смеюсь в ответ. Однако мне это совсем не нравится.

Зловещая мысль мелькнула в голове у Зопириона.

— А как продвигается мой проект? — он оглянулся, стараясь отыскать глазами в огромном арсенале место, где должны были доделать его модель катапульты.

— Думаю, тебе не понравится. Пойдем.

В дальнем углу арсенала Зопирион обнаружил детали своей модели среди груды весел и корабельного бруса.

— После твоего отъезда из Карфагена работы прекратили. Алексит заявил, что у него есть срочная работа для твоих плотников и отправил их на другие объекты. Я пытался довести состояние дел до сведения Филиста, но — Зопирион! Успокойся! Пифагореец не должен в гневе принимать решения!

Зопирион стоял с горящими глазами, закусив губы и сжав кулаки.

— Клянусь двенадцатью позами Кирены, они заплатят за все, а особенно грязный содомит с лицом младенца… — очень тихо сказал Зопирион.

— Подожди! Успокойся! Дорогой Зопирион, подумай: хоть одним пальцем тронув Алексита, ты тут же оказываешься в дураках! Все твои брачные планы тут же рухнут!

— Я доберусь до мошенника, кнут по нему плачет! И мне плевать, что со мной сделает Дионисий! — и, глядя прямо перед собой Зопирион бросился к двери, у которой недавно столкнулся с Алекситом.

Но того нигде не было. Зопирион узнал лишь то, что новый помощник начальника арсенала отправился домой для подготовки к вечернему приему.

— Давай и мы пойдем домой и тоже намоемся, — с явным облегчением предложил Архит.

Они вернулись на остров, когда начало смеркаться. В здании магистрата собрался почти весь цвет Сиракуз. Вокруг них царила атмосфера почтительности, они с любопытством оглядывались. Среди них были и несколько мастеров Дионисия.

Ближайшее окружение тирана присутствовало в полном составе. Были и доверенные лица вроде Филиста, жившие на острове и делившие с Дионисием трапезы. Жители Сиракуз за глаза называли их подхалимами или паразитами. На самом же деле Дионисий не давал им не минуты покоя, они постоянно выполняли разнообразные поручения тирана, занимали исполнительные должности в правительстве, разъезжали по посольствам и совали свои носы в дела простых сиракузян, у которых не было время для безделья. В сборище подхалимов входил тонкий и гибкий поэт, и некий тип со шрамом на лице, по всей видимости принадлежащий к преступному миру одного из крупных греческих городов, и коренастый человек, по всей видимости — крестьянин по имени Лифодем, которого таскали как мишень для разнообразных шуточек. Рядом с Дионисием стоял его брат Лептиний — наварх [52] сиракузского флота.

Люди из ближайшего окружения Дионисия разговаривали громко и самоуверенно. Обычные же жители Сиракуз, напротив, говорили, намеренно понижая голос, будто чего-то опасаясь, и, прежде чем сказать хоть слово, оглядывались вокруг. Среди них свободно расхаживал тиран. Его статная фигура заметно возвышалась над толпой. За ним шло только два телохранителя. Сама любезность, он чокался чашами вина с пришедшими на праздник людьми, задавал вопросы об их семьях и жизни в городе.

Зопирион, глядя на проходящего мимо Дионисия, подумал, что в его облике было что-то странное: он держался необычайно прямо и выглядел слишком тучным. Неужели он успел так потолстеть за время недолгого отсутствия юноши? Загадка разрешилась сама собой, когда один из гостей, получив сильный шлепок по спине, в ответ игриво ударил тирана по груди. К удивлению гостей, раздался тихий звон металла, и Зопирион сразу же догадался, что под мантией у Дионисия была надета новая железная кираса.

Наконец, юноша заметил Алексита. Тот стоял посреди небольшой компании. На нем была изумительная голубая туника с вышитыми на груди золотыми дельфинами. Длинные светлые волосы украшала лента в тон туники. Кораблестроитель что-то рассказывал, сопровождая повествование изящными, неторопливыми жестами. Во всем его облике сквозило чрезвычайное высокомерие.

Зопирион, отставив чашу с вином, направился к Алекситу. Вслед за ним, успев схватить юношу за блузу, бросился Архит.

— Зопирион! Не горячись! Подумай сначала! — громким шепотом пытался он угомонить друга.

— Не волнуйся, старик! Я продумал тактику.

Он подошел к Алекситу с выражением — он надеялся, что это было именно так — такого же чрезвычайного высокомерия, какое было написано на лице у велийца.

— Возрадуйся, Алексит! — произнес он и поднял чашу. — Прими мои поздравления с продвижением по службе!

— Спасибо, мой дорогой Зопирион. У великого архонта просто нюх на сведущих компетентных людей! Какое впечатление на тебя произвела Африка?

— Очень пыльно. А как продвигается строительство твоих кораблей?

Алексит оживился.

— Приступили к изготовлению килей. Заходи как-нибудь на верфь, увидишь своими главами. Очевидно, что это просто прорыв в кораблестроении нашего века! Никому, кроме меня, не удалось достичь подобного результата. Клянусь Праматерью всех богов, мое имя прозвучит от Аминокла до Коринфа — имя изобретателя триремы!

— Как ты их назовешь?

— Четвертую — «Аретуза», а пятую — «Сиракуза».

— Прекрасно, Алексит. Я так же отношусь к своим катапультам. Однако, когда я сегодня в полдень зашел в Арсенал, то обнаружил, что за все время моего отсутствия работа не продвинулась ни на йоту.

— Неужели?

— Да. Как новый руководитель исследовательских бригад ты должен был быть в курсе.

— Конечно, я знал. Наши исследовательские проекты требуют все больше рабочих рук и материалов. Поэтому я установил систему приоритетов. Я очень сожалею, но ты ведь понимаешь, почему так получилось.

— Нет, совершенно не понимаю. Всего лишь два месяца назад, когда я продемонстрировал архонту уменьшенную модель, он проявил к ней необычайный интерес и рекомендовал мне как можно скорее завершить разработку. Неужели он изменил свое мнение?

— Мой дорогой, но после этого он доверил мне управление производством новых разработок. Так что теперь в мои обязанности входит расстановка приоритетов. И как только архонта перестанет удовлетворять то, как я управляю своим подразделением, он тут же сменит меня.

— Побойся гнева ревнивых богов, Алексит. Увидимся позже.

Зопирион повернулся. Архит с явным облегчением последовал за ним. Юноша некоторое время наблюдал за Дионисием, а потом направился к нему сквозь толпу, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Заметив Зопириона, архонт тут же сделал шаг ему навстречу и крепко пожал руку своей сильной рукой.

— Добро пожаловать домой, Зопирион! — широко улыбаясь, произнес он. — Когда Инв сообщил мне, что тебя задержали личные дела, я испугался, что больше не увижу тебя. А что за дела? Несомненно, это связано с округлыми формами и золотыми локонами? — Дионисий подмигнул и шутливо толкнул в бок юношу.

— Можно сказать и так, господин, — ответил Зопирион. — Прибыл ли кто-нибудь из найденных нами мастеров?

— Сегодня прибыли двое. Я очень рад им и готов закрыть глаза на выдвинутые против них обвинения и поспешное бегство.

— Я очень рад, что моя задержка на пару дней по личным делам не вызвала твоего неодобрения.

Дионисий махнул рукой.

— Не бери в голову. Человек, находящийся на руководящей должности — не просто рабочий, — должен обладать определенными степенями свободы и личного доверия. Естественно, он не должен злоупотреблять своими привилегиями. Тебе я полностью доверяю.

— Тем более, архонт, мне очень жаль, что ты поменял свое мнение о моей катапульте. По приезду я обнаружил, что работа над ней не сдвинулась ни на йоту. Новый начальник, господин Алексит, перевел всех моих людей на другие объекты на том основании, что важность моего изобретения остается под вопросом. — Зопирион выдержал паузу. Дионисий молча и непроницаемо смотрел на него. Юноша продолжил.

— Понимаете, господин, я старался изо всех сил. Но если ты не одобряешь моей работы над катапультой, тогда переведи меня на объект по собственному выбору. Совершенно неэффективно — дать мне работу и забрать средства для ее выполнения.

— Хм… — произнес Дионисий. Пронзительным взглядом он оглядел комнату. Наконец, он увидел Алексита. Его голос больше походил на львиный рык. — О, Алексит!